Я дрался на Ил-2. Нас называли «смертники» - Артем Драбкин

Вечером война для нас заканчивалась. Если летали, то по сто грамм нам было положено. Сидели в столовой. У нас был Вася-баянист, которого мы украли у артиллеристов. Вот под баян – песни и танцы. Девушек в полку было довольно много: связистки, оружейницы. Две девушки – Тамара Кудишина и Тася Голованова – летали стрелками. Тася по вечерам писала стихи. Я запомнил только одну строчку: «И не увидишь синюю пилотку на моей удалой голове». Она погибла вместе с Васей Кальниченко. А зимой 1944-го Тамару сбили с летчиком Радюкиным. Они упали на немецкой территории. Летчик был в тяжелом состоянии, да к тому же в сапогах (в кабине тепло, и летчики редко надевали унты). Тамара обула летчика в свои унты, а сама надела его сапоги и перетащила его через линию фронта. При этом она обморозила ноги, и ей отняли обе ступни. Командующий воздушной армией дважды Герой Советского Союза генерал-полковник Хрюкин еще в госпитале лично вручил ей орден Боевого Красного Знамени. Потом еще была Тася Голованова. У меня был очень преданный стрелок, татарин, с 26-го года, Карим Салахутдинов, которого все в полку звали Коля. Ко мне просилась одна девушка, Соня Кесельман, но сам знаешь, мы же суеверные – женщин не брали, хотя она и прошла обучение и могла летать стрелком. Однажды из нашей эскадрильи с задания не вернулось четыре экипажа. На них напали истребители. Пока они отбивались, кончилось горючее, и они попадали на нашей территории, но вскоре все вернулись в полк. А пока их не было, меня назначили лететь запасным в соседнюю эскадрилью. Это значит, что я должен взлететь в случае, если кто-то из боевого расчета этого не сможет сделать. Я возьми да и скажи: «Соня, мы с тобой завтра полетим». Как она обрадовалась! Я Кариму говорю: «Коля, я не полечу. Соня сядет со мной в заднюю кабину, якобы мы должны лететь». А он – ни в какую: «Я так не могу, а если ты полетишь, и вас собьют? Как я жить буду?» С трудом, но все же я его уговорил: «Ты мне можешь верить, я не полечу». Наутро я вместе с остальными летчиками запустил двигатель. Соня сидит за стрелка. Я говорю: «Соня, как ты меня слышишь?» – «Хорошо слышу». – «Соня, ты смотри, не высовывайся, чтобы тебя не увидели». Я наблюдаю, как на старт выруливает ударная группа, и вдруг один самолет проваливается в яму или воронку и упирается консолью крыла в землю. Я сразу даю газ и со стоянки быстро таксирую на старт. В это время техники подбежали к застрявшему самолету, свои спины подставили, плечи, приподняли колесо, летчик дал газ, вырулил и полетел. Я заворачиваю на стоянку и потихоньку рулю. Соня сидела-сидела, терпела. Потом чувствует, что мы долго не взлетаем, выглянула, а тут стоянка. Она как зарыдала навзрыд! Тут собрались механики, технари: «Ну, как Соня слетала? Не надо ли тебе исподнее поменять?» Она сидит в кабине, ревет. Так до вечера из кабины и не вылезла и на ужин не пошла. И Коля тоже обиделся, ушел куда-то в лес… но к ужину мы с ним помирились. Из моих 86 боевых вылетов, наверное, 80 я сделал с ним.

А.Д. Сто грамм только после боевых вылетов давали?

Конечно, только после боевых вылетов. Правда, был один эпизод, когда весь полк полетел пьяным на задание. Дело было так. В этот день должны были праздновать годовщину основания полка. Утром мы собрались на командном пункте, нам поставили задачу. А погода была плохая-плохая. Мы ждем – команды нет. Уже пообедали. Прикинули, что погоды не будет, и командир полка говорит: «Пошли отмечать». Мы хорошо кушаем, пьем. И вдруг из дивизии поступает приказ поднять полк на боевое задание. А мы все уже под хмельком. Командир полка остался на земле, а полк пошел выполнять задачу. Повезло. Все как один взлетели, выполнили задание и вернулись. Фотоконтроль подтвердил удачный вылет.

А.Д. В чем летали на задания?

Летом в чем попало – в кабине жарко. Зимой – в меховых комбинезонах, шлемофонах, перчатках. Меня раз перчатка подвела: нажал на гашетки, и она застряла между ними. Я уже самолет вывожу, а пушки и пулеметы все стреляют. Ну, потом выдернул ее, конечно.

А.Д. Когда вас наградили первый раз?

Первый орден Красной Звезды я получил за десять боевых вылетов. Орден Красного Знамени мне дали за то, что спас командира эскадрильи. Мы полетели вчетвером. Причем вылет делали заместитель командира полка, начальник воздушно-стрелковой службы и мой комэска со мной. Я летел замыкающим. Мы успели сбросить по цели бомбы, когда моего ведущего сбили. Он в сторону отваливает, я, как и положено ведомому, иду за ним. Скорость у него падает. Я барражирую вокруг, охраняю его. В итоге притер он самолет на нейтральную полосу. Смотрю, немцы к ним бегут. Я зашел и начал немцев отсекать. В это время он и стрелок выбрались и побежали к нашим. Вот за это меня наградили. Второй орден Красного Знамени я получил за боевую работу.

А.Д. Сколько боевых вылетов делали в день?

До трех. Обычно два-три вылета. От нас это не зависело. Физически я мог выдержать и больше. Лично я не помню, чтобы когда-то уставал.

А.Д. Предчувствия, приметы были?

Предчувствий никаких не было. О смерти особо не задумывались, и разговоров у нас о ней не было. Иногда, как примешь вечерком, думаешь: «Завтра, может быть, последний раз…» Но каких-то упаднических настроений не было.

А.Д. Были ли суеверия, например не фотографироваться, не бриться перед вылетом?

Во-первых, некому было нас фотографировать. А что касается бритья, так у меня нечего было брить. Молодой!

А.Д. Замполит был летающий?

Нет. В летном составе был только командир полка, заместитель командира полка, начальник воздушно-стрелковой службы и штурман полка. А вот парторг, Богданов Николай Владимирович, тот летал воздушным стрелком, чтобы заработать награду. Так многие делали. Со мной летал адъютант эскадрильи. Мой стрелок страшно противился. Я ему говорю: «Это же все-таки адъютант эскадрильи, нужный человек». Три боевых вылета со мной сделал инженер полка. Правда, в этом случае повод был. При взлете с бомбовой нагрузкой двигатель на моем самолете при наборе высоты останавливался, а потом опять резко забирал. Я доложил инженеру полка. Он предложил слетать вместе со мной. В первом вылете – та же картина. Он ничего не понял. После второго вылета он предложил мне на взлете давать газ плавно. В третьем вылете я сделал так, как он сказал, и все стало нормально.

А.Д. Командир полка летал?

Командир полка подполковник Карпинский был хорошим, заботливым командиром. Награжден четырьмя орденами Боевого Красного Знамени. Он летал, когда надо было вести полк. Правда, Героя он не получил, как не получили и командиры эскадрилий Орел, Пименов и Слобожанинов.

А.Д. Какие были взаимоотношения с батальоном аэродромного обслуживания?

Отношения были самые хорошие. Они же нас снабжали обмундированием. Придешь на склад, они тебе все выдадут. Боеприпасами обеспечивали без всяких проблем, питанием. Девочек было много. Я женился на медсестре из БАО. Мы с ней прожили 60 лет.

А.Д. Известны ли вам случаи трусости среди летчиков?