Москалёв. Новобранец космической пехоты - Игнат Коробань

— Спелись, — выдохнул Васян.

— Немного, — ответил Ероха.

Помолчав минуту, Васян проговорил, глядя в тарелку:

— Ладно. Чёрт с вами.

— Ну, вот это другое дело, — похвалил его я. — Только мне ещё зажигалка понадобится. Одолжишь свою?

— Возьмёшь вечером, — согласился Васян, единственный курящий из нас троих. — Но если только попадёшься… — угрожающе прошептал он.

— То с меня пиво, — продолжил я за него.

— Да, — закончил он.

На том и порешили.

В этот раз уйти и вернуться незамеченным было сложнее. В каждой казарме теперь ночевал так называемый «ответственный», кто ни будь из командиров. У нас в роте их было шесть: командир роты с заместителем, старшина роты и три капрала, командовавших взводами. Каждый из них по очереди проводил ночь в казарме, чтобы не допустить дезертирства и повторения истории с «неизвестным солдатом». Значит, моим друзьям предстояло отвлечь не только дневального, но и ответственного. В эту ночь таким ответственным был как раз капрал того взвода, в котором числился Подцонов. Я не раз видел, как этот капрал отводил в сторонку Подцонова и потихоньку шептался с ним. Я сделал вывод, что собранные сведения Сява передаёт наверх именно через своего капрала, поскольку такое поведение было необычным. Капралы старались держать дистанцию между собой и новобранцами, строго следя за соблюдением субординации. Если бы в ту ночь ответственным был Сидоров или Копытовский, я отложил бы своё предприятие, поскольку этих командиров я искренне уважал и никогда не позволил бы себе доставить им неприятности. Если бы ответственными были командир роты или его заместитель то, скорее всего, я тоже не стал бы ничего предпринимать в их дежурство. Но тут мне выпала возможность убить одним выстрелом двух зайцев, поэтому я не колебался.

Как и в прошлый раз, Васян, дождавшись пока все уснут, встал с кровати и побрёл в нужник. Капрал сидел в командирской комнате, которая располагалась как раз по дороге в умывальник и примыкающую к нему туалетную комнату. Увидев, что кто-то бродит среди ночи по казарме, капрал окликнул Васяна:

— Эй, боец! Стой, раз-два! Ну-ка сюда шагом марш!

Васян послушно вошёл в кабинет и доложил:

— Вице-капрал Потёмкин.

— Почему не спишь, вице-капрал?

— Приспичило, господин капрал.

— А. Ну-ну, — протянул капрал. — Минута времени тебе и снова в люльку. Бегом марш.

— Есть, — ответил Васян и выбежал из кабинета.

Пока происходил этот идиотский диалог, я как раз успел натянуть форму и сунуть в карман одну стрелянную гильзу и одну запеченную картофелину, принесённые с полигона. Ероха уже распахнул окно. Хлопнув его по плечу, я выскочил на улицу и Ероха прикрыл за мной оконную раму.

Начался сентябрь. Ночью уже было прохладно, но листья ещё не начали опадать, поэтому кусты вдоль дорожек меня прикрывали по-прежнему надёжно. Выбравшись за ворота и миновав свинарник, я припустил по грунтовке. До места сегодняшних занятий было около десяти километров и до поля ещё пять. Ну и на месте придётся ещё побегать. Надо было спешить, но тридцать километров в неспешно темпе я должен был пробежать часа за три, так что времени было вполне достаточно. Как и в прошлый раз.

Бежать на картофельное поле было легче, чем в Гадюкино. В отличие от той ночи, теперь было прохладно и пот не лил по спине, воздух не был горячим, что облегчало дыхание. Поэтому я и сам не заметил, как добежал до места.

Сентябрьское небо было облачным и в тусклом лунном свете я с трудом ориентировался на едва знакомой местности. Кое-как отыскав вчерашнее кострище, я повернулся в ту сторону, где во время «боевого охранения» заметил сарай и жилую избушку. Их было не различить на фоне казавшегося чёрным поля, поэтому пришлось двигаться наугад. Я перешёл на широкий шаг, бежать по рыхлому картофельному полю было невозможно.

