Ночной консьерж - Йенс Фишер

Кристина кивнула, хотя была равнодушна к классической музыке.

– Когда вы слышите «Лунную сонату», вас переполняет романтическая чувственность. Первые такты пятой симфонии вызывают в вас чувство тревоги. А при звуках «Героической» симфонии вы готовы вскочить с кровати и устремиться к свершениям. Но почему от звука или созвучий определенной частоты наступает духовный подъем, а от других – депрессия или временный паралич, мы ответить не можем. Мы лишь способны зафиксировать, что это – так. Что касается источника… – Доктор смерил Кристину недоверчивым взглядом. – Его нужно изучать в лаборатории. Горло, связки… Их необходимо обследовать, и довольно тщательно. Поверьте, эти органы тоже таят в себе загадки. Но это – уже не моя специализация.

Горло, связки… В незнакомом московском особняке, где она оказалась в качестве жертвы и дело явно не собиралось ограничиваться банальным изнасилованием, Кристина сейчас думала только об этом. Горло. Ей было необходимо освободить свое горло. В нем было единственное оружие, которым она располагала и которое могла применить.

Колено душителя уперлось ей в грудь, локтями он блокировал ее руки, а ладони сомкнул на шее. Запах лука стал невыносимым, и было обидно, что этот запах станет последним, что она вдохнет. Бесцветный закрыл глаза и качал головой из стороны в сторону, шевеля губами, будто читал над девушкой отходную молитву.

Кристина почувствовала, как ее лицо наливается кровью, а глаза медленно вылезают из орбит. Еще она ощутила крайне неприятные спазмы в кишечнике И попыталась сдвинуть ноги, которые почти не двигались, придавленные весом сверху. И в этот момент Кристина почувствовала, как ее туфелька, узкая сиреневая лодочка с острым каблуком-шпилькой, начала соскальзывать с ноги и замерла, удержавшись лишь на пальцах. В долю секунды, может быть, последней секунды, которую ей оставалось прожить, Кристина осознала, что это – ее единственный шанс. Резко расслабившись, она добилась того, чтобы Миша чуть подался вперед и ослабил давление на ее ноги. И в это мгновение Кристина с силой выбросила вверх пальцы ноги, на которых держалась туфелька, молясь, чтобы траектория полета обуви, за которую она заплатила целых пятьсот евро, была верной. Часто бывает, что дорогая обувь подводит своего владельца – натирает ногу, неровно изнашивается, облезает. Но чего не отнять у дорогой обуви – иногда она способна лететь в верном направлении, спасая расточительному владельцу жизнь. Сиреневая лодочка, описав в воздухе неровную параболу, приземлилась точно на голову душителю, ударив его острым каблуком в темя.

Бесцветный дернулся, скорее от неожиданности и удивления, чем от боли, но на секунду ослабил хватку. Этой секунды Кристине хватило, чтобы мотнуть головой и освободить шею из вспотевших рук Миши. Воздух хлынул в пересохшую гортань, Кристина судорожно сглотнула и завопила отчаянно, что есть мочи, – это был крик боли, призыв к спасению, а через секунду он перешел в тот самый звеняще-шипящий звук, которым, по мнению современных психиатров, античные сирены околдовывали доверчивых мореплавателей.

Миша смотрел на Кристину, напротив, крайне недоверчиво. Ему было невдомек, отчего его сильные руки немеют и опадают, как ватные, отчего здоровое молодое тело заваливается набок без всякой причины. В его глазах читалось напряжение, с которым он пытался вновь овладеть своими мышцами, и бессилие сделать это. Вид у душителя был удивленный.

Кристина с легкостью выбралась из-под его ставшего безвольным и неуправляемым тела и первым делом отыскала на полу спасительную туфельку. Бережно вернула ее на ногу, поправила волосы и только тогда устало опустилась на диван в прихожей.

Что теперь делать? В чужой стране, без связей и контактов… Мысли путались, она несколько раз глубоко вздохнула и, закрыв глаза, попыталась сосредоточиться на морском приливе с мраморными прожилками. Необходимо срочно найти Ганди и вместе с ним припереть к стенке этого Сержа. Ганди в Ярославле. Значит, надо добраться до Ярославля.

Кристина открыла глаза. Полупарализованный душитель конвульсивно дергался на полу, постукивая ногой по паркетной «елочке» и не понимая, почему не может встать. Взглянув в его мутные бешеные глаза, Кристина наконец почувствовала испуг. Отправляясь в Россию, она внутренне была готова сражаться. Наверное, поэтому не удивилась и не испугалась, когда на нее напали. Да и некогда было, все произошло слишком внезапно. А теперь до ее сознания, как кровь, приливавшая к клеткам, начала доходить простая мысль. Ее опередили. Она считала охотником себя. Но на нее начали охотиться раньше, чем она успела сделать первый шаг. Кто стоял за этим, сомнений не было.

– Тебя прислал Серж? – спросила она у Миши и удивилась, как низко прозвучал собственный голос.

В ответ Бесцветный еще сильнее выпучил глаза и издал звук, похожий на хлопок лопнувшего шарика.

– Кто ты? Как тебя зовут? – Кристина была несильна в допросах. И вновь не получила ответ.

– Хорошо… Посмотрю сама.

Она опустилась на колени и брезгливо коснулась курточки Бесцветного. Запах лука куда-то улетучился, уступив место кислому запаху пота, к которому примешивалось что-то горькое с кофейным оттенком. Кристина решила, что это запах страха.

– Не бойся, я тебя не трону. Через пару часов сам встанешь, Поболеешь какое-то время, затем – пройдет. – Она поразилось, как цинично прозвучали эти слова, адресованные человеку, которого только что довели до паралича.

Обшарила карманы душителя. Бумажник, жвачка, связка ключей и мобильник. В бумажнике обнаружились несколько тысяч российских рублей и водительское удостоверение на имя Петра Семеновича Новикова. В мобильнике сохранились несколько входящих вызовов с разных номеров. Кристина заглянула в список эсэмэсок, и третье сверху заставило ее вздрогнуть от возбуждения.

«В час ночи. Храм Вознесения. Консьерж».

Кристина почувствовала запах моря, и снова перед ее глазами замелькали мраморные прожилки. Море набегало на полоску каменистой суши, и смысл возвращался ко всему, что случилось или должно случиться.

Отсалютовав на прощание Бесцветному Мише, Кристина спустилась во двор, аккуратно уложила свои вещи обратно в серую «тойоту» и уселась на водительское сиденье. Из связки ключей, вытащенных у Бесцветного, подобрала ключ зажигания, завела двигатель и выключила его. Куда ехать? Часы показывали восемь вечера. В час ночи Консьерж будет в храме Вознесения. Нужен план. Раздумывая, Кристина машинально обыскивала салон автомобиля. И нисколько не удивилась, когда под водительским сиденьем ее рука наткнулась на металлическую рукоять пистолета. Семнадцатизарядный «глок», любимая игрушка рэперов, которые до сих пор не могут прекратить играть в гангстеров.

Под гулкими сводами собора шаги шестерых человек раздавались, как ритмический рисунок, исполненный на нескольких африканских барабанах. Сама барабанная установка до поры беззвучно темнела в углублении нефа. В помещении собора царил особый полумрак, настраивающий на таинство. Сквозняк гонял по стенам причудливые тени от нескольких десятков свечей. Их пламя металось в разные стороны, понукаемое потоками воздуха. В этом театре теней хотелось говорить шепотом, и – только о самом важном, о сокровенном. В крайнем случае – подслушивать чужие секреты. Вот оно – время рок-н-ролльной мессы.