Гарем моего мужа - Зинаида Хаустова

готова стать великой грешницей. Разведенная женщина не должна скрывать то, что Аллах сотворил в ее утробе. Но мне сейчас плевать на аяты.

Я не готова отказываться от своего ребенка. Я его уже люблю. Не могу представить, как он одинокий и несчастный живет в одном доме с Аидой. Моего ребенка она будет ненавидеть также сильно, как и меня саму.

В дверь тихонько стучат. Нервы на пределе, и я слишком громко кричу:

— Войдите!

Заглядывает Малика и смотрит испуганно.

— К тебе можно? — интересуется, не проходя в комнату.

— Да, заходи. Мне кажется, я сойду с ума, если и дальше буду сидеть одна.

— У вас с Тимуром что-то случилось? Он нервный последние дни, ты тоже какая-то странная, — осторожно интересуется Малика.

— Он развелся со мной сегодня, — слезы сами текут из глаз.

Малика закрывает рот рукой и выглядит потрясенной.

— Этого не может быть. Он был так увлечен тобой. Что случилось? — она не выглядит радостной, и у меня пропадает неприязнь к Малике, возникшая в последние дни.

— В офисе на меня напал мужчина, он силой поцеловал меня — устало падаю на диван, — думаю, это подстроила Диана. Тимур все видел.

Малика подходит и присаживается рядом. Берет меня за руку.

— Я же говорила, что у них заговор, — говорит с сожалением в голосе.

— Думаешь Аида тоже замешана? — риторически вопрошаю я, — самое обидное, что я никак не могла избежать случившегося. От меня ничего не зависело. Чувствую себя беспомощной.

— Их накажет Аллах, — утешает меня Малика.

— Ты тоже должна быть рада, — с горечью говорю я, — одной женой меньше.

— Ты стала моей подругой, — качает головой из стороны в сторону, — я не могу быть этому рада.

В груди защемило от слов Малики. Мне казалось, что я наедине со своим горем. Не ждала от нее поддержки. На глаза снова наворачиваются слезы.

— Я должна уехать из этого дома, Малика. Я не смогу здесь оставаться на период идды.

— Мне будет тебя не хватать, если ты уедешь — вздыхает девушка, — но я сомневаюсь, что Тимур отпустит тебя до срока. Женщина должна жить в доме мужа в срок идды.

У меня вырывается стон беспомощности. Малика гладит меня по руке и добавляет:

— К тому же, я не верю, что Тимур захочет тебя отпустить. Он захочет отменить развод до завершения идды.

— Он сказал мне «талак» три раза. Разве тройной талак — это не окончательный развод? — пристально смотрю на вторую жену.

— Нельзя сразу давать три талака. Это грех и не считается, — качает головой Малика, — просто мужчины горячие, поэтому объявляют сразу три.

— Аида не даст ему передумать, — возражаю я, — она придумает что-нибудь еще. Должен же быть какой-то выход? Не верю, что нельзя никак покинуть этот дом.

— Есть вариант, — задумчиво морщит лоб вторая жена, — мужчина может выгнать разведенную жену из своего дома, если она будет вести себя недостойно. Например, хулить домочадцев.

— Я должна обозвать Аиду? — прищуриваюсь, — не хочу доставлять такого удовольствия этой дряни. Не хочу выглядеть слабой и отчаявшейся в ее глазах.

— А чего ты хочешь больше: выбраться отсюда или не выглядеть слабой?

Вздыхаю.

— Хочу первого, но очень не хочу делать второго, — признаюсь я.

— Я не вижу другого способа, — пожимает плечами Малика, — меня, кстати, тоже можешь оскорбить. Я не против.

Представляю эту картину и не могу удержаться от смеха. Улыбаюсь впервые за последние дни.

Отлавливаю Тимура перед ужином.

— Я просил не попадаться мне на глаза, — брезгливо морщится он.

Больно от его слов. За один день стала неугодной. А как же его признание, что хотел жениться только на мне одной? Все было притворством. Слова, слова, слова.

— Тимур, ты принял решение? — стараюсь говорить спокойно, — я могу уехать к себе в квартиру?

— Нет, — категорично заявляет Гареев, — ты будешь жить в моем доме.

— Зачем тебе это нужно, если ты не хочешь меня видеть? — с надрывом спрашиваю я.

Смотрит затуманенными глазами.

— Таковы правила идды. Не мы их устанавливали, не нам с ними спорить.

Разворачивается и идет в столовую. Дышу. Собираюсь с духом. Направляюсь следом. Все сидят за столом. Встаю за стулом Адама.

— Заира, я просил тебя не появляться за ужином, — холодным тоном говорит Гареев.

Не смотрю на него. Игнорирую. Закрываю пальцами уши Адама.

— Ты презренная женщина, Аида, — говорю, глядя в глаза, — стерва, дрянь и интриганка. Тебя накажет Аллах!

Ловлю на себе испуганный взгляд Камилы. Малика еле сдерживает улыбку.

— Тимур, твою жену оскорбляют в твоем доме! — взвизгивает Аида, — какая-то уличная девка.

Адам пытается освободить свои уши и начинает реветь.

— Аида! — рявкает Гареев, — Заира!

Встает из-за стола, хватает меня за локоть и тянет на выход.

— Веди себя прилично, пока живешь в этом доме, — приговаривает мужчина и тащит меня за собой.

— Ты можешь выгнать недостойную бывшую жену из дома, — скороговоркой сообщаю я, — аяты позволяют тебе это сделать.

— Твоя попытка не удалась, Заира, придумай что-нибудь другое, — сквозь зубы цедит Тимур и заталкивает меня в мою комнату.

Глава 10. Решение

Заира

Просыпаюсь рано. Недавно рассвело. Гнетут тревожные предчувствия.

Завариваю чай и достаю из холодильника сладости, которые остались с ужина. Знаю, что беременным не рекомендуется, но мне нужно немножко эндорфинов.

Завтракаю, и жизнь слегка налаживается. Вчерашний день требует осмысления.

Слова Малики, что Тимур остынет и отменит талак, греют сердце и отменяют вчерашнее ощущение тотальной катастрофы. Может и к лучшему, что он не отпустил меня вчера. Если бы я уехала, у нас уже не получилось бы примириться.

Гареев вспыльчивый. Гнев мешает человеку увидеть ситуацию в правильном свете. За три месяца он поймет, что я ни в чем не виновата и передумает.

Окончательно успокоившись, открываю мак и цепляю мобильный