Тест Роршаха. Герман Роршах, его тест и сила видения - Дэмион Сирлз

Движение. Роршах скопировал — без топора и окружения — рисунок Фердинанда Ходлера, изображавший человека, рубящего дрова, который присутствовал на пятифранковых банкнотах с 1911 года и был широко известен в Швейцарии. Потом он приложил рисунок к оконному стеклу и отрисовал зеркальное изображение. Он показывал людям обе картинки и спрашивал: «Что делает этот человек?» и «Какая из двух картинок, по вашему мнению, нарисована правильно?». Люди, дававшие много Дв-ответов, не испытывали затруднений с первым вопросом и не могли ответить на второй, будучи, по-видимому способными одинаково хорошо вжиться в каждое из изображений. Те, кто давали мало Дв-ответов или не давали их совсем, отвечали на оба вопроса с легкостью. На рисунке Ходлера изображен дровосек-левша, как на верхнем правом изображении, но здоровые правши говорили, что он совпадает с ними, поскольку они вживались в действие, видя в нем зеркальное отражение самих себя (для левшей это было наоборот).

Форма. Согласно записям Роршаха, шизофреник мог назвать приведенную ниже кляксу, изображающую очертания Австралии, «Африкой, но неправильной формы», потому что она черная, а в Африке живут черные люди. Он также сделал кляксу в форме Италии, которую шизофреники называли «Россия» [по-немецки Russland], потому что она была черна, как копоть от лампы [Lampenruss].

В очерке 1918 года, где была подробно изложена концепция теста, Роршах описывал типичные результаты, обнаруженные у десятков пациентов, страдавших различными вариациями и ответвлениями психических болезней, при этом всегда отмечая моменты, когда ему не хватало достаточного количества рабочих случаев в Геризау, чтобы иметь возможность безопасно обобщать. Он утверждал, что эти типичные профили, хотя они и могли показаться произвольными, возникли в процессе практики. Он писал, что маниакально-депрессивные больные, находившиеся в депрессивной фазе, не давали ответов Движения или Цветовых ответов, не видели человеческих фигур и были склонны начинать с мелких деталей, прежде чем обратиться к целому изображению (зеркальная противоположность шаблона нормального человека), давая очень небольшое количество Целостных ответов. Люди с шизофренической депрессией, с другой стороны, чаще отказывались отвечать на определенные карточки, время от времени давали Цветовые ответы, очень часто давали ответы Движения и видели намного меньший процент животных и существенно менее отчетливые формы (Ф- % = 30–40). Почему? Роршах не стал предполагать, но указал, что эта дифференциальная диагностика, способная выявить разницу между маниакально-депрессивным психозом и шизофренической депрессией, «в большинстве случаев вполне определенно», была настоящим медицинским прорывом.

Результаты теста были особенно эффективны при выявлении психозов, настолько, что позволяли прояснить многие вещи буквально на ходу. Когда кто-нибудь, не имевший психотических симптомов, начинал давать ответы, типичные для психопатов, Роршах копал глубже и часто обнаруживал, что у этих людей была психотическая наследственность, они имели больных среди близких родственников или проявляли симптомы в недавнем прошлом. Иногда они годами находились в состоянии ремиссии. Даже если нет — он мог диагностировать латентную шизофрению. Роршах придерживался мнения, что чернильные пятна раскрывают качество, а не количество, — присущий пациенту тип психологии, а не степень предрасположенности к заболеваниям. Тест мог выявить предрасположенность к шизофрении вне зависимости от того, были ли симптомы сильными, слабыми или вовсе неразличимыми. Вскоре ему пришлось столкнуться с этическим вопросом: как сообщить человеку, что результаты его теста выявили латентную шизофрению или психоз, незаметное психическое заболевание, о котором, возможно, человек даже не подозревает. Однако награда того стоила: «Быть может, скоро мы достигнем точки, где сможем применительно к абсолютно каждому случаю сделать четкий вывод, сопряжен он или нет с латентной шизофренией. Только подумайте, от сколь большего количества страха перед безумием, что отравляет жизни людей, мы сможем избавить мир, если это случится!»

Роршах ни в коем случае не пытался использовать какие-либо ответы, чтобы навязать человеку некий конкретный психологический профиль. Он обнаружил, к примеру, что определенные типы ответов давались почти исключительно либо шизофрениками, либо людьми, талантливыми в рисовании, но у него не возникал соблазн сделать из этого вывод, что талант к рисованию как-то связан с болезнью или похож на нее. «Естественно, — писал он, — ответы, кажущиеся похожими, будут очень разными по своему качеству», когда они поступают от разных типов людей.

С самого начала эксперимент с чернильными пятнами был многомерным: в одно и то же время он взывал к различным способностям и возможностям человека, которые таким образом измерял. Это было убедительным подтверждением того, что тест во многом самокорректирующийся. Роршах обнаружил, что если шизофреника повторно протестировать спустя некоторое время, то будут «очень разные интерпретации карточек, однако фактор Ф- %, количество ответов Движения, Формы, Цвета, Ц, Дд и так далее останется более-менее одинаковым, если, конечно, состояние пациента не претерпело существенных изменений». С десятью карточками и достаточным количеством времени, чтобы дать ряд ответов на каждую из них, одна или несколько особенно творческих или причудливых реакций вряд ли могли изменить общую картину. Одна усатая змея, танцующая балет на Луне, не означала, что вы сумасшедший.

Зачеты объединяли и прорабатывали, чтобы составить картину психики испытуемого. Большое количество необычных или странных ответов (Ф-) могло быть признаком высокого интеллекта и огромных творческих способностей — или могло указывать на серьезные дефекты и неспособность видеть то, что видят все остальные. Но тест в целом мог провести границу между двумя крайностями. Первый из описанных типов личности предоставит большое количество Целостных ответов, ответов Движения и хорошо видимых форм (Ц, Дв, Ф+), у второго будет низкое количество по всем трем показателям.

И Целостные ответы могут быть как хорошим знаком, так и плохим. Однажды Роршах проводил тест с «умным, хорошо образованным мужчиной, пребывавшем в хорошем настроении», — тот продемонстрировал творческое осмысление практически каждой кляксы: протокол содержал лишь двенадцать Целостных ответов (ЦФ+). Карточку II испытуемый описал как «белок, танцующих на древесном пне», а карточку VII — как «фантастическую люстру стиля шандельер». Все это разительно отличалось от также состоявшего из Целостных ответов протокола другого испытуемого, двадцатипятилетнего апатичного больного с дезорганизованной шизофренией, который давал по одному ответу на каждую карточку, большинство Ф- (Бабочка. Бабочка. Ковер. Ковер с изображениями зверей. То же самое. Ковер…).

Такие взаимоотношения между различными типами ответов делали проведение теста непростым. Не было никакого легкого способа расшифровать, что значит тот или иной ответ. Хуже того, Роршах даже не мог объяснить, почему тест вообще работает. Он получил нужные ему корреляции столь же эмпирическим или интуитивным образом, как создал сами чернильные пятна, основываясь на существовавшей ранее теории о том, что значат Движение и Цвет и почему на них нужно обращать внимание в первую очередь. Его интерпретации каждого отдельно взятого протокола были целостными и часто казались своеобразными. Все это либо сила теста, либо его слабость. Что делает его субъективным и произвольным либо же богатым и многогранным?