История мусора. От средних веков до наших дней - Катрин де Сильги

Конструкторы и предприниматели встретили эту неподатливую проблему во всеоружии, стремясь очистить от примесей и как можно полнее выделить компоненты выброшенных устройств. На заводах, где применяются высокотехнологичные линии, детали, предварительно прошедшие ручную обработку, подвергаются весьма хитроумным манипуляциям. Одно из подобных предприятий было открыто вблизи города Анжера в 2008 году. Первые операции там — вакуумное отсасывание фреона из компрессоров и удаление из каркаса полиуретановых пенома-териалов. Для разделения смазочных масел применяются ультразвук, обработка в атмосфере инертного газа (азота) и, наконец, расплавление. Затем рефрижераторы попадают в большой вертикально стоящий цилиндр, там они цепляются к массивной цепи, поднимаются в воздух и от столкновения друг с другом гнутся и ломаются на части; в результате такой операции полиуретановые пеномате-риалы лучше выкрашиваются и отделяются от металла.

Телевизоры, компьютеры и небольшие бытовые устройства типа инструментов и игрушек с чипами (РАМ) сначала разбирались вручную. Стоя у конвейера, рабочие, обычно с ментальными расстройствами, удаляли нежелательные элементы и отделяли некоторые детали, такие, как катодные трубки телевизоров или электронные карты компьютеров. Затем аппараты отправлялись к другого рода вертикальному цилиндру, в котором разрушались вибрацией. После такой дезинтеграции сырье подвергалось дроблению, магнитной сортировке, денси-метрической, химической, оптической селекции с целью отделить железо, алюминий, медь и различные полимеры, которые будут обработаны плавлением или в сети пластической обработки полимерных соединений.

Такой завод получает ежемесячно 1600 тонн «D3E» («Déchets d’équipements électriques et électroniques»: отходов электрического и электронного производства), поступающих со всего запада континентальной Франции. Там удается переработать на вторсырье до 65% изделий типа РАМ и до 90% компьютерных мониторов и холодильников. Результат, без сомнения, заслуживает внимания, но он касается лишь мелкого ручейка в шумных потоках отходов электрической и электронной промышленности. Заводы для их переработки существуют и в других развитых странах, в том числе в Японии и в США, где такие штаты, как Массачусетс и Калифорния, уже не отправляют эту категорию отходов в отвалы.

Уже давно благотворительные организации церковного или светского характера поручают своим волонтерам обход квартир и домохозяйств с целью эвакуации домашних отходов. Уже в конце XIX века в Риме действовал благотворительный кружок, собиравший у жителей кости, бумагу, тряпье и сигарные окурки. И во Франции благотворительные организации составляли некоторую конкуренцию тряпичникам.

В августе 1883 года при раздаче премий, имевшей место в одной из школ, аббат Марбо произнес речь, в которой отметил, что «государство стремится к экономии, отказываясь от всех неподобающих ассигнований», и объявил, что для пополнения ресурсов его братство основало «Лигу сбора старой бумаги» и стало уделять внимание тряпичничеству. «Ведь иной тряпичник — это человек обреченного на гибель ремесла, без денег и опоры ищущий на этой стезе кусок хлеба, ибо нигде более ему не выпал случай его заработать, а другой — желает укрыть свое имя от чужих ушей, поскольку недавно разорился и не хотел бы, чтобы кто-либо из бывших знакомых узнал, каким ремеслом отныне его наградила судьба, а третий занимается этим, так как имеет необъяснимую склонность к такому образу жизни, и, наконец, четвертый унаследовал подобный удел от своих родителей и дедов, он родился среди тряпья и готов умереть там же, не ища ни славы, ни перемены участи […]. Именно в такую интересную корпорацию мы возжелали войти, однако избрав для себя самую благородную из разновидностей тряпичничества — сбор старой бумаги!»

Сбор предметов и полезных материалов организуется группами добровольцев, призывающих жителей содействовать в изыскании нужных для дела компонентов их отходов. Выручка от продажи идет на благотворительность в сфере школьного образования, на проекты технологической помощи странам третьего мира или социальной реинтеграции маргиналов. В Шаранте к 1980 году селективный сбор макулатуры, предпринятый по заказу бумажной фабрики «Ла Вёз» (в Маньяке) Ангулемским католическим обществом вспомоществования и несколькими группами подростков, организованными их приходским священником, имел целью финансирование гуманитарный акций в африканских селениях. В те времена единственное местное предприятие, перерабатывающее картон и бумагу, существовало только благодаря этим добровольным обществам верующих и учеников, наставляемых священниками, регулярно сообщавшими во время мессы о датах ближайшего сбора макулатуры.

После Второй мировой войны французское волонтерское общество «Эммаус» стало активно заниматься торговлей разного рода подержанными вещами для финансирования сходных проектов. Изначально этим занялся расположенный в Нейи-Плезанс клуб, осуществлявший благотворительные акции в стране и за ее рубежами. Он был основан в 1946 году Анри Груз, получившим известность под именем «аббата Пьера». Этот клуб-общежитие давал приют обделенным судьбой одиночкам и целым семействам. В те времена, отмеченные жестоким жилищным кризисом, под его крышей ютилось немало тех, кто остался без крова. Вскоре приют оказался тесным, и аббат Пьер, в те времена депутат, арендовал еще один участок, на котором новая ассоциация (она-то и получила название «Эммаус») незаконно построила ряд домиков, чтобы приютить там несколько семейств.

Административные и финансовые сложности сгустились тогда, когда аббат Пьер, не будучи переизбран, перестал получать денежное довольствие, положенное депутату. Тут, когда все, казалось, пошло прахом, один из его подшефных, бывший «клюкарь», подсказал, как община сможет поддерживать себя: надо заняться тряпичничеством. Он поведал святому отцу о тонкостях ремесла, с которыми связаны два главных занятия: клюкарство и торговля подержанным скарбом. По его словам, «клюкарство приносит доход, только если без дураков заниматься им одним […], надо освоить его приемы, взять себя в руки, не суетиться, но на всех его ступенях заниматься главным, да вдобавок научиться хранить собранное, обходиться без посредников и не размениваться на мелочи. […] А при сбыте старья надлежит обыскивать брошенные подвалы, чердаки, сараи, самые укромные уголки в оставленных жилищах, как богатых, так и самых бедных, уметь заниматься починкой и продавать починенное на блошиных рынках или старьевщикам-оптовикам».

Старатели из «Эммауса» решились клюкарстововать, сбор от этого промысла был призван пополнить их коллективную мошну. Однако исследование чужих мусорных корзин долго не продлилось. Прошло немного дней, и случилось неотвратимое: один из тех мусорщиков, кому традиционно полагалось собирать дань с отбросов этого квартала, возмутился, ибо «отныне на его территории процветает браконьерство!». Чтобы избежать конфликтов, аббат Пьер предложил заниматься исключительно починкой и сбытом подержанных вещей. Отныне основные поступления обеспечивали «Эммаусу» обходы жилищ в поисках старья. Количество подобных объединений увеличивалось. Обходя грады и веси, их члены бесплатно избавляли жителей от забот о старой мебели, предметах быта, старой одежде и о металлическом ломе.