Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин

— Руки не трогать, — отозвался Торрегроса на ещё одно тихое предложение. — Они ему пригодятся. Может, потом. По результатам.

Он, со скрежетом втиснувшись в дверной проём, подошёл к Гедимину и аккуратно поставил «лапу» «Рузвельта» ему на грудь. Сармат попытался плюнуть в него, но слюны во рту не было.

— Поверьте, до сих пор мы говорили с вами предельно вежливо, — сухо сказал Торрегроса. — Но моё терпение на исходе. Мы дадим вам ещё один шанс… несколько позже. Не надейтесь нас обмануть, Гедимин. Вы расскажете нам правду — и для вас лучше, если по своей воле, а не в руках настоящих… специалистов. До встречи…

Дверь закрылась. Гедимин лежал, чувствуя, как затихают судороги, и усиливается боль в вывихнутых пальцах. Через час его перестало трясти, а окошко в двери захлопнулось. Сармат перекатился набок и прижал ладонь к груди. «Замедлить дыхание,» — сухо щёлкало в голове. «Вот так. Теперь сердце…»

Дверь распахнулась, и сармат дёрнулся от разряда станнера, вошедшего между рёбер. Утратив контроль над пульсом и дыханием, он снова вдохнул полной грудью и зашипел от досады — «уйти» не удалось.

— Куда собрался? — спросил Юпанки, пихнув его ногой. — Забудь об этом, слизь. Тебе нескоро разрешат подохнуть.

16 января 29 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, город Сокорро

Ток почему-то до сих пор не включили, и Гедимин спал, растянувшись на животе и прижавшись избитым телом к полу, пока не проснулся от неосторожного движения. Снова шевельнув ногой, он понял, что делать этого не стоило. Сон слетел окончательно. Кое-как отключившись от ощущения боли во всём теле, он перевернулся и сел, согнув одну ногу в колене.

Повреждения были существенные — обе ступни раздулись и побагровели, пальцы распухли втрое и торчали во все стороны под странными углами. Регенерация исправно работала — кровоподтёки на груди и животе, даже на лодыжках из чёрных стали желтоватыми, ссадины затянулись, но ступни болели по-прежнему. «Нарушенные суставы,» — Гедимин осторожно ощупал крайний палец и сощурился от резкой боли. «Надо вправлять. Сами назад не влезут.»

Он снова тронул палец и поморщился, несколько раз глубоко вдохнул, пережидая вспышку боли и туман перед глазами. «Отключиться… а теперь — смотреть. Это как механизм. Простой механизм. Разберись на ощупь. Вот оно… твёрдые элементы. Вот так было. Теперь соединяй…»

Рука разжалась сама, выронив распухшую ступню; сармат зашипел. Выждав несколько минут, он взялся за другой палец. На крайних было по две фаланги, на средних — по три; со средними было сложнее.

Из-за двери донёсся скрип металла.

— Смотри, смотри… — громко прошептал кто-то из охранников.

Окошко не закрывалось со вчерашнего дня — после попытки умереть за Гедимином внимательно следили. Теперь охранники пытались заглянуть в узкое отверстие вдвоём. Сармат не обращал на них внимания. Один раз он перепутал направление, дёрнул не туда и долго пытался отдышаться. «Механизм» оказался сложнее, чем он предполагал. «Но проще, чем реактор,» — подумал сармат во время передышки и коротко усмехнулся. «Я себя починю. Жаль, Крониона тут нет. Он бы оценил…»

18 января 29 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, город Сокорро

За дверью послышался смешок.

— Ну что, Юпанки, испортили твою работу? Да-а, испортили!

Сармат перевернулся на другой бок. Электричество в комнате по-прежнему не включали — видимо, опасались добить пленника… а может, вышел из строя генератор — Гедимин бы этому не удивился. За прошедшие дни регенерация справилась со всеми ссадинами и кровоподтёками, и распухшие пальцы после вправления вывихов приобрели прежнюю форму. Сармат пошевелил ими, посмотрел на окошко и ухмыльнулся.

…Он проснулся от плеска и сырости — кто-то плеснул ему на плечо красную жидкость. Машинально сунув в неё палец и лизнув его, Гедимин почувствовал солоноватый вкус. Подсоленная вода, пусть даже с какой-то органикой, цветом неприятно напоминающей человечью кровь, была ему сейчас кстати, и он слизал всё до капли.

За окошком шуршали, шелестели упаковками и вполголоса переговаривались — как понял Гедимин, Юпанки принёс «с воли» какую-то особенную еду, и часть недоеденного перепала сармату. Вскоре в окошко влетел огрызок. Гедимин, подобрав, обнюхал его, потом попробовал; странное вещество едва не склеило ему челюсти, но сармат с ним всё же справился и получил, кроме соли, порцию глюкозы. Охранники заглядывали по очереди в окошко, смеялись, иногда что-то выкрикивали. Сармат, поняв, что больше ничего ему не дадут, снова лёг. Он не вслушивался в разговор, пока среди фраз не мелькнуло слово «Лос-Аламос».

— Так значит, ты сам мог бы чертежи проверять? — спросил, жуя, один из охранников. — А что не предложил? Торрегроса заплатил бы.

— Да ну! — недовольно отозвался Юпанки — его голос Гедимин уже научился отличать. — Какие проверки⁈ Меня призвали с первого курса, я даже понюхать не успел того реактора.

— Обратно пойдёшь? — спросил охранник; теперь он дожевал, и его речь стала более внятной. — С полугода, наверное, не зачислят, придётся сначала…

— Да куда⁈ — Юпанки, подойдя к окошку, швырнул в камеру ещё один огрызок и выплеснул красную жидкость. До Гедимина ничего не долетело, и он протянул руку к лужице, разлившейся на полу. Жидкость была та же самая, огрызок — практически безвкусный.

— Нечего там делать с моей контузией. Я сейчас дважды два не сосчитаю, а ты — физика…

Гедимин мигнул. «Реактор? Физика? Первый курс? Эта „макака“ училась в Лос-Аламосе⁈ Мать моя пробирка…»

— А ты правда навахо? — продолжал расспросы скучающий напарник; шуршание стало тише — еда у охранников кончилась, и они прятали под экзоскелет «запретные» упаковки. Гедимин невольно усмехнулся. «Чем им не нравятся здешние пайки? Я бы съел.»

— Дурак! — отозвался Юпанки. — Я ж тебе сказал, откуда приехал. Какие там навахо⁈ Иди, мусор выкини. Только тихо.

Из коридора донёсся приглушённый стук и лязг — экзоскелетчик очень старался ступать тихо, но раздолбанный «Гарм» всё равно грохотал на всё здание. В другое время Гедимин скривился бы и, возможно, сказал бы вслух что-нибудь о криворуких бабуинах,