451 градус по Фаренгейту - Рэй Брэдбери

Они негромко рассмеялись.

— Этого не может быть! — воскликнул Монтэг.

— Нет, это так, — ответил, улыбаясь, Грэнджер. Мы тожесжигаем книги. Прочитываем книгу, а потом сжигаем, чтобы её у нас не нашли.Микрофильмы не оправдали себя. Мы постоянно скитаемся, меняем места, плёнкупришлось бы где-нибудь закапывать, потом возвращаться за нею, а это сопряжено сриском. Лучше всё хранить в голове, где никто ничего не увидит, ничего назаподозрит. Все мы — обрывки и кусочки истории, литературы, международногоправа. Байрон, Том Пэйн, Макиавелли, Христос — все здесь, в наших головах. Ноуже поздно. И началась война. Мы здесь, а город там, вдали, в своём красочномуборе. О чём вы задумались, Монтэг?

— Я думаю, как же я был глуп, когда пытался боротьсясобственными силами. Подбрасывал книги в дома пожарных и давал сигнал тревоги.

— Вы делали, что могли. В масштабах всей страны это дало быпрекрасные результаты. Но наш путь борьбы проще и, как нам кажется, лучше. Нашазадача — сохранить знания, которые нам ещё будут нужны, сберечь их в целости исохранности. Пока мы не хотим никого задевать и никого подстрекать. Ведь еслинас уничтожат, погибнут и знания, которые мы храним, погибнут, быть может,навсегда. Мы в некотором роде самые мирные граждане: бродим по заброшеннымколеям, ночью прячемся в горах. И горожане оставили нас в покое. Иной раз насостанавливают и обыскивают, но никогда не находят ничего, что могло бы датьповод к аресту. У нас очень гибкая, неуловимая, разбросанная по всем уголкамстраны организация. Некоторые из нас сделали себе пластические операции —изменили свою внешность и отпечатки пальцев. Сейчас нам очень тяжело: мы ждём,чтобы поскорее началась и кончилась война. Это ужасно, но тут мы ничего неможем сделать. Не мы управляем страной, мы лишь ничтожное меньшинство, гласвопиющего в пустыне. Когда война кончится, тогда, может быть, мы пригодимся.

— И вы думаете, вас будут слушать?

— Если нет, придётся снова ждать. Мы передадим книги из уств уста нашим детям, а наши дети в свою очередь передадут другим. Многое,конечно, будет потеряно. Но людей нельзя силком заставить слушать. Они должнысами понять, сами должны задуматься над тем, почему так вышло, почему мирвзорвался у них под ногами. Вечно так продолжаться не может.

— Много ли вас?

— По дорогам, на заброшенных железнодорожных колеях нассегодня тысячи, с виду мы — бродяги, но в головах у нас целые хранилища книг.Вначале всё было стихийно. У каждого была какая-то книга, которую он хотелзапомнить. Но мы встречались друг с другом, и за эти двадцать или более лет мысоздали нечто вроде организации и наметили план действий. Самое главное, чтонам надо было понять, — это что сами по себе мы ничто, что мы не должны бытьпедантами или чувствовать своё превосходство над другими людьми. Мы всего лишьобложки книг, предохраняющие их от порчи и пыли, — ничего больше. Некоторые изнас живут в небольших городках. Глава первая из книги Торо «Уолден»[5] живёт вГрин Ривер, глава вторая — в Уиллоу Фарм, штат Мэн. В штате Мэриленд естьгородок с населением всего в двадцать семь человек, так что вряд ли туда станутбросать бомбы, в этом городке у нас хранится полное собрание трудов БертранаРассела. Его можно взять в руки, как книгу, этот городок, и полистать страницы,— столько-то страниц в голове у каждого из обитателей. А когда война кончится,тогда в один прекрасный день, в один прекрасный год книги снова можно будетнаписать, созовём всех этих людей, и они прочтут наизусть всё, что знают, и мывсё это напечатаем на бумаге. А потом, возможно, наступит новый век тьмы ипридётся опять всё начинать сначала. Но у человека есть одно замечательноесвойство: если приходится всё начинать сначала, он не отчаивается и не теряетмужества, ибо он знает, что это очень важно, что это стоит усилий.

— А сейчас что мы будем делать? — спросил Монтэг.

— Ждать, — ответил Грэнджер. — И на всякий случай уйдёмподальше, вниз по реке.

Он начал забрасывать костёр землёй. Остальные помогали ему,помогал и Монтэг. В лесной чаще люди молча гасили огонь.

При свете звёзд они стояли у реки.

Монтэг взглянул на светящийся циферблат своих часов. Пятьчасов утра. Только час прошёл. Но он был длиннее года. За дальним берегомбрезжил рассвет.

— Почему вы верите мне? — спросил он. Человек шевельнулся втемноте.

— Достаточно взглянуть на вас. Вы давно не смотрелись взеркало, Монтэг. Кроме того, город никогда не оказывал нам такой чести и неустраивал за нами столь пышной погони. Десяток чудаков с головами, напичканнымипоэзией, — это им не опасно, они это знают, знаем и мы, все это знают. Пока весьнарод — массы — не цитирует ещё Хартию вольностей и конституцию, нет основанийдля беспокойства. Достаточно, если пожарники будут время от времениприсматривать за порядком. Нет, нас горожане не трогают. А вас, Монтэг, ониздорово потрепали.

Они шли вдоль реки, направляясь на юг. Монтэг пыталсяразглядеть лица своих спутников, старые, изборождённые морщинами, усталые лица,которые он видел у костра. Он искал на них выражение радости, решимости,торжества над будущим. Он, кажется, ожидал, что от тех знаний, которые онинесли в себе, их лица будут светиться как зажжённый фонарь в ночном мраке. Ноничего этого он не увидел на их лицах. Там, у костра, их озарял отблеск горящихсучьев, а сейчас они ничем не отличались от других таких же людей, много скитавшихсяпо дорогам, проведших в поисках немало лет своей жизни, видевших, как гибнетпрекрасное, и вот наконец, уже стариками, они собрались вместе, чтобыпоглядеть, как опустится занавес и погаснут огни. Они совсем не были уверены втом, что хранимое в их памяти заставит зарю будущего разгореться более яркимпламенем, они ни в чём не были уверены, кроме одного — они видели книги,стоящие на полках, книги с ещё не разрезанными страницами, ждущие читателей,которые когда-нибудь придут и возьмут книги, кто чистыми, кто грязными руками.Монтэг пристально вглядывался в лица своих спутников.

— Не пытайтесь судить о книгах по обложкам, — сказал кто-то.

Все тихо засмеялись, продолжая идти дальше, вниз по реке.

Оглушительный, режущий ухо скрежет — и в небе пронеслисьракетные самолёты, они исчезли раньше, чем путники успели поднять головы.Самолёты летели со стороны города. Монтэг взглянул туда, где далеко за рекойлежал город, сейчас там виднелось лишь слабое зарево.

— Там осталась моя жена.

— Сочувствую вам. В ближайшие дни городам придётся плохо, —сказал Грэнджер.

— Странно, я совсем не тоскую по ней. Странно, но я какбудто неспособен ничего чувствовать, — промолвил Монтэг. — Секунду назад я дажеподумал — если она умрёт, мне не будет жаль. Это нехорошо. Со мной, должнобыть, творится что-то неладное.