Идеальный мир для Лекаря #3 - Олег Сапфир

Теперь неси арбалет, — указал я на вход, но у голубя аж клюв раскрылся.

— Урур? — покрутил он пером у виска, мол, странное задание. Но я лишь помотал головой.

— Я тебя что, зря усиливал? Ну, сам придумай, как его принести. Мне нужно оружие, — даже интересно, как он справится с этой задачей.

Голубю ничего не оставалось делать, так что еще немного недовольно поурчав, он отправился выполнять задание. Я же продолжил допрос. Потому уселся напротив пленника, взял с ближайшего стеллажа помидор и впился в него зубами.

— Так, а когда мне стоит ждать этого твоего графа и его армию, если захвачу это имение?

— Хах! — усмехнулся он и закашлялся. Да, легкое пробито, особо не похохочешь. — Простите, конечно, граф. Но сначала надо захватить. А шансов на это у вас…

— Я тебя не о шансах спрашиваю. Просто будущее увидел, потому и спросил, — улыбнулся я. Он сразу изменился в лице. Правда поверил, что я могу видеть будущее? Впрочем, удивить его я уже успел, так что теперь он поверит в любую мою белиберду.

— Думаю, недели через две. Плюс-минус пара дней… — прикинул он. А я аж жевать перестал.

— В смысле? А чего так долго? — даже помидор в горло не полез. Ведь это совсем другое дело! Все планы изменились с быстрого разграбления и эвакуации на медленное, размеренное и поступательное разграбление и неспешную отправку домой.

— Так он в столице сейчас…

Разговор с пленником затянулся. За это время я успел пару раз отбить очередные атаки, пострелял из окон, и до отказа забил живот всевозможными вкусностями. Пришлось поваров попросить сделать что-то мясное на скорую руку, и после быстрого обеда даже захотелось предложить им пойти ко мне на службу. Но нет, шпионы мне не нужны. То, что подложат яд в еду — это не беда, выведу, главное, чтобы от этого вкус не испортился. А вот если будут передавать секретную информацию врагу — это плохо.

В общем, пришлось еще немного поговорить с пленником. Ведь информация о враге показалась мне важной. Сам граф прибудет через две недели, и то, не факт. С ним будут основные его силы, справиться с которыми… Это имение явно того не стоит. А вот часть гвардейцев, что находятся в его имении здесь, под Архангельском, могут прибыть и через два дня. Точнее, могут и сразу, но по словам пленника, Златонравин — очень аккуратный и опасливый человек. Параноик, в общем. И нападет он лишь в том случае, если будет точно уверен в своей победе.

Например, когда он отдал приказ заманить меня сюда, уверенность в безопасности этого мероприятия была более, чем стопроцентной. Что может сделать лекарь, да еще и без оружия? По местным убеждениям — совершенно ничего. Как и его гвардия, ведь линии обороны от вторжения извне здесь построены прекрасно. Еще получил информацию о графе. Сам он из столицы, все его силы и имущество там. Тут у него лишь находится летний домик и небольшой клочок земли. Златонравин очень любит отдыхать здесь летом, а также периодически приводит сюда любовниц. Плюс, следит за какими-то тёмными делишками своего ручного купца.

— Ладно, — махнул я рукой. — Ты мне, правда, здорово помог. И самое главное, не пытался врать… — ложь я бы точно почувствовал.

Он открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но не успел. Нож вошел ему в сердце, и на глазах его застыла маска ужаса и неверия. Жизнь постепенно выходила из его тела, руки и ноги обмякли, в взгляд устремился в пустоту. Извини, так надо было.

Когда смерть уже вцепилась в его душу своими костлявыми лапами, я влез в его сознание и начисто стёр воспоминания об этом дне. Он видел слишком много, и потому отпустить его просто так я не могу. Как и стереть память, всё же он Одаренный, и просто так пробить его защиту мне сейчас не хватило бы сил. А пока он находился при смерти, сделать это было куда проще.

Разобравшись с памятью, сразу начал лечение. Восстановил повреждения сердца, легких. Прошелся по всему организму, остановил мелкие кровотечения, и дал организму силы для дальнейшего восстановления повреждений. В сознание он так и не пришел. Да и не придет в ближайшие пару дней, зато потом очнется и не вспомнит, чего тут произошло. А так, всё с ним будет в порядке, в любом случае.

