So let it be written: подлинная биография вокалиста Metallica Джеймса Хэтфилда - Марк Эглинтон

Уотерс вышел на группу через гитариста Lamb of God Уилли Адлера. Джефф вспоминает: «Я спросил Уилли: “Есть ли шанс увидеться с ребятами?”, а он мне ответил: “Конечно, есть. Ты разве с ними еще не знаком?” Кажется, сначала я познакомился с Кирком, и он сказал: “Джефф! Я думал ты из Оттавы”. А я смотрю на Кирка и думаю: “Откуда он знает, что я из Оттавы?”»

Разумеется, Уотерс забыл, что такой талантливый студент Джо Сатриани знал Джеффа и его группу, Несмотря на то что пути двух коллективов не пересекались. «Ларса я не увидел, а потом вошел Джеймс, – продолжает Уотерс, – и это была чуть ли ни встреча с Богом. Он вошел в комнату, и я испытывал нечто похожее только при встрече с Робертом Плантом и, может быть, Ангусом Янгом. И вот я в комнате с Джеймсом Хэтфилдом – единственным, перед кем меня трясет, – и Уилли говорит: “Иди, поболтай с ним!”, и я подхожу и говорю: “Привет, меня Джефф зовут”, и я, кажется, сказал, что фанатею от его творчества. На этом разговор закончился».

Уотерс продолжил: «Я не сказал ему, что меня зовут Джефф Уотерс и, возможно, совершил идиотскую ошибку». Шанс был упущен, но позже, в Оттаве, судьба подарила Джеффу второй шанс. История Уотерса иллюстрирует невероятно мощную ауру, которая окружала Хэтфилда, и это заметили даже авторитетные рок-музыканты. Хэтфилд – настоящая икона, и, несмотря на особенное отношение к славе, менее влиятельным он не стал.

Гастроли продолжились до конца 2008 года, после чего группа отправилась в Европу. Однако перед европейской частью тура Джеймс снова наладил связь с еще одним другом юности из Дауни, Джимом Арнольдом. «В прошлом году мне удалось с ним связаться. Мы не общались со времен тура в поддержку «Черного альбома» на концерте в лос-анджелесском «Форуме», – вспоминает Арнольд. – Он оставил билеты и проходки за кулисы для меня и еще одного давнего друга [Джеймса Унгехайера], поэтому мы с ним встретились (практически в приватной обстановке), только Джеймс Унгехайер, его дочь, мой сын и я. Хэтфилд уделил нам минут сорок пять. Было очень круто. Поразительно видеть, что, несмотря на сумасшедший успех, Джеймс был все тем же классным парнем, с которым мы зависали в юности. Похоже, он ни капли не изменился!»

Арнольд говорит: «Сегодня я бы сказал, что Джеймс действительно шел навстречу мечте стать рок-звездой. Он посвятил этому все свое время и из всех известных нам друзей-музыкантов был действительно настроен серьезно. Сомневаюсь, что кто-нибудь из наших знакомых верил в то, что Джеймс добьется невероятных высот».

Взяв на разогрев Machine Head и Sword, Metallica брала штурмом спортивные арены. Свежей фишкой тура был обновленный сет-лист. «Раньше можно было легко предсказать, когда Джеймс Хэтфилд рыгнет на сцене, – рассуждает Брейвермен. – Теперь я даже не знаю, какие песни они будут играть. И дело не только в этом».

«Многие годы Джеймсу Хэтфилду нравилось непристойно выражаться между песнями и выдавать юморные приколы. Я помню концерты, когда он стоял у микрофона и матерился, желая посмотреть, сколько ругательств подряд сможет произнести. Просто ради прикола, – вспоминает Брейвермен. – Теперь же вместо ругани были пляжные мячики. Когда Джеймс постоянно матерился со сцены, Metallica всегда выдавала стандартный сет, каждый вечер играя одни и те же пятнадцать песен». Как заметил Брейвермен, на современных концертах Metallica чувствовалась более семейная и дружественная атмосфера. Хэтфилд говорил только вежливые – а иногда мотивационные – слова, объединяя фэнов. Реабилитация изменила не только самого Хэтфилда, но и благодаря новому подходу Джеймса изменилась и атмосфера на концертах Metallica.

