Укрощение строптивой - Сюзанна Энок

— Но я бы все равно оказалась здесь? — Ее глаза уже не смеялись.

— Да, непременно.

— Потому что вам нужны десять тысяч фунтов?

— Да, потому что мне нужны десять тысяч фунтов. И еще потому, что вы будете счастливы, если сможете вернуться к прежней жизни и… например, посещать светские приемы и балы. Ведь вы любите вальсировать, правда? С Фентоном, какое бы раздражение он у вас ни вызывал, все эти удовольствия вновь станут доступны вам. В удобной и комфортной жизни вы найдете свое счастье.

— Но не любовь.

Китинг пожал плечами и пробормотал:

— Любовь, конечно, впечатляет сильнее, зато в комфорте жить можно дольше.

— Ну, не знаю… — Камилла склонила голову к плечу. — А вы обрели свой… комфорт?

Вопрос оказался на редкость каверзным, и Китинг медлил с ответом.

— Да, отчасти, — кивнул он наконец. — А теперь, Камми, дайте мне слово, что не будете дерзить маркизу.

— Ради вас я не стану дерзить. Ради вас — но не ради него.

Это заявление ошеломило Китинга даже сильнее, чем поцелуй. Но он, заставив себя улыбнуться, проговорил:

— Вот и хорошо. А когда я спрошу про ваше любимое лакомство, то назовите апельсиновые цукаты. Тогда у вас по крайней мере будет хоть что-то общее…

Девушка наморщила носик.

— А я, между прочим, уже кое-что узнала о лорде Фентоне.

— Что же именно?

— Он, оказывается, не такой уж страшный. По-моему, я его уже совсем не боюсь.

— А раньше вы его боялись? — спросил Китинг.

Камилла пожала плечами.

— Я раньше многого боялась, но думаю, в данном случае страх мне внушала сама мысль о нем. Ну а теперь… Наконец-то разговор у нас с ним все-таки состоялся. В сущности, это был наш первый разговор…

Через несколько секунд, когда они вернулись к столу, Китинг внимательно посмотрел на Камиллу. «Но как же так? — думал он. — Эта девушка целовалась с такой страстью — и в то же время говорила о том, что многого боялась…» А если вспомнить, что уже на второй день их знакомства она ударила его книгой… Хм… по-видимому, ее страхи на него, Китинга, не распространялись. Но хорошо это или плохо?.. На этот вопрос он не мог бы ответить.

Едва усевшись за стол, Китинг налил себе еще бокал вина, хотя прекрасно сознавал, что нарушал клятву, данную самому себе. Но с другой стороны… Если бы не вино, вряд ли он удержался бы и не въехал кулаком в самодовольную физиономию Стивена Полларда. Или не раздел бы Камиллу и не уложил прямо на стол…

Как ни странно, Фентон оказался более покладистым, чем ожидалось, и поэтому Китинг никак не мог понять, откуда взялся гнев, то и дело закипавший у него в груди. И чем дольше продолжался завтрак, тем труднее ему становилось сдерживать этот гнев.

Стараясь говорить как можно спокойнее, Китинг сказал:

— Итак, мы уже установили, что вы оба любите прогулки, Шекспира и литературу в целом. Думаю, неплохо для начала. А закончим, пожалуй, обсуждением любимых десертов или сладостей. Вам слово, Стивен.

— Я люблю апельсиновые цукаты, — сообщил маркиз, сделав глоток из своего бокала.

— Да-да, помню, — закивал Китинг. — А вы, леди Камилла?

— Лимонный силлабаб, — ответила она, взявшись за бокал и украдкой бросив взгляд в сторону Китинга. — Хотя и апельсиновые цукаты мне нравятся.

«Несносная девчонка!» — мысленно воскликнул Китинг. И тут вдруг заметил, как Фентон беспокойно заерзал, а потом запустил пальцы в жилетный карман. Проклятье! Китинг молниеносно вытащил из кармана собственные часы и, щелкнув крышкой, проговорил:

— Итак, если не ошибаюсь, у лорда Фентона сегодня заседание парламента. Так что нам, пожалуй, стоит попрощаться с ним.

— Да, верно, — кивнул Фентон. Он поднялся и, повернувшись к Камилле, сказал: — Если вам нравятся прогулки, это можно устроить. Разумеется, для нас четверых.

— Согласна, — тут же ответила Камилла. — А детали оставляю на ваше усмотрение, милорд. Думаю, лучше погулять где-нибудь в стороне от самых людных мест.

— Да-да, безусловно, — поспешно закивал маркиз.

Китинг предложил Софии руку и вывел обеих дам на улицу, к ждавшему их экипажу.

— Значит, лимонный силлабаб? — спросил он, когда они оказались вдалеке от Фентона. — Камми, вы это нарочно!

— Но я же согласилась, что его ужасные апельсиновые цукаты тоже вкусные. Просто дала понять, что и у меня есть свои пристрастия.

— Что ж, логично. И какого же вы о нем мнения?

— По-моему, он просто надутый индюк, но мое мнение можно не учитывать, — заявила София, выглядывая из экипажа.

— Наверное, такому гордецу, как он, было очень трудно согласиться на эту встречу, — заметила Камилла. — Я удивлена уже тем, что он не отрекся от меня публично и не женился на ком-нибудь другом.

— Нет, он отрекся, — возразила София. — Ты же сама мне об этом рассказывала.

— Он просто оскорблял меня прилюдно. Полагаю, сгоряча. Это не то же самое, что обратиться в суд и официально расторгнуть соглашение, заключенное нашими родителями. — Камилла тихонько вздохнула. — Должно быть, он сгорал от стыда, когда я сбежала из церкви. Раньше я об этом не задумывалась… Так что следует признать: готовность маркиза предпринять еще одну попытку говорит в его пользу.

— Я рад, что теперь вы настроены более дипломатично, — заметил Китинг, почему-то не очень довольный последними словами Камиллы.

— Только не говори, что решила вернуться к благопристойной жизни, Камми. — София отвлеклась от созерцания проплывавших мимо пейзажей. — Ведь тогда мы с тобой больше не сможем дружить…

— Во-первых, ты навсегда останешься моей подругой, София, — решительно заявила Камилла. — А во-вторых… Я еще не знаю, что решила, — просто размышляю вслух. — Она взглянула на Китинга. — Напрасно вы солгали мне насчет цветов.

— А вы напрасно прибегли к уловке, чтобы разоблачить его, — парировал Китинг. — И потом… насчет цветов я не лгал. Просто сказал, что предложил ему присылать вам букеты. Что и сделал вместо него. Вы получали их, и многие у вас в клубе видели, как их вам доставляли. И все поверили, что отправителем был маркиз Фентон, так что будет несложно объяснить перемену в ваших отношениях.

— И все-таки… неубедительно, — пробормотала Камилла. — И вообще, мне хотелось бы думать, что эти цветы от вас, Китинг. Пусть даже вы посылали их от чужого имени. — И я, кажется, догадываюсь, почему Фентон отказался присылать их сам. Он считал, что это будет выглядеть так, будто он извиняется передо мной, хотя, по его мнению, должно быть наоборот. И поэтому вы стали присылать мне цветы, не поставив в известность кузена.

Китинг мысленно выругался. Выходит, ему не удалось обмануть даже эту девушку, так на что же он вообще способен?