Шанталь. Против течения - Ирада Нури

Я и сама все прекрасно понимала, но как объяснить им всем, что не вовсе не горю желанием плыть вместе со всеми к оплоту пиратов? Все, что мне было нужно, это добраться до берега и постараться найти того, кто поможет мне продолжить путь в Италию, куда, собственно говоря, и лежал мой путь с самого начала. Благодаря многочисленной бабушкиной родне я собиралась укрыться как от шпионов французского короля, так и от ищеек мятежного генерала, жаждущего смерти последней Баттиани. И сейчас, видя, как все мои планы грозили сорваться по вине пиратского капитана, я только и могла от бессилия скрипеть зубами и сверлить убийственными взглядами всякого, кто осмеливался со мной заговорить.

Но через трое суток кое-что произошло. Пока часть оставшейся на корабле команды дружно ремонтировала повреждения, а другая уже дважды привозила съестные припасы и бочонки с порохом, я сидела, прислонившись спиной к мачте, прямо на деревянном полу палубы, и чтобы хоть как-то отвлечься от грустных дум, безуспешно пыталась починить разорванную сеть. Внезапно я услышала за спиной чей-то шёпот:

– Не поворачивайся. Кивни, если меня слышишь, – и после того, как я выполнила то, о чем меня просили, и, склонив пониже голову, сделала вид, что целиком поглощена работой, мой таинственный собеседник продолжил: – Позади тебя веревка. Незаметно спрячь ее под одеждой. Как стемнеет, жди сигнала. Сразу после того, как перед отбоем пробьют в склянки, беги в капитанскую каюту и привяжи веревку к открытому окну. Все, что тебе будет нужно потом, это спуститься по ней вниз, где я буду ждать тебя со шлюпкой.

– А… – забыв о предосторожности, я повернулась, чтобы задать интересующий меня вопрос, но никого не увидела. Чертовщина какая-то…

Тем не менее таинственный «друг» меня заинтриговал. Приготовившись к побегу, остаток дня я провела как на иголках, взвешивая все за и против. Да, я прекрасно понимала, какому риску подвергаю собственную жизнь, пускаясь в новую авантюру, но я думаю, что каждый со мной согласится, что это не более опасно, чем длительное путешествие в компании отъявленных головорезов на борту пиратского судна, держащего курс в еще более опасное место – логово средиземноморских пиратов, давно утративших все понятия о жалости, благородстве и чести.

Едва дождавшись условного сигнала, я в полной темноте прокралась к покосившейся пустой раме окна, которое лишилось драгоценного стекла во время недавнего шторма, и прислушалась. Сначала я не услышала ничего и уж было решила, что это чья-то гадкая шутка, но затем до меня донесся тихий плеск воды и что-то темное остановилось прямо под тем местом, где я находилась.

Сейчас или никогда! В глубине души я уже и сама знала ответ на этот вопрос. Не мешкая ни секунды, я привязала узелок со своими вещами к поясу, чтобы не мешал, перекинула ногу наружу и, ухватившись покрепче за веревку, принялась осторожно спускаться туда, где уже совсем скоро меня подхватили и помогли усесться на скамью сильные натруженные руки. Ладу! Это его хитро ухмыляющаяся даже в темноте физиономия была первым, что я увидела, когда получила возможность перевести дух и оглядеться.

Впрочем, времени на то, чтобы задавать вертящиеся на языке вопросы, не было. Нужно было уйти как можно дальше от корабля, пока оставшаяся команда не обнаружила пропажу лодки и не подняла шум. В полном молчании мы осторожно гребли по направлению к берегу, зловеще темнеющему впереди. И только тогда, когда шлюпка ударилась дном о песок, а мы, объединив усилия, смогли вытащить ее на сушу, я получила ответы на все жгущие язык вопросы. Только зря я надеялась на то, что после противостояния маврам между нами установился мир и даже некое подобие дружбы. Как оказалось, обида Ладу постепенно превратилась в ненависть и пламенное желание моей смерти. А так как на борту корабля он ничего предпринять не мог, то решил выманить меня с помощью уловки на берег, где и собирался расквитаться со мной за все свои обиды, а затем еще до рассвета вернуться на «Смерч», где его стоящие на вахте подельники без малейшего шума помогли бы ему скрыть все следы ночного отсутствия. Никто бы не догадался, что взбалмошная и несдержанная на язык пассажирка покинула судно не одна. После того, как Ладу с ней вволю натешился бы, он закопал бы ее у подножия скал, да так глубоко, что тело не нашли бы и через сотню лет.

Ладу учел почти все, даже проследил, чтобы длинная шпага – наследство Люпена, которой девица виртуозно владела, по роковой случайности осталась на дне лодки, когда они по его совету принялись карабкаться по камням вверх. Но чего он не знал, так это того, что в складках мужской одежды я припрятала кортик капитана, который прихватила в самый последний момент как напоминание о человеке, заставляющем меня одновременно краснеть и бледнеть, задыхаться от невыносимого жара и дрожать в ледяном ознобе…

Как только мы оказались достаточно далеко от берега, маска доброжелателя и друга мгновенно слетела с лица бандита. Убедившись, что поблизости никого нет, он без предупреждения ударом кулака в живот заставил меня со стоном сложиться пополам и грубо повалил на землю, продолжая бить ногами, чтобы помешать подняться.

Не ожидающая подобного, я на миг задохнулась от острой боли, а затем, прикрывая голову руками, попыталась уклониться от сыпавшихся один за другим жестоких ударов садиста. Однако он рано начал праздновать победу. Улучив момент, я, превозмогая боль, извернулась и с силой ударила ногой, обутой в тяжелый башмак, ему по колену. Взвыв от боли, он отпрянул. Этого оказалось достаточно для того, чтобы я, схватив горсть песка, бросила ему в глаза. И пока он с рёвом раненого зверя пытался их прочистить, я сгруппировалась и вскочила на ноги, тем самым практически сравняв наши шансы.

Нет, я не была наивной и прекрасно понимала, как ничтожны мои силы по сравнению с этим громилой. Рассчитывать на честную схватку не приходилось. Поэтому воспользовавшись тем, что соперник дезориентирован, я выхватила свое единственное оружие – морской кортик и, запрыгнув ему на спину, со всей силы вонзила клинок в его толстую шею пониже затылка.

Ярость застилала глаза, мешая разглядеть то, что делали мои руки. Раз за разом без остановки я наносила новые удары, даже не осознавая, что противник уже давно не сопротивляется, а безвольно лежит на земле. И только тогда, когда меня покинули силы и я буквально рухнула на песок рядом с поверженным врагом, в неясном свете месяца, робко выглянувшего из-за облаков, мне открылась вся жуткая картина произошедшего.

Ужас охватил меня, когда я увидела, во что превратилось тело того, кто еще совсем недавно на борту корабля грозил переломать мне ноги. Оружие выпало, и я с отвращением посмотрела на свои руки, по локти испачканные кровью, которая в ночном свете казалась почти черной.

«Боже! Что я натворила? Я – чудовище!»

В панике, не обращая внимания на острые камни, я принялась спускаться вниз, к воде. Тошнотворный запах крови забился в ноздри, и мне просто необходимо было от него избавиться, поэтому прямо в одежде я вошла по пояс в воду в надежде смыть с себя последствия недавнего происшествия. Глотая слезы и ругая себя последними словами за глупость, я, как безумная, скребла себя и одежду, панически пытаясь придумать выход из сложившейся ситуации.