Спустя минут десять в сотне метров впереди проступили очертания того самого сарая, а ещё чуть поодаль деревянной покосившейся избы. Окна не горели, хутор спал. Пройдя ещё немного, я наткнулся на деревянный забор из корявых жердей, высотой мне по грудь. Это было как раз кстати. Я легко оторвал жердь и сломал её пополам.

— Гав! Гав, гав, гав!

Собака возле дома залаяла громко, чтобы не сказать надрывно, временами переходя на вой. Я вздрогнул и на секунду замер. Этого ещё не хватало. Чёртова псина рвалась с цепи, и эта цепь брякала, таскаясь следом за ней. Видеть этого я не мог из-за темноты, но мне было прекрасно слышно как собака, весьма большая, судя по утробному лаю, таскает её по земле. Работать надо было быстро.

Я оторвал от забора ещё несколько жердей, ломая их и складывая в кучу тут же у забора. Затем достал из кармана васянову зажигалку и поджёг эти дрова. В окне избушки включился свет. Собачий лай разбудил хозяев. Оставался последний, непременный штрих. Я достал из кармана свою ношу и забил картофелину в отверстие гильзы так, чтобы она торчала, наподобие пули и с силой швырнул эту конструкцию в окошко избы. Стекло разлетелось вдребезги. Мой снаряд угодил точно в цель. Всё. Теперь что есть сил рвать когти. Если хозяин спустит свою псину с цепи, мне конец. Послышался скрип двери. Хозяин с руганью вышел из дома узнать, отчего разбрехалась собака. Оставалось несколько секунд.

Бежать по картофельному полю было трудно. Ноги вязли в рыхлой земле, дыхание сбилось, и я стал глотать ртом воздух. Позади послышался крепкий мат, хозяин тушил забор. Хорошо. Значит, спускать с цепи собаку ему некогда. Я немного успокоился и сбавил скорость. В это время поле, наконец, кончилось, и я почувствовал под ногами грунтовую дорогу. Всё. Теперь можно переходить на обычный маршевый бег. Через час с небольшим буду снова в казарме.

— Гав, гав, гав!

Метрах в трехстах сзади. Неужели всё-таки спустил? Я прибавил бег. Перспектива быть загрызенным неизвестной псиной меня вовсе не радовала. Летя со всех ног по грунтовке, я то и дело спотыкался и один раз даже упал, но тренировки на полигоне не прошли даром. Я вовремя сгруппировался, и дело обошлось без ушибов. Собачий лай стал немного ближе. Значит, псина бежала по моему следу. Я заработал ногами ещё быстрее, выбиваясь из сил.

Спустя несколько минут собачий лай стих. Псина отстала. Неудивительно. Годами сидеть на цепи. На короткой дистанции она меня, конечно, быстро догнала бы. Но на длинной дистанции у неё не было шансов. В отличие от меня она не бегала ежедневно по нескольку километров на зарядке да ещё столько же во время тренировок. Я остановился и оглянулся. Темно. Хорошо. Я боялся увидеть зарево пожара, но, похоже, всё получилось как я и планировал. Хозяин успел вовремя потушить мой костёр. Я хотел только привлечь внимание, чтобы устроить небольшой скандал, а вовсе не оставлять за собой пепелище. Отдышавшись, я продолжил ночной бег в сторону части.

В полк я прибежал за три часа до подъёма. Светало теперь позднее, чем летом, поэтому было ещё темно. Территория части, однако, освещалась уличными фонарями, поэтому я вовремя увидел, что мои ботинки покрыты толстым слоем пыли, что было неудивительно, учитывая, что мне пришлось с полкилометра пробежать по картофельному полю. Я пробежался по влажной осенней траве, чтобы очистить ботинки и миновал тыльные ворота.