Тайные наслаждения - Бертрис Смолл

Джефф не ответил.

После ухода клиентов Крамер позвонил Рику Джонсону.

— Все улажено. Он согласился, и да, вы у меня в долгу.

Повесив трубку, он долго сидел, думая о том, какое же дерьмо этот Джеффри Бакли и как хорошо, что он выторговал немного времени для его первой жены. Бедная поблекшая наивная сучка! Она уж точно не заслужила всего этого!

Но Крамер тут же пожал плечами. Все сделано по закону. По крайней мере в последнее время он постоянно себе это твердил.

Нора очень обрадовалась звонку Рика.

— Ты получила отсрочку, но больше ничего не изменилось. Второго января мы должны быть в городе, чтобы подписать бумаги.

— Спасибо, Рик, — выдохнула Нора.

Джей-Джей приехал домой на День благодарения.

И они поужинали с Джонсонами. Он и Морин, перебивая друг друга, рассказывали истории из студенческой жизни.

— Джей-Джей хорошо учится, — уверяла Морин собравшихся. — Мы изучаем английский в одном потоке, и преподаватель его обожает. Говорит, что обычно спортсмены не заслуживают даже посредственной оценки.

— Моя сестра сказала, что первый семестр — самый важный! — воскликнул Джей-Джей.

— Когда это ты слушался Джил? — парировала Морин, и все рассмеялись.

Нора накупила рождественских открыток, подписала их «Нора Бакли и ее семья» и разослала десятого декабря. Украсила дом электрическими гирляндами и обвитыми красными клетчатыми лентами охапками зелени с пластиковыми яблоками и шишками. На двери висел большой венок из веток сосны. Карл Улрик, как обычно, попросил своего друга-художника, имевшего подъемник для сбора фруктов, украсить цветными фонариками большую ель, растущую на газоне Норы. Поскольку дом Бакли стоял в конце тупика, дерево всегда было центральным украшением. Когда оно стало слишком высоким, чтобы можно было приставить лестницу, Карл позвал своего приятеля.

— Позволят ли нам новые владельцы украшать ель? — шепнула Рина Джоанне.

Карла заплакала от этих слов, стоя прямо посреди улицы, где подруги наблюдали, как Рик и Карл вешают фонарики под руководством Норы.

— Не нужно, Карла, — уговаривала Тиффани, обнимая подругу. — Все будет хорошо. Я просто уверена!

— Ничто уже не будет прежним, если Нора уедет, — ответила Карла. И подумала, что они промолчали, потому что сказать нечего. Все знают, что она права.

К Рождеству на Энсли-Корт съехались дети, и, как всегда, начались совместные праздники. В первую ночь Хануки все собрались в доме Зелигманов и смотрели, как четырехлетний внук Сэма и Рины зажигает первую свечу. В сочельник их пригласили Джо и Тиффани, которая состряпала традиционную лазанью с сыром и салат. Потом все дружно отправились петь гимны в здешнюю конгрегационалистскую церковь. На Рождество все пришли к Норе поужинать говяжьими ребрышками с гарниром и йоркширским пудингом. После ужина перебрались к Джоанне и Карлу, которые выставили на стол огромное количество десертов. И наконец, в канун Нового года Рик и Карла устроили вечеринку.

Нора тоже веселилась со всеми. Ей было совершенно необременительно готовить и хлопотать по дому, тем более что дети все время куда-то убегали и постоянно ночевали у друзей. Словно ничего не изменилось в ее жизни! Они мало пили, зато наслаждались вкусно приготовленной едой, играли в настольные игры, смеялись и сплетничали. И старательно избегали упоминания о том, что в следующем году в это время в доме Бакли будут жить другие люди.

Настала полночь. Все смотрели по телевизору, как в Нью-Йорке на Таймс-сквер со здания «Нью-Йорк таймс» спускается хрустальный шар, знаменуя наступление Нового года. Потом спели «Забыть ли старую любовь», расцеловались и разошлись по домам, предоставив веселиться детям.

Двадцать девятого Джил вернулась в Северную Каролину. В Дьюке она познакомилась с молодым человеком, ассистентом преподавателя, ведущего программу доктората, и они собирались встретить Новый год вместе. Нора отвезла дочь в аэропорт и, пока они ожидали объявления о посадке, рассказала ей о соглашении, которое должна подписать второго января.

— Только не говори брату, — предупредила Нора. — Я сама скажу ему, когда будет уезжать. Он и Морин отправляются первого, вместо того чтобы ждать до последней минуты. Общежития откроются первого января.

— Какая все это гадость, — горько прошептала Джил. — Как он мог выбросить тебя из дома?

— Пусть это будет уроком тебе, милая. Клади как можно больше денег на свое имя до и после замужества. Не будь доверчивой идиоткой вроде меня.

— Ты не была доверчивой идиоткой, ма. Просто наивной, — запротестовала Джил.

— Это одно и то же, дорогая, там, где речь идет о деньгах и собственности, — горько засмеялась Нора.

Объявили о посадке. Они обнялись, и Нора сцепила руки немного крепче, чем обычно.

— Это еще почему? — с подозрением спросила Джил.

— Просто я тебя люблю и не знаю, когда мы увидимся снова. Неужели мать не имеет права обнять свою взрослую девочку?

— Я приеду, как только ты позовешь, — заверила Джил. — Ты не жертва и не мученица, мама, помни об этом! И звони почаще, ладно?

— Обязательно! — крикнула Нора вслед уходящей дочери.

Вернувшись домой после встречи Нового года, Нора поднялась наверх и собрала вещи сына. Она пообещала, что сделает это, если он останется в доме Лили на ночь и не сядет за руль.

— Вы слишком много выпили. Приезжай к восьми, и я приготовлю тебе завтрак. Я даже соберу твои вещи. Только выложи все, что тебе понадобится в колледже, договорились?

— Ма, ты самая лучшая! — воскликнул сын.

Вспомнив его слова, Нора улыбнулась. Разглядывая наваленные горой на постели вещи, она гадала, поместится ли все в двух рюкзаках. Но разве она не чемпион мира по упаковке вещей?

Закончив работу, она решила было заказать «Ченнел», но поняла, что лучше выспаться и утром приготовить сыну шикарный завтрак.

Она поставила будильник на семь. Значит, у нее останется целый час до прихода сына.

Джей-Джей пришел домой в восемь пятнадцать. Глаза у него были красноватыми, веки припухшими.

— Высплюсь в автобусе, — сказал он в ответ на вскинутые брови матери.

— Садись, — велела она, ставя перед ним еду.

— О, ма! Вот это да! — ахнул Джей-Джей, глядя на тарелку с яичницей, беконом и его любимыми сосисками. — И французские тосты[13]!

Выпив стакан клюквенного сока, он наполнил тарелку и стал есть. Нора снова налила стакан и села рядом.

— Ты посыпала яичницу сыром! — воскликнул он.

— Как ты любишь, — ответила она, кладя себе на тарелку немного яичницы, две сосиски и кусочек французского тоста. — Намажь тост мягким маслом и кленовым сиропом. Ешь, а потом поговорим. Мне нужно кое-что тебе сказать.