В конце каждого шоу тура World Magnetic с потолка на сцену падали пляжные шарики с логотипом Metallica, давая группе возможность повалять дурака во время исполнения песни Seek and Destroy, которой они закрывали шоу. Было весело, но совсем не то, что можно ожидать от Хэтфилда, если бы в середине 80-х вы увидели его с голым торсом и изрядно выпившим. Однако многое изменилось. Прошло ведь больше двадцати лет.

Во-первых, это был шаг к тому, чтобы в последние годы превратить рок-концерты – да и само сообщество – в более семейное мероприятие. Во-вторых, Metallica превратилась в огромного коммерческого зверя, поэтому все теперь было фирменным – даже большие пляжные мячики.

Семья играла в личной жизни Хэтфилда гораздо более важную роль, что отражалось и на его профессиональной деятельности. «Я видел Джеймса на одном из первых концертов после реабилитации, и он вел себя неэмоционально и робко, – вспоминает старый друг Джон Корнаренс. – Время шло, и он постепенно оживал. Я видел его в прошлом году, и он выглядел совершенно уверенным. Я был рад за него, потому что знаю его уже давно, а теперь у него есть дети. Надеюсь, он найдет в жизни правильный баланс. В финансовом плане у него есть все, что можно пожелать. Думаю, сегодня он в прекрасной форме и ему удалось выжить».

Хэтфилд выжил, и во время концертов тура Death Magnetic были заметны его возросшая уверенность в себе и любовь к жизни – этим позитивом заряжались окружающие. В январе тур продолжился, и Metallica проехалась по Восточному побережью и Среднему Западу, а в феврале не успевала собирать награды «Грэмми» за альбом Death Magnetic.

Группа получила ряд престижных наград: лучшее оформление пластинки, лучшее исполнение (My Apocalypse), лучшая рок-инструменталка (Suicide and Redemption), лучший рок-альбом (Death Magnetic) и лучший продюсер (Рик Рубин).

Появились новости о том, что в 2009 году Metallica будет введена в Зал Славы рок-н-ролла, а церемония пройдет 4 апреля в Кливленде, штат Огайо. Несмотря на то что это были важные новости и группа, безусловно, этого заслуживала, для Джеймса Хэтфилда это было особенно значимое событие.

Однако прежде группа должна была отыграть важные концерты в Европе, в том числе два шоу в марте на лондонской арене O2. Metallica исполняла песни со всех альбомов. Материал из Death Magnetic регулярно крутили по радио, а более проходные песни альбома вроде Cyanide прекрасно заходили живьем на крупных аренах. Неожиданные треки вроде Fight Fire with Fire и The Outlaw Torn разнообразили сет группы настолько, что концерты Metallica стали скорее увлекательными, нежели предсказуемыми. На большую часть апреля группа прервала тур и готовилась к долгожданному эмоциональному вечеру в Кливленде, где ребятам предстояло изгнать демонов и призраков прошлого.

Среди тех, кто был введен в Зал Славы рок-н-ролла, оказались нынешние участники группы, а также Джейсон Ньюстед и покойный Клифф Бёртон. Хэтфилд пригласил практически всех, кто был связан с историей Metallica. Группа всем оплатила перелет и расположила в номерах лучших отелей. Это была беспрецедентная демонстрация дружбы со стороны Metallica. «Я увидел Джеймса на церемонии введения в Зал Славы рок-н-ролла, и это была классная поездка. Они всех нас привезли на шоу», – вспоминает Ллойд Грайнт.

«Джеймс пригласил меня в Кливленд, и это было очень круто, – рассказывает Рон Макговни. – Я с ним не виделся несколько лет и заметил разницу. Больше всего бросалась в глаза его самоуверенность. В юности он был ужасно стеснительным. Теперь же он приковывает внимание любого, кто находится с ним в одной комнате. А позже он пригласил меня с детьми на концерты в Шарлотте и Атланте и из кожи вон лез, чтобы мои детишки запомнили свой первый концерт на всю жизнь».