За каменной стеной - Мила Дрим

class="p1">Я, Руслан и наш сын.

Пятнадцать минут назад нам с мужем удалось впервые в жизни искупать Сулейманчика.

Мои руки тряслись от волнения и мыслей, что что-то пойдет не так. Сын такой крошечный! И как сложно держать его головку!

Но какое счастье, что, в отличие от меня, Руслан не волновался.

Любимый спокойно купал сына, а я, стоя в сторонке, только молча восхищалась своим мужем и умилялась Сулейманчиком.

Теперь сын сладко спит в кроватке, а я — лежу в центре нашей большой кровати и просто наслаждаюсь домашним уютом, тишиной и ощущением спокойствия.

— Не уснула? — в дверях появляется Руслан.

В его руках — поднос.

— Нет, — медленно сажусь и выразительно смотрю на поднос. — Ты чего принес?

— Поесть, — муж садится на край кровати и ставит рядом с собой поднос.

На нём — глубокая тарелка, заполненная золотистым куриным бульоном, рядом — тарелка с батоном, ломтиками сыра и отварного мяса, чуть подальше — бокал с чаем. Разумеется, чай с молоком.

— Ой, как много, — говорю, а у самой уже рот наполняется слюной.

— Налетай, пока не остыло, — Руслан выразительно смотрит на меня. — Или ты хочешь, чтобы я накормил тебя?

— Нет, спасибо, — улыбаюсь, — но я согласна поесть при одном условии — ты разделишь этот ужин со мной.

— Разве я могу тебе отказать? — Садыков запихивает себе в рот кусочек мяса, а затем — тоже самое проделывает со мной.

Мы быстро съедаем весь ужин, а потом — ложимся. Я удобно устраиваюсь на плече любимого. Он нежно водит ладонью по моей щеке.

Так хорошо. Так спокойно. Я любима и люблю.

— Как ты себя чувствуешь? — шепчет Руслан.

— Счастливой, — говорю, как есть. — А ты?

— Счастливым, — Садыков сверкает обаятельной улыбкой. — Я кое-что забыл, погоди.

Он переворачивается и аккуратно достает из прикроватной тумбы бархатную коробочку и протягивает её мне.

— Подарок на рождение сына, — добавляет Руслан.

— Русла-ан, — тяну я.

— Открывай, это спецзаказ.

Послушно открываю коробочку и замираю от восхищения.

Там, на ложе из черного бархата, пылая блеском, лежит крупный бриллиант в форме сердца.

— Очень красиво, — я перевожу на мужа взволнованный взгляд. — Но твое сердце куда красивее, Руслан. Мой самый главный подарок — это ты.

Садыков замирает. Смотрит на меня и не моргает.

— Тебе не понравился подарок? — приглушенно уточняет он.

— Ты что, — я порывисто обнимаю его за шею и целую в щеку. Шепчу:

— Подарок великолепен. Просто знай — я уже счастлива.

Не дожидаясь ответа, прижимаюсь губами к теплым губам Руслана. Целую его, вкладывая в свой поцелуй всю любовь и благодарность.

Руслан целует меня в ответ, а потом первым прерывает поцелуй. Тяжело выдыхает и как-то странно улыбается.

— Диляра, — муж окидывает меня многозначительным взглядом, — да ты у меня женщина-огонь.

Я краснею от того, как смотрит на меня любимый.

А потом — так вовремя просыпается наш сын.

— Я тебе принесу его, — произносит Руслан и вскоре возвращается с Сулейманчиком.

Я кормлю сына, меняю ему подгузник, снова кормлю и он засыпает. Правда, ненадолго.

Всего за ночь Сулейманчик просыпается 4 раза.

К утру я чувствую себя выжатой, как лимон. Я хочу спать, пить, есть и в туалет.

Вот оно, такое разное материнство!

Как хорошо, что Руслан помогает мне, и сейчас, пока он занимается сыном, я могу поесть.

— Кстати, — дожевывая свой бутерброд, начинаю я, — Руслан, я все хотела спросить, а ты знаешь, кто врезался в нас тогда?

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

— Это был Мансур, — Руслан смотрит на меня, не моргая.

Я испуганно хлопаю глазами. В голове выстраивается цепочка мыслей.

Быстро прихожу к выводу, что Мансуром двигало единственное желание — убить нас. От понимания этого по коже бегут холодные мурашки.

Мне трудно дышать — грудь сдавливает от напряжения.

— Он… — открываю рот, и муж добавляет:

— Этот психопат мертв, так же как и его мамаша. Она сидела на заднем сиденье.

— О, Всевышний… — я прижимаю к губам дрожащие пальцы. — Какой ужас.

— Согласен, ужас. Воспитать двух моральных уродов и всячески способствовать их разложению — вот настоящий ужас.

В спальне повисает молчание.

Я смотрю на мужа, вижу его непривычно острый взгляд. Чувствую, что какую-то сторону Руслана я еще плохо знаю. Но это не пугает меня. Уверена — любимый никогда не навредит мне.

Никогда.

А все те, кто ненавидел меня — уже мертвы.

Грудь обдает ветерком. Такое ощущение, что невыносимая тяжесть только что окончательно покинула мою душу.

Наверное, это ужасно и неправильно, но я ощущаю облегчение и свободу от знания того, что Мансур и его мать больше никогда не потревожат меня и сына.

— Ты кушай-кушай, — Руслан тепло улыбается мне. Словно и не было этого мрачного разговора. — А то наш сынок скоро потребует добавки. Да, Сулейман?

Руслан встает с сыном возле окна, что-то приглушенно, определенно ласковое, говорит ему. И его голос для меня сейчас — сладчайшая мелодия, успокаивающая мои душу и сердце.

Два месяца спустя, май.

Вздыхая полной грудью теплый воздух, качу коляску перед собой по нашему двору.

Вот и май наступил!

Поверить не могу, что дожила до любимого месяца. Месяца, наполненного любовными трелями, ароматом цветов и пробуждающимися красками жизни.

— Диляра Рашидовна, доброе утро! — приветствует меня наш садовник, дядя Костя.

— Доброе утро, дядя Костя! — широко улыбаюсь ему в ответ и машу рукой.

Садовник выпрямляется и кивает в сторону коляски:

— Как там наш Сулейманчик? Животик больше не беспокоит?

— Нет, слава Всевышнему, уже три ночи спит спокойно.

О том, что сына беспокоил животик, знают, наверное, все в доме. Да, можно сказать, что последние две недели Сулейманчик дал нам жару. Он просыпался каждый час, плакал и постоянно висел на груди. Я уже начинала думать, что дело в моем молоке, и сын просто не наедается, однако последний визит к педиатру опроверг мои подозрения — вес Сулейманчик прибавил хорошо.

Педиатр поставила под вопросом проблему с животиком и списала поведение сына на адаптацию и рост организма. Конечно, я была рада, что особых причин для переживаний не было, но этого не облегчало моего физического состояния.

И я не знаю, что бы делала, если бы не бесконечная помощь Руслана.

Еще два месяца назад я чувствовала, что люблю его.

Но, Всевышний, за эти недели после рождения Сулейманчика, моя любовь к мужу возросла во сто крат. Его забота, его бесконечное терпение и мудрость, его ласковый взгляд и вовремя сказанное доброе слово, все эти непростые дни поддерживали меня, придавали сил и увеличивали мои чувства к нему.

Медленно качу коляску перед собой. Взгляд то