Новая Зона. Все сокровища мира - Виктор Точинов

Затем кладка и вовсе исчезла, а туннель начал расширяться, расти и вширь, и вверх, и вскоре мы шли по настоящей пещере, хотя достаточно ровные стены и свод наводили на мысль об искусственном происхождении – казалось, что здесь когда-то прокопали туннель метро, а потом метростроевцы вдруг резко передумали и эвакуировались, прихватив и технику, и поддерживающие свод тюбинги. По крайней мере размер пещеры дозволял уже двигаться не на повозке, запряженной цугом: можно было проложить здесь рельсы и пустить электрички… А еще она, пещера, постоянно вела под уклон.

Время от времени попадались боковые отнорки, меньшего диаметра, но я их игнорировал. Торопился добраться до одного подходящего для ночевки местечка до того, как отряд вымотается.

Произошло это почти одновременно. Ильза все чаще спотыкалась, майор все чаще поглядывал на часы – на механические, разумеется, электронные или кварцевые давно бы отказали, прекратили показывать время. И даже Чеширский двигался не так споро, как раньше. Лишь «космонавты» двигались, как не нуждающиеся в отдыхе механизмы.

Потом стены вовсе раздались вширь, свод тоже стал выше, и наш отряд очутился в обширном зале.

– Ну, ни хрена себя… – изумленно сказал майор.

– Они что, целую деревню крепостных переселили под землю? – не менее изумленно произнесла Ильза.

И даже Чеширский вопреки обыкновению издал невнятный изумленный звук…

Они увидели Деревню Теней.

Разумеется, никакого отношения ко времени постройки «метро» она не имела. Сборище небольших домиков – одни были совсем крохотные, немногим превышающие размером собачьи будки, другие чуть побольше, но тоже невелики.

Никакого единства архитектурного стиля, полный разнобой: стены чем только не обшиты: и доской-горбылем, и рубероидом, и небольшими листами фанеры, разного размера и кое-как состыкованными, наверняка крышками, донцами и стенками разбитых ящиков. С кровлями та же картина: фасоны самые разные, но материл везде дрянной, бросовый…

Хотя некоторые домики – те, что побольше размером, – выглядели поприличней: стены из ровной вагонки, на крышах добротный шифер, не расколотый и растрескавшийся, как на иных домишках-курятниках. Такие цивильно смотревшиеся дома были здесь исключением из общего правила.

Я давно знал про Деревню Теней, еще до того, как мы с Крис напоролись на нее в первом после Прорыва путешествии по «метрополитену». Но знал лишь понаслышке и знал под другим названием: Зарытый Поселок… Что доведется однажды попасть в это легендарное место, я и помыслить не мог…

Однако попал. А сейчас привел сюда других.

История Зарытого Поселка насчитывала несколько десятилетий, и назывался он поселком не совсем по праву.

И звать его деревней или хотя бы садоводческим кооперативом было бы неправильно – состоял он из маленьких, по две-три сотки, обработанных участков земли и из домиков, построенных на них незаконным образом. Ни электричества, ни водопровода, ни прочих благ цивилизации в поселке изначально не имелось…

В голодные послеблокадные годы здесь, за городом, в низменной пойме Волковки, нарезали делянки для рабочих с предприятий Фрунзенского района – чтобы люди получали хоть какую-то прибавку к скудному рациону, выдаваемому по карточкам. Не дачный кооператив и не садоводческий – просто куски земли во временное пользование, чтобы прокормиться, без права строительства.

Они кормились… Тряслись на поезде-«подкидыше» до станции «Шушары», затем шагали полями с лопатами на плечах – электрички после войны не ходили, а станции «Купчино» тогда и в помине не было.

Прокормились… Выжили… И помаленьку начали строиться, когда выяснилось, что временная мера по борьбе с голодом тянется и тянется и стала уже привычной, постоянной… Сначала появились сараюшки – оставить инвентарь, не таскать на себе лопаты и ведра. Потом – крохотные домики, где можно было иногда переночевать, припозднившись к последнему поезду или автобусу.

В семидесятые годы начали появляться домики основательные, не просто для разовой ночевки, – грядки обрабатывали уже дети, а то и внуки первых огородников, и им казалось, что так будет всегда: хоть маленькая, но все же дачка, и у самой городской черты, разве плохо?

Вот тогда-то и грянуло…

Власти вдруг прозрели и заметили стихийный и незаконный поселочек, объявившийся вопреки всем градостроительным планам под боком у жилых кварталов (на самом-то деле жилые многоэтажки вытянулись под боком у огородников). Прозрели и выдали властное решение: срок бесплатного пользования землей истек, так что, согласно решению райисполкома номер такой-то от такой-то даты, забирайте имущество и освобождайте территорию под строительство. Срок на эвакуацию был дан большой, до следующего лета.

Одни не верили: пугают, ну что тут можно строить – болото, грядки до мая затоплены водой… Другие – сдуру поспешившие возвести приличные дома – лихорадочно и безуспешно пытались продать недвижимость, выручить хоть что-то… Третьи сочиняли бумаги и собирали под ними подписи, потом часами сидели в приемных начальников разного ранга… Четвертые жили как жили, с мрачным фатализмом растили последний урожай.

Пришло следующее лето. И тут же, в июне, появились бульдозеры. Но дело не заладилось… Оптимисты оказались правы – на их болотистой землице тяжелая строительная техника тут же вязла по уши, даже близко не подъехав к обреченным на снос строениям. Все домики до единого уцелели. Огородники ликовали: съели? Скушали?!

Рано радовались – осенью, в начале сентября, низменную пойму стали засыпать. Вместе со всем, что на ней оставалось.

Моя бабушка – в те времена девчонка-пятиклассница – не раз бегала со сверстниками после уроков посмотреть, как гибнет поселок.

Мальчишки из их класса – не все, самые отчаянные, – шастали по спешно брошенным домам, искали и порой находили что-нибудь ценное. Их более робкие приятели и девчонки просто стояли и смотрели издалека – зрелище было внушительное, завораживающее.

Огромный язык земли медленно, но неотвратимо наползал на пойму – бабушка утверждала потом, что был он высотой с девятиэтажный дом, преувеличивала, разумеется, но уровень подняли и в самом деле на много метров. Наверху гудели самосвалы, казавшиеся игрушечными на фоне рукотворной горы, вываливали все новые и новые кучи грунта. Затем в дело вступали бульдозеры, берущие реванш за позорное июньское поражение: сталкивали землю вниз с обрыва, разравнивали, уплотняли грунт…

Медленно растущий земляной монстр поглощал поселок постепенно, один участок за другим. И дома поглощал – целые, не разрушенные. Именно это, по словам бабушки, производило самое сильное и гнетущее впечатление – остались бы там лишь развалины снесенных домов, все выглядело бы иначе. А так – стоит домик, целый и невредимый, даже стекла в окнах уцелели, накатывается оползень земли сверху – и все, погребен… Словно происходят похороны – но не мертвецов, а живых людей.

Самое интересное, что за много лет на том участке засыпанной поймы так ничего и не построили. Лишь в самое последнее время, незадолго до Прорыва, над поселком оказалась одна из транспортных развязок… Или не над ним, а рядом, мало кто помнил в точности место, где исчезли под землей дома.