Игра в куклы - Магнус Йонссон

Даже быстрый просмотр списка дал два попадания. Веб-камера была активирована и работала в понедельник, 7 марта, с 21:23 до 21:38, в среду, 9 марта, с 22:14 до 22:23 и в воскресенье, 20 марта, с 21:12 до 21:30. Она листала дальше к папке входа в интернет-трафик. Время точно совпадало с периодами, когда Анна была на связи с Love Dollz.

«Йес! – воскликнула она про себя. – Наконец-то конкретное доказательство! Анна действительно вела стримы через этот сайт!»

Линн вернулась к исходной позиции и стала смотреть внимательнее. Нашла еще одну трансляцию через веб-камеру в понедельник, 7 марта, с 19:14 до 19:29. В то же самое время, когда Анна была на сайте Love Dollz. Есть! Даже если это и не так уж много, все же это был первый настоящий результат, которого ей удалось достичь.

Она продолжала просматривать ноутбук Анны. Может быть, удастся найти список доходов, клиентов, время выхода на связь для стриминга или что-нибудь подобное? Списки адресов в электронной почте? Хотя это было бы невероятно, чтобы она рискнула входить в прямой контакт с сетевыми клиентами. Ведь тогда у нее не было бы даже той безопасности, которую предлагал посреднический сайт Love Dollz. Она ввела новые инструкции в программу поиска и вернулась в софт по-прежнему активного «Джона Потрошителя». Эту программу она включила накануне, как раз перед появлением Стена Хофмана в столовой Управления полиции. С того момента программа занималась проникновением в различные секторы сайта Love Dollz. Теперь у нее было время посмотреть итоги. Программа расшифровки показала достигнутые результаты: несколько имен пользователей. У Линн не было времени запутывать свои собственные следы, но это вряд ли имело значение. Даже если ее хакерское проникновение и было замечено, то она ведь работает на полицию. И вряд ли есть риск, что ей закатят выговор за служебную ошибку в деятельности консультанта, даже если будет вычислен ее IP-адрес. Успокоив себя, она начала систематически просматривать результаты «Джона Потрошителя».

Рикард удивленно осмотрелся. Линн еще не пришла, хотя по телефону сказала, что надо срочно повидаться. Столики на тротуаре у кафе «Каффебар» были пусты, а это тут редкостное явление. Обычно все места были заняты, и можно было считать, что тебе крупно повезло, если удавалось отыскать пустой стул, зажатый между детскими колясками. А сегодня вот пусто. Еще не сезон. А постоянные посетители еще не свыклись с мыслью, что уже можно сидеть под открытым небом. Да и весеннее солнце уже успело скрыться за угрожающими дождем серыми тучами. Он заглянул сквозь стекло витрины внутрь. Нет уж, тесниться у стойки бара сегодня не стоит. Лучше сесть на улице, пока дождь не прогонит.

Он посмотрел вокруг. Раньше это место можно было описывать как наименее уютное на всем Седермальме. На открытом всем выхлопным газам пятачке, рядом с самой загруженной транспортом улицей Стокгольма, раньше стояла лишь парочка зеленых парковых скамеек. Они не привлекали даже самых мучимых жаждой алкашей, несмотря на то что до винно-водочного магазина госмонополии «Систембулагет» было рукой подать. И вот, несколько лет назад, городские власти – в редкостный момент просветления – решили расширить тротуар, превратив его в крошечную площадь, и заложить цветочные клумбы. Тогда же тут обосновалось и кафе «Каффебар». Со столиками на улице и южноевропейским отношением к кофе: чашечка эспрессо стоила тут всего десять крон, а за двойной эспрессо надо было добавить еще пять крон. Всего лишь через пару недель после первого посещения Рикард заметил, что впервые в жизни он стал завсегдатаем и баристы окликали его по имени.

Райское местечко продержалось несколько месяцев. Потом оно было куплено «кофейным королем» Эриком Меллквистом, который добавил свою фамилию к названию «Каффебар». Цены повысились в три раза. И вот Рикард вернулся обратно, «Каффебар» опять называется по-старому. Все равно это уже не то, что раньше. Хотя народу по-прежнему много, несмотря на смену названия. Кроме сегодняшнего утра.

Рикард купил эспрессо и опустился на стул. Если закрыть глаза на поток машин, струящийся по улице Хурнсгатан, то это местечко обладало шармом центра города с красивыми, хотя и слегка облупившимися домами рубежа еще тех веков, XIX и XX, выстроившимися на другой стороне улицы. Из-за насыщенного движения транспорта могло показаться, что находишься в большом городе типа Рима или Нью-Йорка.

Немного дальше, на велосипедной дорожке, покрытой свежим асфальтом, он увидел Линн, скользящую на своей доске. Рикард обрадовался. Она несла с собой то, что принято называть «оптимизм молодости», пусть это и звучит как затасканная фраза. Вера в добро, в положительные изменения, вера в человека. И хотя их взгляды не совсем совпадали в способах достижения этих изменений, все же ее положительная энергия была очень нужным контрастом ко всему, что происходило в мире: бомбежки гражданского населения, переполненные лагеря беженцев и все остальное, что ежедневно показывали по ТВ. Хотя они впервые встретились всего несколько дней назад и, конечно, не успели поговорить ни о чем постороннем, а только о ходе следствия, Рикард осознал, что его отношение к ней изменилось очень быстро. Сначала он просто терпел ее присутствие, а теперь начал ценить.

Он попытался перестать думать «эту мысль», как он это называл, но не получалось. «Эта мысль» состояла в том, что ему бы хотелось, чтобы его дочь, когда вырастет, была похожа на Линн. Никакой дочери у него не было. И, наверное, уже никогда не будет, если принять во внимание его возраст. Ему было всего сорок пять лет, но он никак не мог освободиться от чувства, что очень многое в его жизни уже позади.

Линн лавировала между машинами, спрыгнула с доски и села на соседний стул, поставив ноги на доску.

– Ты, случайно, не фанат Стига Ларссона? – И, не дожидаясь ответа, продолжила: – Это место было любимым кафе у журналиста из его книг, если я не путаю. Я раньше об этом как-то не думала, но прошлым летом меня тут окружили туристы, которых гиды водили как раз по маршруту «Стокгольм Стига Ларссона».

– Я начал ходить сюда еще до того, как его трилогия «Миллениум» была опубликована. И никто ведь не примет тебя за Лисбет Саландер. Вы не очень-то похожи. – Он посмотрел на ее светлые волосы и едва прорезавшиеся веснушки. Линн смотрела на него, внутренне потешаясь.

«Может быть, у нас с Лисбет больше сходства, чем ты подозреваешь», – подумала она.

– Чего-нибудь взять тебе? – Рикард встал и направился было в кафе.

– Нет, спасибо, я уже перебрала на сегодня свою дозу кофе. Давай лучше начнем, пока дождь не пошел. Приятно посидеть под открытым небом. Кажется, что мозги насыщаются кислородом. Или это выхлопные газы от машин так взбадривают?

Она копалась в рюкзаке, вытаскивая компьютер.

– Ты сказала, что нашла что-то?

Линн кивнула, положила ноутбук на столик и кликнула то, что уже было найдено на жестком диске. Постаралась придать лицу нейтральное выражение и не показывать, насколько она довольна результатами.

– Когда винчестер был восстановлен, то мне нужно было просмотреть всего лишь шестнадцать тысяч файлов и десятки тысяч процессов поисков.