Боец 7: лихие 90-е - Валерий Александрович Гуров

— Для чистоты эксперимента, — уточнил я.

— Слышь, может, ему мозги прочистить, а? — не выдержал кто-то из байкеров. — Чего он время тянет!

— Остынь, — главный махнул рукой в его сторону и снова обратился ко мне. — Это какой же такой эксперимент тебе ещё нужен? Ты, случаем, дверь не перепутал? Научная лаборатория находится не здесь, — вкрадчивым голосом проговорил он.

— А мне не нужна лаборатория, — спокойно ответил я. — Мне просто нужна другая монета.

— Так что же не так с этой монетой, а? — снова спросил байкер. — Или, по-твоему, она какая-то волшебная и тебя не любит? Ты мужик или трепло базарное?

К этому моменту вокруг байкерского стола столпились практически все посетители бара. Видать, ситуация, когда этим гориллам кто-то бросает вызов, случалась здесь нечасто. А может быть, и вообще впервые. Гориллы, к слову сказать, начали то и дело показушно поигрывать мускулами.

Я поднял монету над собой и продемонстрировал всем спиленный край доллара. Потом подбросил его вверх и посмотрел, какой стороной он приземлился. Повторил подбрасывание ещё несколько раз разными пальцами, руками и способами — результат оказывался неизменным.

— Орел, — сухо констатировал я. — Что, скажешь, простое совпадение?

— Совпадение, — напряжённо кивнул байкер.

— За такие совпадения, — проговорил я, тщательно взвешивая каждое слово, — у нас во дворе немножко портили внешность. А кому и не немножко — это уж как повезет. Это все равно что садиться играть краплеными картами. И кто из нас после этого мужик, а кто трепло?

— Сука, — еле слышно прохрипел главарь. — Ты ещё пожалеешь, что раззявил здесь свою пасть!

— Может быть, — согласился я. — Но я очень не люблю, когда меня кто-то держит за дурака. И терпеть этого не буду. Даже если вы меня через минуту всей толпой здесь замочите.

В баре, кажется, не осталось ни одного человека, который продолжал бы пить и есть. Все напряжённо следили, чем закончится наша пикировка с байкерами. Такого в этих краях точно ещё не бывало. Все привыкли, что банда заходит, устраивает свое шоу, забирает деньги и уходит. А сегодня вот все у них пошло совсем не по плану.

Главарь, судя по всему, тоже не ожидал такого развития событий. Впервые кто-то решился ему возражать — и теперь он не знал, что ему делать, внутренне мечась от растерянности к агрессии. По его побагровевшему от ярости лицу было понятно, что, находись мы тут одни, через полминуты от меня остались бы разве что запчасти. Но сейчас вокруг было слишком много свидетелей. Помимо репутации «сильного и несокрушимого» байкер рисковал ещё и собственной мордой. Я ведь знаю, что такое толпа людей, все время унижаемых какой-то несправедливостью: им нужно только показать, что можно отомстить обидчику. Стоит лишь начать заваруху, а уж они, как увидят, что им ничего за это не будет, так подключатся — мама не горюй. Байкеры бы попросту отсюда не вышли, это совершенно точно. Судя по всему, и главарь это тоже прекрасно понимал.

— Черт с тобой, — зло проговорил он и обратился к окружающим: — Дайте мне другую монету!

Байкеры стали шарить по карманам. Один из них вытащил ещё один доллар и положил на стол. Я взглянул на монету — эта вроде бы была нормальной, не подпиленной.

— Ну что? — издевательски осведомился главарь. — Это вариант тебя устраивает, мистер проверяющий? Или, может быть, перепробуем все монеты, которые найдутся в этой глуши, а? А может, ещё поедем в Нью-Йорк и выгребем все монеты там? Нам же надо найти ту, которая придется тебе по душе, наш чемпион!

Байкеры снова загоготали, явно отслеживая реакцию главаря. Тот, впрочем, уже был заметно более раздражён. Вероятно, таким нервничающим его можно было увидеть нечасто, раз эта кодла выглядит так неуверенно.

— Устраивает, — я посмотрел ему в глаза. — Бросай.

Байкер медленно, тоже не сводя с меня своих глаз, дотянулся до монеты на столе и подбросил ее. По итогам повторного жребия выпала решка. Значит, мне предстояло бить первым. Этого-то мне и было нужно!

— Ну что, теперь ты доволен? — ухмыльнулся главарь. — Или у тебя будут ещё какие-нибудь условия, о король поединков?

Его кодла смотрела то на него, то на меня.

— Будешь продолжать выпендриваться — живым отсюда не выйдешь, — тихо проговорил мне на ухо один из них. — Понял, нет?

— Ты лучше за себя беспокойся, — процедил я. Теперь отвлекаться на разговоры было уже ни к чему. Нужно было сосредоточиться.

Я ещё раз мысленно прикинул предстоящий удар. По условиям это должна быть пощёчина, то есть удар открытой ладонью. При этом основная сила удара должна прийтись на подбородок: если грамотно ударить в это место, то можно не только свернуть челюсть, но и повалить всего противника в заданном направлении. И ещё: бить нужно основанием ладони, а не ее серединой или, боже упаси, пальцами. Основание в ладони — самое твердое и надёжное место: точно не согнется и не соскользнет. Если все сделано правильно — удар получается не хуже, чем кулаком.

— Ну так ты будешь бить? — нетерпеливо крикнул главарь? — Или пока ваша светлость собирается с духом, мы можем сходить пивка попить?

Я взглянул на байкера. Его самодовольная наглая рожа хоть и была искривлена злостью — ещё бы! Ему при всех указали на его мухлеж! — но всё ещё выражала полную уверенность в себе и презрение ко всем остальным. Разгоняя свои эмоции, я вспомнил, как эта гнида унижала простых работяг, не сделавших ему ничего плохого и, в отличие от него, зарабатывавших свой хлеб честным и тяжелым трудом. Когда я почувствовал, что ненависть к нему перекрывает все остальные мысли и эмоции и я готов вогнать его в землю прямо здесь, я молниеносно выкинул вперёд правую руку, вложился корпусом, и основание моей ладони со всей силы впечаталось в его челюсть.

Раздался дикий грохот. В первые секунды никто даже не сообразил, что произошло. Да и к тому же беспомощно валяющийся на полу и матерящийся от бессилия главарь байкеров наверняка был слишком непривычной картиной для этого заведения. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что его никто не успел подхватить на лету. И теперь он лежал на спине, беспорядочно шевеля конечностями, как перевернутый таракан.

— Слышь ты, падла, — вопил он