Неукротимый босс - Марика Крамор

— Ладно. Привет малому, — выдавливаю с трудом.

— Спасибо тебе, Камиль.

— Увидимся, — «воодушевленно» бросаю в трубку и, поджимая губы, прячу телефон в карман.

Но сам понимаю, что нихера не ладно. Почему я всегда остаюсь на «другой раз»? Хрен с ним, сегодня. Окей, мелкий плохо себя чувствует. А до этого? Всегда, когда я невзначай поднимал эту тему, Алина лишь легко отмахивалась: мол, когда могу, я твоя полностью. Я, конечно, может и тупой, но реально не понимаю, почему мы не можем погулять с пацаном вместе в её выходной или вечером, когда у меня есть возможность? Почему мы не можем вместе заняться ее делами, если это допустимо? Почему иногда мы не можем провести втроем полдня, а потом отвезти её сына к бабушке или оставить с няней? Это так сложно? Или в этом есть что-то плохое? По-моему — нет.

Заезжаю в ближайший магазин и набираю фрукты. Сверху бросаю шоколад и пахлаву.

И орехи. Алина любит миндаль и кешью, но экономит, поэтому покупает их нечасто.

На глаза попадается её любимый йогурт и зерновой творог с клубникой. Набиваю корзину и ими.

В душе странное чувство. Как будто что-то неладно. А я не пойму, с чем связано. К Алине зарулю ненадолго и после прозвоню заму по второй фирме. Поставки вроде неплохо шли. Вечером надо ещё не забыть Машу набрать. Она хотела насчёт юриста поговорить.

В домофон звонить не стал. Подождал, пока жильцы выйдут из подъезда. В одной руке держу огромный букет, в другой — тяжелый пакет с «витаминами» и вкусняхами.

Осторожно стучусь на случай, если пацан уже уснул, и жду, пока распахнется дверь.

— Камиль?

Увидев настороженное удивление на лице Алины, я немного расстроился. Думал, она всё же обрадуется мне. Даже, скорее, надеялся.

Но вот то, что Алина не пустила меня на порог, а сама вышла в подъезд, смущённо закрывая дверь за спиной, меня просто ошарашило.

И только когда до моего слуха донёсся громкий весёлый смех, прежде чем дверь захлопнулась, я понял, почему у неё такое виноватое лицо.

А мне захотелось пройти и затолкать этот букет поглубже в жопу одному мудаку.

Ставлю пакет на пол, сверху бросая ненавистные цветы, едва сдерживая расползающуюся ярость.

Обвиняюще указываю девушке за спину.

— Ты с мужиком, что ли?

— Это Матвей.

Её голос заучит тихо, но уверенно.

— Ты говорила, вы не общаетесь.

— Да, мы не общаемся, — внутри меня закипает горячая лава, я сжимаю ладони в кулаки и вскидываю подбородок, наблюдая за Алиной сверху вниз.

Подсознательно жду хоть какого-то объяснения, но как по мне — и так все понятно. Она врёт.

— Я его не звала. Он позвонил сегодня, и я сказала, что Тёмочка заболел и мне не до него.

— И он, конечно же, прилетел. В первый раз за два года?! — несдержанно повышаю голос.

— Камиль, ты извини за эту ситуацию. Я боюсь их наедине оставлять. Давай мы завтра поговорим.

— Впусти меня.

— Камиль. Пожалуйста, не нужно сцен. Я тебе завтра всё объясню, правда.

— Ты предлагаешь мне уйти?! — я бы всё стерпел. Но, сука, этот виноватый взгляд просто сорвал стоп-кран. — У тебя дома посторонний мужик, Алина! Меня ты даже на порог не пускаешь! Никогда, блядь, не пускаешь! Меня, значит, пинком под зад! А этот мудак свистнул разок, и уже играет с сыном, на которого хер забил?! Ты хоть знаешь, зачем он приехал? И не надо мне ля-ля про ребёнка, он не к нему приехал! У тебя кукушка съехала?! Ты что творишь-то?!

— Вот поэтому я бы не хотела, чтобы ты входил. Не нужно этих сцен при Артёме. Камиль, давай ты остынешь и после спокойно обсудим. Извини, я пойду, ладно?

— Нет, не ладно! — рявкаю в сердцах. — Почему я не в курсе, что вы видитесь? Я ведь спрашивал!

— Я сказала, как есть! Он приехал неожиданно и привёз лекарства! Ты уж извини, но он родной отец Артёма! И имеет право его увидеть!

Ну пиздец. Вот просто пиздец! Я же сам предлагал привезти лекарства!

— А на тебя он тоже права имеет? — ядовито цежу сквозь зубы.

— Камиль, перестань, пожалуйста. Он сейчас уедет. Я Артёма уложу и позвоню тебе. Никакой трагедии нет. Это просто случайность.

— Тогда впусти меня, — чеканю зло, но внутри что-то перегорает, потому что в её глазах я вижу ответ.

Она не впустит. Она с этим мудаком предпочла остаться.

Алина могла бы позволить мне пройти, обозначив четкую позицию, что у неё теперь другой мужик. Но я опять остался за бортом. Опять! А она палец о палец не захотела ударить, чтобы прояснить всё!

Заебись! Она с бывшим дома! А мне сказала, что ей не до меня!

И где гарантии, что он не останется на ночь? Что не распустит свои щупальца?! Что не полезет к ней?!

— Ты возвращаешься к нему? — бью вопросом в лоб.

— Господи, конечно, нет. О нас с ним речь вообще не идёт.

— А о нас идёт? Он знает, что ты теперь моя женщина?

— Я на каждом шагу должна об этом кричать?

— Нет, не на каждом. Но он должен иметь это в виду.

Чувствую себя ослом! Ну пиздеееец!

Шифер рвет конкретно. Если я сейчас не уйду, я этого ублюдка точно отделаю!

— В общем. Здесь фрукты и орехи, — произношу ровно и отстранённо. Я не ожидал от Алины такого. У меня даже слов нормальных нет. Ну вот как так, а?! Она просит меня уехать и оставить их наедине с бывшим мужем! — Я зацепил твой любимый йогурт и творог. Пакет тяжелый. Не носи сама. Попроси своего Матвея помочь, если он, конечно, что-то тяжелее члена в состоянии поднять.

— Камиль, я позвоню, как только…

— Знаю я, Алин, как ты звонишь.

Не слыша ничего больше, разворачиваюсь и, не дожидаясь лифта, несусь вниз. На воздух. Семь этажей пробежал и даже не понял, когда.

В ушах шумит. Подбородок напряжен. Ладони то и дело сжимаются в кулаки, а воздух с громким свистом вылетает из легких.

В машине ненавистно стукнул по рулю.

Охренеть, вот ублюдство, а!

Но самое стремное даже не это. Неееет. Куда там!

Она не просто не позвонила, как обещала. Она даже не взяла трубку, когда я сам позвонил ей спустя полтора часа.

Алина

В квартиру я вернулась чуть ли не плача. Почему именно сегодня все звёзды сошлись?! Такое ощущение, что все хотят «подсластить» мне жизнь.

С каменным лицом прохожу в зал, натыкаясь на искристые взгляды.

Артём заливисто смеётся, потому что Матвей неумело жонглирует мячиками из сухого бассейна — он небольшой, но сын даже сейчас в восторге. Малыш был до поросячьего визга счастлив, когда Камиль привёз это чудо, распаковал и накачал воздухом.