Барселона под звуки смерти - Анна Орехова

– Я так понял, у вас с Киром не лаладилось? Точнее сначала заладилось, а потом разладилось. Не знаю, что произошло, но если он тебя обидел, это вышло случайно. Сложно поверить, но в ашейпании плохой парень – это я. А Кир – герой. Ты, похоже, перепутала нас местами.

Ника усмехнулась. Столько самоуверенности, аж противно.

– Поверь, героем я тебя не считаю.

По правде говоря, она и Кирилла не считала плохим парнем. Да, он подсмотрел её записи, да, соврал. Да, она всё ещё злилась. Но он же не виноват, что блокнот приземлился к нему на колени. Просто воспользовался моментом. Нечестно, конечно, но кто бы поступил иначе? К тому же вся эта ситуация оказалась ей даже на руку – отличный повод прекратить то, что между ними назревало. Лучше распрощаться из-за глупой обиды, чем признаться Кириллу в глухоте, а потом наблюдать, как он ищет возможность срулить.

Официант поставил перед Саней чашку латте, видимо, это был универсальный вариант для тех, кто заказывал «всё равно какой» кофе.

Ника глянула на конкурента.

– Слушай, а тебе обязательно тут сидеть? Вон сколько столиков, выбирай любой. Честно говоря, мне сейчас не до разговоров.

Лидер «красных» закинул в кофе сахар.

– Да я как-то тоже от твоей компании не балдею. Но нам надо кое-что обсудить.

– Да ну? И что же?

– Ваши с Кириллом шуры-муры.

Ника вздёрнула брови.

– А я наивно полагала, что тебя это не касается.

– Слушай, ты вроде не дура…

– Вот спасибо!

Саня шумно выдохнул и поболтал ложкой в чашке.

– Да не за что. Видишь ли, я кругами ходить не люблю. Поэтому кое-что расскажу, но я должен быть уверен, что Кир об этом не узнает.

– Знаешь, что? Давай ты лучше ничего не будешь говорить! И уходить не надо. С этим я сама справлюсь.

Ника открыла сумочку, чтобы расплатиться за нетронутый ужин. Конечно, чай сейчас пришелся бы кстати, но потеря небольшая, учитывая, что не придётся терпеть этого типа.

– У него жена погибла три года назад.

Ника отложила сумку.

– Пьяный ублюдок сбил её на пешеходном переходе.

Внутри что-то сжалось и оборвалось. Злость на Саню мгновенно испарилась.

– Я… я не знала…

– Ясно дело, не знала. Он не кричит об этом на каждом углу. Но так уж вышло, что впервые за всё это время он обратил внимание на другую. Пойми, Кир – романтик, не из тех, с кем можно увыркатьсябыть. Поэтому будь человеком, не пудри ему мозги. Не хочу снова вытаскивать его из этого дерьмища.

Права была Женёк, этот тип – беспардонная свинья, считай, только что назвал её шлюхой: «не из тех, с кем можно покувыркаться и забыть». А Ника, значит, только такими делами и промышляет. Однако за откровенность она была ему благодарна.

– Спасибо, что рассказал.

Она бы ни за что не причинила боль человеку, пережившему такое. Ещё одно подтверждение, что правильно сделала, затушив искорки, которые между ними возникли.

– Ну раз мы всё прояснили, я с превеликим удовольствием удалюсь, – Саня положил на стол пять евро и поднялся. – Если Гордееву нужна помощь, говори. Мало ли, привезти чего или врача нормального подогнать.

Ника кивнула, хотя знала, что едва ли к нему обратится. Конкурент ушёл, а она осталась гипнотизировать взглядом чашку. Этот чёртов день её окончательно доконал. Сюрприз за сюрпризом, причём ни одного хорошего. Кто бы мог подумать, что Кирилл пережил такое? Как он справился? Невольно вспомнилась жена погибшего хирурга и ярость, сквозящая в её письмах. Конечно, неправильно сравнивать, Ника не была пьяна, да и при всём желании не могла предотвратить ту аварию, но она представляла, как Кирилл ненавидит гада, убившего его жену.

– ¡Hola! – весёлый голос вывел её из раздумий.

К столику подъехала Марибель. Ника даже не заметила, как она появилась в ресторане.

Подоспевший официант отодвинул стул, освобождая испанке место. Марибель что-то быстро заговорила, указывая на чашки на столе, и не успела Ника опомниться, как официант унёс её чай и недопитый латте Сани.

– Эй, я вообще-то… – начала было Ника, но официант уже скрылся за баром.

– Relax, – усмехнулась Марибель. – You don’t need it.

(Расслабься, тебе это не нужно).

Достала телефон и добавила через переводчик: «Тебе нужно что-нибудь покрепче».

Да какое, к чёрту, покрепче? Она просто хотела попить чаю! Видимо, не судьба. Сначала Саня прикопался, теперь вот Марибель проявляет ненужную заботу.

– How is your boss? – похоже, испанка была в курсе всех событий: утром расспрашивала про кражу, сейчас о Романе Валентиновиче.

(Как твой босс?)

– Not really good.

(Не очень.)

«Тогда точно надо выпить» – набрала в переводчике Марибель.

Словно подтверждая её слова, официант водрузил на стол два бокала с красной жидкостью и ломтиками апельсина. Знаменитая испанская сангрия, не иначе. Она значилась в списке вещей, которые Ника хотела попробовать в Барселоне, наряду с паэльей, различными тапасами и купанием в море. Однако последние события отбили желание развлекаться.

– To our meeting! – Марибель подняла бокал.

(За встречу).

– I don’t really… – начала было Ника.

(Я вообще-то… )

– Come on! – Марибель стукнула своим бокалом о её. – You need it!

(Давай! Тебе это нужно!)

Ника, нехотя, сделала глоток, сложно было противиться напору Марибель. Распробовав, сделала ещё глоток, побольше. Сладковато-кислый напиток играл нотками апельсина и винограда, приятно охлаждал, слегка пощипывая язык.

Марибель приподняла брови, взглядом спрашивая: «Ну как?» Ника показала большой палец. Сангрия, однозначно, войдёт в список её любимых напитков.

«Как ты слышишь в одной серёжке?» – Марибель снова взялась за переводчик.

«Немного тише и звуки смещаются, но в целом хорошо».

Впервые за полгода подобный вопрос не вызвал желания сбежать или сменить тему. Они говорили на одном языке, хоть и использовали переводчик – Марибель расспрашивала о глухоте, как о чём-то обычном: новых туфлях или походе в кино.

«Батареи надолго хватает?»

«Часов на пять», – Ника как раз зарядила левую серёжку по пути из больницы. Она объяснила, что над элементами питания учёным предстоит поработать.

Марибель продолжила расспросы и Ника, попивая сангрию, рассказала, что её импланты гарантированно сохраняют остатки слуха, тогда как стандартные модели нередко переводят тугоухость в полную глухоту. Призналась, что поначалу мир казался электронным, а теперь звуки вернулись, только речь порой барахлит. Умолчала лишь о звонке брата и о том, что левую серёжку скоро заберут. Не хотелось снова погружаться в уныние.