Медведь - Арена льда - Сергей Шиленко

но и без того ясно, в чем ещё. Постоял пару минут, приходя в себя на морозном воздухе, успокаиваясь и окончательно взяв себя в руки. Слабость тела тоже стала отпускать. Уже не развалина. Но отмываться ещё рано, для допроса пленного, единственного выжившего тут бандита, лучшего момента просто не сыскать. Подальше от греха убрал секиру в карту-ножны, при допросе она мне не поможет, только мешаться будет.

Резким ударом ноги бью беззубую тушку носком сапога прямо в рёбра, и эта тварь распахивает глаза. Ор раненого носорога разносится по всему двору, а этот гад пялит на меня глаза и истошно орёт.

— Доброе утро, сука, — пробиваю ногой по корпусу ещё разок, и этого хватает: бандит скукоживается в позу эмбриона и что-то подвывает. Хватаю его за волосы и, глядя прямо в глаза, гаркаю:

— Где сейчас хозяева этого дома⁈ Говори, скотина, или на фарш сейчас пущу… Видишь же, какой я красивый!.. Не шучу, сука…

Бандит мычит, открывает рот, силится что-то сказать, но ничего у него не получается, как отрезало. Немой, что ли? Или это я его так приложил и напугал…

— Тварь, ты говорить разучился⁈ — сорвался я на пленника и снова саданул в корпус. Он согнулся, но мычать не перестал, стал размахивать руками.

Херня это всё, слова — не главное! Главное — результат. Ещё раз дергаю бандита за патлы и продолжаю орать: — Ты хоть пальцем ткни, тварь, в какой они вобще стороне⁈ Ну⁈ — прикрикнул я на него, повышая голос и добавляя металл. — Есть контакт!

Бандит вытянул руки и показал в дальний угол поместья. Туда как раз вела извилистая дорожка от бани.

Алина уже пришла в себя, но старалась держаться от меня на почтительном расстоянии. Но сейчас не удержалась:

— Но там же лишь вольеры для собак… Что с моей сестрой⁈ — взвизгнула девушка и чуть не рванула в сторону, куда показывал пленник.

— Стой. Минута ничего не решит, — сказал Алине, и она замерла, как вкопанная. — Вместе пойдем, или ты хочешь оставить эту тварь здесь? — добавил в голос удивления.

— Ну и чего ты разлёгся, падаль⁈ — крепко схватил бандита за шкирку и дёрнул, поднимая на ноги. Хоть мне сейчас было и хреновато, но параметры всё равно решают. Десятка в силе — это десятка в силе, против неё не попрёшь. Дури в теле хоть отбавляй. Ещё бы не эта долбаная слабость, вызванная усталостью. Всё-таки Выносливость пока не прокачана как следует и отдача от перегрузок источника маны сильно бьёт по всему телу.

Тварь, что раньше была человеком замерла и боялась даже шаг в сторону сделать, но так никуда не годится. Я взмахнул рукой, и вот из кольца показался старенький «Макаров», что я нашел в подлокотнике «Нивы». Снял с предохранителя, передёрнул затвор и навёл ствол на бандита, после чего он резво припустил в сторону вольеров.

Пистолет стал той самой точкой, когда беззубая тварь бросилась по дорожке, меся снег босыми ногами. Как там говорится, «Словом и пистолетом можно добиться большего, чем просто словом». И ведь смотри ты, и правда работает, ишь как прёт. Мы с Алиной двинулись следом за бегуном.

Когда подошли чуть ближе к вольерам, я заметил что-то странное, белое пятно на углу решетчатого забора. Утренние сумерки не смогли помешать, я сфокусировал внимание и включил Адаптивное зрение. Картинка резко приблизилась и я охренел от того, что увидел.

На металлических прутьях, как на пиках были надеты две головы: блондинки и лысого мужика. А внутри самого вольера при виде нас на прутья стали кидаться две мощные овчарки. Весь пол был усеян человеческой расчленёнкой, все остальные части тел были обглоданы псами до неузнаваемости. От рук уже остались лишь кости.

Бандит в этот миг добежал до вольеров и попытался скрыться, ведь рядом был трёхметровый забор и желанная свобода. Он отчаянно прыгнул в лежащий у забора снег, но провалился по пояс. Я поднял «Макаров» и выпустил друг за другом в спину гада несколько пуль, пока он замертво не рухнул в снег. Полежит там теперь до весны. А лучше пусть эту падаль вороны склюют к чертовой матери. Перевёл руку в сторону вольера и оставшиеся в обойме патроны использовал на псин. Они не виноваты, что люди те ещё мудаки, но так будет лучше.

Алина кинулась ближе к вольеру, но стоило ей рассмотреть, что именно там творится, как замерла на полушаге, пошатнулась и рухнула в снег без чувств. Подхватить её не успел. Слишком быстро рванула, егоза. Вытащил её из сугроба, расстегнул куртку, положил на бок, чтобы язык не запал и она не задохнулась и стал приводить в чувство.

Наконец Алина открыла глаза, а я аккуратно взял её на руки, наплевав на собственный вид, запах и прочую ерунду, крепко прижал к себе и понёс в дом…

Я пинком выбил дверь дома, она распахнулась, впуская нас внутрь. Дальше шёл, не разбирая дороги до первого попавшегося мне дивана. Сел на него, не отпуская Алины из собственных рук.

Мы сидели, прижавшись друг к другу, а Алина не выпускала меня из своих рук ни на секунду, словно маленький котёнок, ищущий защиты, тепла и понимания. Наконец она пришла в себя, чуть отстранилась, упёрла руки в мою грудь и заглянула в глаза, ища в них ответы.

— Кирилл, — стоило ей это сказать, как я приложил палец к её губам, обрывая на полуслове.

— Мир изменился. Я изменился. Кирилл умер, когда это дерьмо только началось. Я получил силы, выбрал себе новое имя и Система приняла его. Я — Медведь. Несмотря на все беды, что обрушились сегодня на нас, ты тоже сегодня стала частью этого нового мира. Ты — Юнит «Безымянный человек» ур 1. Я пока не знаю, чем твой статус отличается от моего, но думаю, и ты сможешь скоро обрести новое, Системное имя, как и новую жизнь… Скажи мне только, чего ты хочешь?

Она смотрела мне в глаза, секунды тянулись друг за другом, наконец её губы дрогнули, глаза опустились и Алина зашептала:

— Медведь… — она вновь запнулась на полуслове, взглянула ещё раз, сверкнув в темноте своими глазищами, собрала в кулачки всю свою решимость и продолжила говорить: — Я хочу быть с тобой… Я хочу стать сильней… Я не хочу больше бояться…

Спустя три часа мы с Алиной стояли на краю поместья, отдавая дань памяти погибшим, а яркие языки пламени жадно трещали, пускали сотни искры и пожирали всё, до чего можно было дотянуться: постройки, останки людей и ужасы человеческой жестокости. На горизонте