Кара небесная, или Стикс-2 - Наталья Андреева

– В тебя стреляли когда-нибудь? – прищурился он.

– Ладно, проезжайте.

Десять минут потерял. Но, в сущности, парень прав, не стоит так гнать в черте города. А то получится жизнь за жизнь. Но Леся!

Влетел в больницу и кинулся в приемную, где женщина в белом халате заполняла медицинские карты:

– Где он?!

– Кто? – растерялась та.

– Мужчина. Высокого роста, спортивный. Волосы темные. Пришел к Тимофеевой. Кем представился, я не знаю. Возможно, родственником.

– Он только что ушел.

Вот они, десять минут! Разминулись.

– А… с ней все в порядке?

– Я не совсем понимаю…

Ринулся к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Мужчина, вы куда?! Без халата!! К ней нельзя! Сейчас обход будет!

В коридоре наткнулся на лечащего врача в сопровождении свиты из медсестер.

– К Тимофеевой! – проорал он.

– Куда без халата? И вообще, сейчас неприемные часы. У нас обход.

– Я на пять минут.

– Халат наденьте!

На ходу попав в рукава халата, ринулся в палату к Лесе. Она лежала неподвижно, глаза закрыты. Вот тут он испугался. Неужели опоздал?

– Леся!!!

Она вздрогнула и открыла глаза. Подскочил к кровати, схватил ее за руку, крепко сжал:

– Ну, слава богу!

Она поморщилась:

– Мне больно. Отпусти.

– Он здесь был? О чем он тебя спрашивал?

– Кто «он»?

– Зайцев.

– Я не знаю такого.

– Высокий, волосы темные. Мужчина, который только что от тебя вышел! – нетерпеливо сказал он.

– А… Частный сыщик…

– Он говорил, кто его нанял?

– Какая мне разница? – вяло ответила она.

– О чем вы беседовали?

– Ни о чем.

– Так не бывает.

– Ну, он спросил, как меня зовут. Что я помню. Вроде бы он ищет какого-то Мукаева. Руслан, где мои сигареты? Тебя ведь Русланом зовут?

– Ты не ошиблась.

– У меня в сумочке должны быть сигареты.

– Ты никогда не курила.

– Разве?

– И какие ты предпочитаешь?

– С ментолом.

– Тебе купить сигареты?

– Да. Хотелось бы.

– Что еще купить?

Она подняла руку и посмотрела на свои ногти. Подумала и сказала:

– Лак для ногтей. И губную помаду.

– А лака для волос не надо? – разозлился он.

– Ах да. Я понимаю. Об этом надо просить не тебя. Маму? Но я ее совсем не помню.

– А меня помнишь?

– Кажется. Я не знаю. Я спать хочу.

В этот момент в палату вошел лечащий врач в сопровождении медсестер и строго сказал:

– Обход. Покиньте помещение.

– Когда я могу с ней поговорить?

– Я не хочу с тобой разговаривать, – вяло заявила женщина, лежащая на кровати. – Нам не о чем говорить.

– Вы слышали?

– Но…

– Покиньте палату.

– Я кое-что обещал ей купить.

– Внизу расписание. Приемные часы. Ознакомьтесь и приходите, когда положено. Необязательно заходить в палату. Можете оставить передачу у нянечки. Кстати, больной не все можно.

– Сигареты… – тихо сказала она.

– Милая, какие сигареты в твоем положении? – укоризненно посмотрел на нее лечащий врач. – Ты хочешь родить здорового ребенка?

– Родить?

Он с недоумением посмотрел на нее. Что происходит? Либо она на самом деле ничего не помнит, либо…

– Я что, беременна?

– А… на каком она месяце?

– Вы уйдете, наконец? – разозлился врач.

– А с вами я могу поговорить?

– Приходите вечером. А лучше завтра.

Ничего не оставалось, как уйти. Во всяком случае, она жива-здорова. Но – сигареты? Ключи от машины на приметном брелке. Фу-ты! Бред какой-то!

На улице у дверей районной больницы он столкнулся с Серегой, старлеем. В чем дело? Коллега отводит глаза, вяло жмет руку:

– Здорово.

– Ты здесь какими судьбами?

– Да так, – мнется старлей.

– Понятно. Мимо проходил. На работу огородами. Но правильно русская пословица гласит: бешеной собаке семь верст не крюк. Не крюк, Серый?

– Все шутишь.

– Да мне, знаешь, не до шуток нынче. Говори прямо: ты к Лесе?

– Да. К ней.

– Зачем?

– Видишь ли… Дело об убийстве Нахрапьева передали мне.

– Показания хочешь снять? Но она же ничего не помнит!

– У меня план оперативно-разыскных мероприятий, – мямлит Серега. – Ну че, тебе объяснять надо?

– Понятно: по заданию действуешь.

– Видишь, ты все понимаешь. Ну, я пойду?

– Идите, старший лейтенант Серов!

– Есть!

Значит, у них план. Капитан Свистунов отстранен от расследования, потому что он – лицо заинтересованное. Что они задумали? Внутри все холодеет. У него плохое предчувствие. Надо Серегу расколоть. Узнать, чего они хотят от Леси.

Полдень

В полдень Петр Иванович уже в коттедже Ладошкина. Помявшись, тот вдруг говорит:

– У нее в сумочке были ключи от машины.

– Какие ключи? – Он в упор посмотрел на Алексея Петровича.

– От «Мерседеса» Саранского. Они были в сумочке у кассирши из супермаркета.

– И как они там оказались?

– Я не знаю.

– А что вы вообще знаете, Алексей Петрович?

Ладошкин молчит. И Зайцев принимается за женщину:

– Оля?

Она не реагирует. Та, вторая, тоже была сегодня утром вялая, ко всему безразличная. Возможно, это последствия действия «Стикса», которому обе они подверглись. Апатия. А как насчет памяти? Положил на стол перед ней фотографию Саранского:

– Кто это?

Она посмотрела на фото и вздрогнула. Прошептала:

– Ваня…

– Выходит, не все так безнадежно, а? Вы вспомнили имя мужчины, с которым жили.

– Она от него беременна, – встрял Ладошкин.

– Беременна? Что же вы, Ольга, молчали о своем интересном положении?