Проклятие темной дороги - Александр Золотько

Кентавры хотели прорываться в Долину с боем. Гнедой предлагал перепрыгнуть невысокую стену крепости и погонять людишек в загоне, потом выпороть, ободрать до нитки и гнать перед собой до самого замка. Братья Гнедого, принимавшие участие в военном совете, мысль старшего поддержали и были разочарованы тем, что Барс приказал им заткнуться и решил вначале поговорить с воинами наместника.

Те, впрочем, не проявили особого желания ни общаться, ни, тем более, спорить и возражать.

Барс медленно подъехал к крепости, не требуя, чтобы кто-то выехал к нему навстречу. Заглянул внутрь, чуть приподнявшись на стременах, и сообщил о своем желании проехать в Долину.

Если житель Последней Долины, озвучил общее мнение десятник арбалетчиков, или даже два десятка жителей Долины решили вернуться домой, то почему бы им и не проехать мимо крепости? Они — подданные императора, наместник тут для того, чтобы их защищать… Наместник вообще сейчас ломает голову, где набрать людей в новое ополчение, а тут, что ни говори, два десятка крепких парней, конных, вооруженных, да еще и, похоже, приятелей целого табуна кентавров, гарцующих совсем рядом — руку протяни. А желающих протянуть руку в сторону зверолюдей среди двух десятков гарнизона крепостцы не было — ни среди егерей, ни среди арбалетчиков. И это был редчайший случай, когда мнение и тех, и других полностью совпадало.

— Значит, мы можем проехать? — уточнил Барс и получил подтверждение, мол, да, катись, делай что хочешь.

Барс помахал рукой кентаврам, прощаясь, но те остались на месте до тех пор, пока люди Барса не проехали мимо крепости.

— Не бойтесь! — крикнул Котенок, проезжая мимо крепости. — Они без разрешения брата не проедут. Можете спать и дальше… Пока кочевые вас не порежут. Они знаете как любят дозорных да сторожей резать?

Котенок придержал коня, явно намереваясь подробнее рассказать воинам наместника, что и как именно делают кочевники со сторожами и дозорными, но Барс молча хлестнул его плеткой по голенищу сапога.

Котенок засмеялся в ответ.

— Куда сейчас? — спросил он, когда невысокие стены крепости скрылись с глаз.

— В Семихатки, — ответил Барс. — Мать, наверное, уже вся извелась, где ее Котенок, жив ли, не промочил ли ноги…

— Обо мне-то она как раз и не печалится, знает, что меня так просто не убьешь, а вот ты… Когда нам сказали, что ты в Кустах раненый и полумертвый лежишь, вот тут она заголосила и меня чуть не коромыслом погнала за тобой. Я только приехал, только-только с Жука слез, а тут — мальчишка из той деревни прибежал. Так мама у меня ковшик с отваром прямо из рук выхватила. А потом не отходила от тебя, пока ты глаза не открыл…

Барс ничего не сказал, кивнул молча и пришпорил коня.

Он тогда очнулся дома, раны были заботливо перевязаны, деревенский травник наварил ему снадобья и приготовил лечебные повязки. Мать и сестры хлопотали рядом, а брат хоть и скрывал старательно свою тревогу, но таскал постоянно Барсу то дичь понежнее, то рыбу свежую из озера.

Немного окрепнув, Барс попытался разыскать старейшин, голосовавших на совете за битву, но никого не нашел. Кто-то, как Дарень из Моховки, скрылся в пещерах или лесу, а кто-то, такой же невезучий, как Старый Укор, попал в руки инквизитора, Черного Чудовища.

И погибли.

Странно, подумал тогда Барс, что инквизитор взялся именно за тех старейшин, к кому и у самого Барса накопилось очень много вопросов. Но если Черное Чудовище и узнало что-то важное от старейшин, то Барсу ничего не сообщило.

Нужно было выследить Дареня, можно было даже облаву устроить — два десятка дружинников вместе с Котенком вернулись от кентавров; но тут прилетела птица от Гнедого. И пришлось, все бросив, ехать в дикие земли. Потом идти к реке и дальше, к летним Стойбищам, чтобы своими глазами увидеть то, о чем рассказывали кентавры.

В общем, ничего хорошего Последнюю Долину не ожидало. Совсем. Даже если бы все ополчение не полегло у Брода, то и тогда нужно было бы устраивать нечто совсем уж безумное, чтобы упредить кочевых, отбить у них охоту нападать.

Был способ — Барс с Гнедым все обдумали, прикинули, потом рассказали вождям кланов. Те, поразмыслив, согласились, что все может получиться. И даже были готовы по старой памяти и ради трех четвертей возможной добычи принять участие. Оставался совсем пустяк — к Третьей Сестре, не позднее, собрать тысячи три конных воинов. Пусть даже легких… даже лучше легких.

Найти в Долине стольких конников было невозможно и до резни. Выходило, что требовалось всего лишь нанять войско. Найти для этого денег и придумать способ выгнать наемников из Долины после того, как нужда в них отпадет. То есть нужно было договариваться с наместником. У того могли быть деньги. А еще он мог властью императора приказать наемникам выполнить условия договора.

Барсу донесли, что наместник приказал раскопать все древние захоронения, обшарить все руины. Было объявлено всем жителям Последней Долины, что его милость требует принести все древности и магические предметы в замок. Люди поначалу особо не спешили, но потом надавил инквизитор, который ничего не предлагал взамен, а просто убивал слишком уж бережливых и непослушных. Кто-то из поселян понес опасные предметы в замок, кто-то стал прятать.

Оставалось убедить наместника. Его выманили, похитили, специально для него выпотрошили пленного кочевника — и все это только для того, чтобы услышать отказ.

Проклятый чистоплюй! С той ночи, когда Барс все рассказал наместнику, прошло уже несколько дней, но Барс никак не мог успокоиться и смириться с тем, что все может рухнуть из-за ерунды. Из-за чьего-то нежелания марать руки.

Да остались бы его руки чистыми, всю грязную работу Барс и так брал на себя — и временный договор с кочевыми, и его предательское нарушение. Подлость? Да — подлость! Но она может спасти тысячи жизней. Тысячи!

А ведь поначалу показалось, что наместник все понял правильно. Все понял и принял.

Мальчишка и в самом деле очень серьезно относился к тому бреду, что наместник должен защищать и опекать. Если бы все остальные наместники империи были такими чистыми и благородными… Пусть все были бы чистыми и благородными паладинами, а к ним в Последнюю Долину попал бы мерзавец, способный врать, обманывать, подличать… Так нет же, все вышло наоборот.

Выслушав, что именно ответил кочевник на вопросы Барса, наместник побледнел — даже в полумраке возле костров было заметно, как ярче проступили веснушки на щеках и носу Гартана, как пот выступил бисеринками на верхней губе и на висках…

Он не испугался — мальчишка и в самом деле умеет подавлять свой страх, — он ужаснулся, осознав, что, как бы ни старался, ни бился, ни строил планы, от него уже почти ничего не зависит.

Ровным счетом ничего.

Кочевники готовились давно. Уже три года от племени к племени, от стойбища к стойбищу носились посланцы, перевозились дары и переходили заложники. Готовились запасы провизии, стрел, веревок — а как же без веревок, ведь в Долине столько живого товара для торговли и обмена! То, что Долина осталась без защиты именно сейчас, перед самым нападением, не значило ровным счетом ничего. Кочевые снесли бы и ополчение, втоптали бы его в грязь только своим числом.