Протокол "Наследник" - Александра Лисина

просторная комната, похожая на обычный рабочий кабинет. Чистые белые стены, такой же безупречно чистый пол, два стула, стол, какие-то бумаги сверху, уже знакомая коробочка, над которой тихонько мерцал голографический экран с какими-то графиками. За столом на простой деревянной табуретке восседал незнакомый субъект в белом халате, который внимательно рассматривал один из графиков и при моем появлении с удивлением обернулся.

Было этому субъекту навскидку лет тридцать или чуть больше. Худой, почти как лаир Крыс… то есть лаир Корис, конечно. Тоже слегка сутулящийся. Темноволосый. Немного встрепанный и с покрасневшими белками глаз, как у человека, который или долго пялился в монитор, или просто не выспался. Однако в отличие от учителя правописания, у этого типа на лице не читалась ненависть ко всему миру. Напротив, он выглядел вполне добродушным. Но при этом и слегка растерянным, как будто никого сегодня не ждал.

— Э… ты ко мне? — спросил он, когда я вошел и остановился у двери.

— Да, лэн. — Я решил, что местные врачи, скорее всего, должны иметь магический дар, поэтому посчитал необходимым использовать именно такое обращение. — Моя фамилия Гурто. У меня сообщение на браслете о необходимости срочно явиться в лазарет. Написали, что распоряжение директора.

Мужчина с досадой хлопнул себя ладонью по лбу.

— Точно! Ты же опоздал на зачисление, поэтому медицинский осмотр со всеми не прошел. Самородок, да? Заходи. Садись. Сейчас мы тебя быстренько прогоним через тесты и отпустим.

— Тесты, лэн? — насторожился я, усевшись на свободный стул.

Что еще за тесты? Опять из меня лабораторную крысу делать будут?

— Ничего особенного, — заверил мужчина, достав из ящика стола пустую карточку и начав ее быстро-быстро заполнять. — Имя, возраст, направление дара…

— Адрэа Гурто. Восемь лет. Инициирован, но дар пока запечатан, поэтому о его свойствах ничего не знаю.

— Чья печать? — ничуть не удивился врач, продолжая быстро делать пометки в бланке.

— Тана Альнбара Расхэ.

Мужчина вздрогнул и быстро поднял голову. Но я подумал, что во время тестов печать он все равно увидит. И поскольку Расхэ-старший запечатал мне дар лично, то печать будет родовая, узнаваемая. Так что и молчать о ней было бессмысленно.

— Вот оно как… — пробормотал врач, когда мы встретились взглядами. — В род, значит, метил? Надежды, наверное, подавал? Что ж, сочувствую.

— Спасибо, — совершенно искренне ответил я.

— Наверное, тобой еще и не занимались толком? Вас, самородков, обычно сразу блокируют, чтобы время не тратить.

— А что, кого-то блокируют позже? — полюбопытствовал я.

Доктор кивнул.

— Своих детей таны обычно начинают обучать задолго до поступления. Теории так точно, а насчет практики… по-всякому бывает. Если дети остаются на домашнем обучении, то блокировка временная. Снимается лишь во время занятий. До тех пор, пока дети не научатся себя контролировать. Но на самом деле сейчас домашнее обучение — это редкость. Чаще всего таких ребят сначала хорошенько тестируют, готовят, а уже потом отдают нам.

Я ненадолго задумался.

Странно. А чего бы им тогда не остаться дома насовсем? Ну учились бы себе и учились под присмотром родителей…

— Ты что? — усмехнулся целитель. — А где же они будут полученные навыки оттачивать? На ком учиться командовать и управлять другими с младых ногтей?

Хм. Ну да. Школа — это же не просто место, где учат магии. Это еще и место для социального взаимодействия. Ну и, наверное, место, где заводятся первые связи. Особенно если школа престижная и в ней учатся отпрыски богатых семейств, которые в будущем возглавят свои рода.

— Как же тебя из провинции-то выпустили, а? — тем временем посетовал доктор. — Говорят, там оцепление по всему периметру до сих пор стоит. Старик Расхэ вроде как запрещенной магией баловался, вот и запоганил те земли. Гвардия тэрнэ до сих пор там все чистит. Людей повывезли, леса обработали, а вот зверье, если старики не брешут, до сих пор отстреливают, чтобы по всей округе болезнь не разнесли.

Угу. Видел я, как они оттуда людей «вывезли». Канава до краев была заполнена костями. А вот насчет болезни вопрос спорный. Если она была, то почему в новостях о ней не сказали ни слова? А если не было, то откуда у мужика такие сведения?

— Я тогда находился в другом месте, — ответил я как можно более ровно. — Меня это не коснулось. А в школу был зачислен давно, поэтому и приехал. Мне, собственно, и деваться-то стало некуда. Родных с тех пор не осталось.

— Твои в Расхэ жили? — тихо спросил доктор.

— Да. В поместье. Там же все и остались.

— Мне жаль, — тяжело вздохнул он, откладывая бумаги в сторону. — И ты это… помалкивай про то, что от Расхэ прибыл. В личном деле этого нет, и пусть так и будет, иначе житья не дадут. Род-то не просто в опалу попал. Государственная безопасность и измена родине — это не шутки.

— Да я уже в курсе. Само собой, буду молчать.

— Вот и молодец. Пойдем со мной. Мэнов на десять тебя займу, а потом побежишь на уроки.

Мужчина поднялся из-за стола, подошел к стене, на которой почти не выделялась крошечная белая коробочка кодового замка. Привычным жестом поднес к ней идентификационный браслет, и спустя пару мгновений часть стены бесшумно отъехала в сторону, открывая вид на второе, намного более просторное помещение, в котором стояло похожее на стоматологическое кресло, еще одна табуретка, а также множество столов с какими-то устройствами и большой шкаф с пробирками, колбами и прочим мелким инвентарем.

— Располагайся, — кивнул мужчина на кресло, а сам зашел в изголовье и принялся что-то быстро-быстро набирать на приборной панели. — Не бойся. Это не больно. В сон, может быть, только потянет и все.

Я, откровенно нервничая, сел.

Мужчина, закончив возиться с панелью, подтащил поближе стоящий неподалеку столик на колесах, подвинул табуретку. Дождался, пока я устроюсь, а затем предупредил:

— Сейчас