Мог ли я его убить? Мог… и имел на это полное право. Да только он реально мне помог, и я захотел поступить именно так. Я не всегда поступаю, как будет логичнее, а чаще так, как хочется мне. Ведь имею на то право… ну, имел…

Разобравшись с пленником, оставил его в этой же подсобке, а сам отправился наверх. Там, из окон второго этажа открывался прекраснейший вид на имение. Ухоженный сад сейчас превратился в перепаханное взрывами поле, всюду свистят и вспыхивают снаряды, виднеются столпы чёрного дыма, вьющиеся над горящей бронетехникой. В общем, весело. А те, кто окружил особняк, сейчас разворачиваются в сторону приближающейся гвардии Булатовых.

— Черномор! Как у тебя дела? — приложил я трубку к уху, и невольно улыбнулся. Всё же ответил на вызов он раньше, чем ожидал, и потому я успел услышать ругань в свой адрес.

— Михаил! Живой, что ль? — на заднем фоне что-то громыхнуло, и в мои уши снова полился поток ругательств.

— Вы там как? Продвигаетесь? — впрочем, через окно вижу, что уже вот-вот пробьются через последнее кольцо обороны. Правда, зря я близко к окну подошел. — Ой!

— Что? Что случилось? — видимо, не часто я ойкаю. Так что даже Черномор занервничал.

— Да эти снайперы… — помотал я головой и сжал зубы, вытягивая из раны массивную пулю. Даже покров мой пробил, гад такой. — В общем, Черномор. Можете не торопиться, подкрепления у них не будет.

Мы некоторое время поболтали, с небольшими перерывами на перестрелки. Я стрелял из окон, заставляя охрану особняка постоянно смотреть и в мою сторону, и в сторону моих гвардейцев. А Черномор… Ну, он предпочитает или тяжелые пулеметы, или ближний бой. А еще лучше бежать на врага с тяжелым пулеметом в одной руке, и со здоровенным мечом в другой. Зрелище то еще, хочу сказать. Я бы лучше предпочел, чтобы на меня ехал танк, чем он.

Из разговора я окончательно убедился в том, что Напрудин действительно спрятался в имении графа. Так что теперь его оттуда так просто не вытащить. А своим бойцам он приказал никуда не уходить и держать оборону, стоять насмерть за его особняк.

— Ты мне только скажи… — во время очередной передышки задумчиво проговорил старик. — Ты чего там устроил?

— А? — не понял я.

— Ну, нам уже с десяток бойцов в плен сдались. И все, как один, бледные… А еще они обоссались… — он на секунду замолчал. — Они больше боятся происходящего в особняке, чем нас. Даже как-то обидно.

— Всё, Черномор, не могу говорить, — почувствовал, что в особняк зашла очередная группа бойцов. Да и сказать ему нечего. Да, я тут навел красоту, но даже не думал, что это сработает настолько хорошо.

Впрочем, новые враги — новая красота. Грех не воспользоваться таким. Взяв в руки недавно добытый дробовик, отправился в сторону лестницы. Также по пути зашел в кабинет Напрудина и забрал у одного из телохранителей меч. Вот только, пока двигал труп, чтобы снять с него спрятанный в ножнах меч, одна из створок шкафа отворилась, явив мне личный мини бар купца.

Так-так… Надо побыстрее разобраться с теми идиотами, и забаррикадировать вход, чтобы никто меня больше не отвлекал.

* * *

— Р-р-рах! — грозно рыкнув, Черномор взмахнул своим массивным мечом и располовинил сразу двух противников.

Они пытались стрелять в него, но тот просто пробежал открытую местность, прикрываясь оторванным капотом броневика. И параллельно стрелял по их позициям из чего-то убойного и скорострельного. Затем старик швырнул капот в сторону врагов и, продолжая вести беспорядочную стрельбу, вытащил заряженный его энергией меч. Клинок разил наповал даже Одаренных, не помогал им ни покров, ни качественное снаряжение. Даже бронежилеты разваливались на части. Следом за стариком к особняку подбежали десять гвардейцев с гербами Рода Булатовых. Они перестреляли тех, кто еще оказывал сопротивление, и у остальных не осталось никаких причин продолжать сопротивление. Ведь после всего этого на территорию заехал колесный танк и направил на них пушку.

— Всё! Мы сдаемся! — подняли руки вверх несколько бойцов противника, но старик замахнулся мечом, и…

— Черномор! Стой! — остановил его гвардеец. — Их ведь продать можно!

От этих слов старик скривился,