Сколько горя нужно для счастья? - Филантроп

— Стой! Думаю, ты прав… Нужно быть экономнее… В конце концов не на голодную же смерть мы их обрекаем… Хех, похоже уха и мизинца хватило для воспитательных целей.

Этим же вечером я пошел к людям и прикинувшись лучшим другом стал распускать гнусные слухи. Я говорил, что их собираются посадить на голодный паек, что хотят уменьшить порции, чтобы ослабить их и всех непокорных вновь загнать в клетку.

Больше всех я старался присесть на уши самым разгоряченным и инициативным мужчинам.

Самое забавное что одновременно с этим я настоял, чтобы основной отряд питался как обычно и даже больше, аргументируя тем, что господин ничего не жалеет для ближнего круга.

Зависть страшная вещь… Труднее всего человеку дается то, что дается не ему.

Толпа позабыла о благодарности, никто уже не скажет «спасибо» за спасение. Взгляд людей стал косым и направлен он был на Эдуарда, тот съеживался под недовольством масс.

Я врал людям, что приказы шли напрямую от господина, который не выходит из повозки и в целом намекал мужчинам — что нужно взять командование на себя, ведь их больше и задача легче легкого, там из охраны всего пара недобитков, да и дедушка с сестрами.

Мне хватило четыре дня чтобы накалить обстановку.

— Мы требуем к себе подобающего отношения! Мы не скот! Сказал мой козырной туз.

Да, именно этого я и добивался.

Недовольство возросло до предела. Люди осмелели и один из них даже отважился изнасиловать младшую из сестер, благо Гулливер смог отстоять даму сердца даже с отрубленными кистями рук. Он просто забил мужика головой. Веселее всего то, что именно я намекнул насильнику пойти попытать удачу с девушкой… Врал что он ей симпатичен.

Это было последней каплей.

— Хватит с нас! Я иду к вашему командиру, пусть этот ублюдок объясниться! Тучный мужчина направился к повозке… Эдуард и Степанида хотели загородить ему путь, но я остановил их. — Не нужно… Может быть господин уже в сознании и сам решит вопрос.

Мужчину на пороге встретила Мару.

От лица Мару.

Пока он не пришел в себя я омываю его тело, выковыриваю личинок, отбеливаю кости от копоти и грязи. Пока никто не видит я глажу его по лицу… Я чувствую, что он где-то не здесь, его сознание живо и ведет борьбу. Когда требуется я прикладываю ладонь ко лбу и направляю туда тот огонь, ту страсть, что символизирует цвет моей души.

Мой измученный, израненный и любимый… Прошу останься со мной, не умирай. Я знаю, что в жизни у тебя не было ничего хорошего, но я попытаюсь изо всех сил компенсировать тебе недополученную радость. Я буду ухаживать за тобой… оберегать, я даже постараюсь полюбить твой странноватый юмор.

Ко мне постучались… с недавних пор я научилась испытывать злобу и благодаря этому я стала лучше понимать его. Он очень много злился при жизни. И я понимаю что не спроста…

В мире для меня существуют два мнения на любой вопрос: Его и Неправильное.

— Выходи урод! Я знаю, что значит это слово… кто посмел оскорбить его…

От лица Викентия.

До этого дня она была облачена в черную мантию и удачно скрывала принадлежность к зверолюдам, но вот сейчас, похоже ей надоело стесняться. Как только он увидел её красивый облик он заорал. — Зверолюдка! Дрянь! Вы водили нас за нос!

— Это нападение на нашего господина. Крикнул я.

Мару ткнула ему рукой в голову и пробила затылок… До сих пор не привыкну к её возможностям. Люди, вооруженные палками и камнями, набросились на нас, в числе нападавших были даже женщины и дети.

Отлично! Этого я и добивался!

Мару скальпель нашего господина! Всё закончилось за тридцать минут!

Она хватала одного и кидала его как шар для боулинга в толпу людей. Интересные знания и аналогии передал мне господин… Чтобы прополоть грядку людей, ей достаточно было просто расставить руки в стороны и побежать на них прямо как дети, играющие в самолет.

Мару вырезала две сотни душ… Остальные разбежались по лесу и обрекли себя на ту же смерть, только медленную.

Господин, даже если вы не оцените моих усилий, даже если мне не достанется вашей похвалы. Прошу вас, просто будьте здоровы, властны, и завладейте этим миром на моем веку.

Глава 17

Я не знаю какого это иметь сына, но уверен, от дочерей радости гораздо больше. Не говоря уже о том, что ими можно просто любоваться. Мару моё маленькое сокровище… хотя, может уже и не такое маленькое, но всё еще драгоценное.

Она моё дитя, моя радость, мой смысл жизни, она та единственная тоненькая ниточка, которая поддерживает жизнь во мне.

Очень жаль, что моему ангелочку, который не успел прожить даже год, пришлось самолично вырезать около двухсот человек… Даже я убил меньше за свою карьеру, но в этом нет ничего предрассудительного, ну убила и убила — все мы люди не без греха.

Кто-то и вовсе не может есть вареный лук, ну и что нам теперь крест на таких ставить?

Она смотрит на меня со сложным выражением лица, я, конечно, в плане эмпатии дуб дубом, но кое-что могу прочесть.

— Обними меня, дай успокою.

Мару прижалась ко мне так что, казалось, нерушимый позвоночник треснет, даже питон не сдавливает так сильно. Дыхание остановилось на минут семь, легкие жгло огнем, в глазах темнота, но я всё равно не чувствовал за собой право прерывать такой щепетильный момент.

— Не плачь. Я жив и уже никуда не уйду. Дай мне пару дней, и я вновь стану тем высоким статным парнем, с которым не стыдно идти рядом.

— А ты разве был статным? Вот чертовка, уже и подкалывать научилась… Да еще и в такой ситуации…

Она успокоилась и улыбнулась мне злорадной улыбкой.