Решальщики. Книга 2. Раскрутка - Андрей Константинов

— Лёня! Ты там не замерз? — шепотом спросила Асеева.

Чтобы произнести этот внешне невинный вопрос, она собиралась с духом последние минут двадцать.

— Да нет. Все нормально, — быстро отозвался Купцов. Из чего следовало, что бессонница носила характер вирусный.

— А вот я почему-то никак не могу согреться.

— Просто ты переволновалась. Постарайся заснуть — здоровый сон тебя согреет.

— Господи, инспектор Купцов! Какой же ты тупой! — громко вздохнула Асеева и решительным жестом скинула с себя одеяло. Оставшись защищенной лишь хлопковой «бронёй» ходившей ходуном в области груди маечки. — Я тебе русским языком говорю — ИДИ КО МНЕ, бестолочь!..

Москва, 3 июля 2011 года, вс.

Помните пару страниц назад озвученный нами тезис: «убивают чужие, но заказывают свои»? Так оно и есть. Практика показывает, что заказчик преступления, как правило, оказывается рядом — необязательно на виду, но рядом. Отсюда вполне резонен распространенный обывательский вопрос: почему же тогда так туго и звероподобно раскрываются заказные убийства? А порой складывается ощущение, что они и вовсе не раскрываются.

Спешим успокоить встревоженных граждан: они раскрываются. Да, тяжело, да — туго, но раскрываются… Тысячи ментов по всей стране теряют на их раскрытии свое здоровье, случается, что ломают не только зубы, но и карьеру, однако все равно работают и поднимают эти дела. Мы по привычке костерим полицию, которая, по нашему скудоумному мнению, «совсем мышей не ловит», не замечая в потоке криминальных сводок сообщения о задержаниях и киллеров, и заказчиков. К слову, есть на этот счет вполне достоверная статистика. Однако в данном случае не станем утомлять вас сухостью отчетных показателей.

Тем не менее: почему же все-таки так туго раскрываются заказухи? Во-первых, киллер априори не хочет быть раскрытым. Это только на бытовухах, совершенных «после совместного распития алкогольных напитков», убийца оставляет отпечатки пальцев, личные вещи или кровавый след, ведущий в соседнюю квартиру. А во-вторых, довольно часто раскрытию убийства препятствуют… сами скорбящие родственники и компаньоны покойного. Как так? А вот так. Именно им: родным, интимным и компаньонам — есть что делить и есть что скрывать. Не всегда, но часто… А следаку для раскрытия нужен мотив. Он бьется как рыба об лед, он гоняет оперов и требует отработать ближний круг покойного. Ему нужно выяснить подробности скрытой жизни жертвы. Как и с кем воровал? С кем делился? Кому взятки платил? Как крысятничал? С кем конфликтовал, а с кем — наоборот — водку пил, к девкам ездил? Кто у него любовница? У кого занимал или давал в долг? У кого кокаин брал?..

Много у ментов вопросов. И все, как правило, неприятные… Ведь никогда ни одна зараза такая ментовская не спросит о заслугах покойного перед Родиной… Вот если бы он, урод, поинтересовался тем, как наш павший герой безвозмездно передал детскому дому сто кэгэ детского питания — тогда, конечно, ему бы рассказали. Так нет! Он же всё больше ерунду какую-нибудь спрашивает: какие отношения связывали вашего мужа с авторитетом Икс? Кто подарил ему штучной работы карабин «Сайга» с инкрустированным прикладом? Какова стоимость этого подарка? Что означают биллинги бесконечных телефонных соединений с Тель-Авивом, с Лондоном, с Киевом? Что вы можете сказать по поводу фотографии, на которой ваш муж запечатлен в обществе Глобуса и Япончика?

Так и подмывает в ответ — сквозь зубы и дерзко — спросить: куда ты лезешь, ментяра, со своими пакостными вопросами? Кто ты вообще такой? Вон вам зарплату прибавили — так тихо радуйся, сиди и не рыпайся. Вошь ты, таракан… таких вообще на порог приличного дома пускать нельзя! Я вот вашему начальнику позвоню — тебя мигом на место поставят…

И ведь звонят. И жалуются. И клевещут. Как только чувствуют, что следак зацепился за верный след, — звонят. Потому что «может пострадать доброе имя покойного»… А может еще и пострадать «доброе имя родных». А может и вообще статься, что родные из категории свидетелей перейдут в совсем иное качество. Прецеденты известны.

И начинаются встречно-поперечные звонки: и снизу вверх (согласовательные), и сверху вниз (повелительные). А уж уровень звонка зависит от уровня — либо покойника, либо подозреваемого. Если завалили владельца трех ларьков у метро, то звоночек навряд ли поднимется выше районного прокурора или чиновника из мэрии… А ежели жертвой пал управляющий банком, владелец телеканала или депутат Думы? А если в качестве свидетелей по делу нужно допрашивать приятелей нашего героя: министров, других депутатов, звезд эстрады, генералов Генштаба, вице-премьеров, советников Президента?..

Ну а верх паскудства — это когда в ходе расследования выясняется, что твой подозреваемый — не самая последняя шишка на кремлевской елке. У-у-у-у! Вот тогда действительно — караул! В этой ситуации без «вертушки» с «орлом» вообще никуда! Пока не получишь высочайшего благословения на разработку от шишки с более высокой ветки, лучше вообще ничего не делать. А еще лучше — резко заболеть потерей памяти. Потому как такого рода дела — они автоматом становятся делами политическими. И тут уже все будет зависеть от того, какие конкретно ветры гуляют нынче во властных коридорах. Если повезет — угодишь в правильную струю — будет тебе и режим наилучшего благоприятствования, и почет, и уважуха. А если, не дай бог, промахнешься, не тем галсом зайдешь, не тем бортом подставишься — так мало того, что огребешь по полной, так еще и запросто сам сядешь. За превышение должностных полномочий и клевету. В общем, как поется в известной песне:

…звёзды тают над Москвой —

Может, я забыла гордость?

Так хочу я слышать голос…

…Позвони мне, позвони!

* * *

— Алло! Не кладите трубку! Сейчас с вами будет говорить Геннадий Трофимович. Соединяю…

……………………

— …Слушаю!

— Утро доброе, Геннадий Трофимович! Извините, что беспокою в воскресенье. Да еще и в столь ранний час.

— Можешь засунуть в жопу свои извинения. Что там у вас?

— Надо бы максимально оперативно решить один вопрос. Это по делу о злоупотреблениях в Минспорттуризме. Конкретно — по главе международного департамента Тигунову.

— Даже так? И чего? Нарыли нечто существенное?

— Более чем. Есть реальная возможность в любой момент взять Тигунова под стражу. Причем закрыть не по «злоупотреблениям», а по подозрению в организации убийства.

— Какого убийства? Вы там, у себя в комитете, лука объелись, что ли? Очнись! На дворе, слава богу, не тридцать седьмой!

— Да нет же, Геннадий Трофимович! Собственно, по этой причине я и решил вас побеспокоить. Именно убийство.

— Убийство кого?

— Э-э-э-э… Может, не стоит вот так вот, по телефону?

— Хорошо. Встретимся через два часа. Подъезжай в «Жуковку». На КПП наберешь меня, и дальше я уже соориентирую.