(не)моё чудовище - Деметра Фрост

раздраженно, в ярости отщелкивая от себя бычок, - Включи мозги!

- Уже, Лёва. Но что ты там поймешь? Приезжай, пусть тебе все аналитики наши расскажут и покажут и…

- А ты там на что? Я тебя зачем оставил с правом подписи генерального? Чтобы тя на пустом месте панику разводил и звонил почем зря.

- Нет, Лёва. На этот раз все не почем зря! Я, конечно, мог бы все пустить на самотек и оставить как есть. А потом от тебя же получить нагоняй. Не впервой, в конце-концов. Но не в этот раз, друг. Не в этот. Приезжай как можно скорей. Речь идет о пяти лямах.

- И по такой чепухе ты меня беспокоишь?!

- Евро, Лёва, евро! Пять миллионов евро! И я еще не упомянул о судебном иске, который может грозить нам не только еще одной кругленькой суммой, но и подмоченной репутацией. Сейчас твое присутствие необходимо как никогда! Ты слышишь меня? Лёва? Ты понял?!

- Понял, твою мать! Понял! - огрызаюсь я неистово, - Жди. Завтра буду!

- Будь добр, Лёва, - в голосе Михи звучит облегчение и неприкрытая радость, - А по пути можешь и электронку свою проверить.

- Ясень пень.

Не прощаясь, я сбрасываю звонок и громко, со вкусом, матерюсь.

Что ж такого могло произойти в компании, что понадобилось мое личное присутствие? Целый штат сотрудников - проверенных и опытных - и этого мало для решения невесть откуда взявшейся проблемы? А кто ее вообще допустил? Узнаю - ноги и руки с корнем вырву.

Но делать, увы, нечего. Раз я сказал, что буду - значит, надо быть.

Но что делать с Никой?

Сомневаюсь, что если я так внезапно исчезну, ею это будет воспринято нормально. А я как-то не хочу оставлять после себя чувства отвращения и разочарования. Я, вообще-то, планировал долгосрочные отношения и потому - оставлять все, как есть, нельзя. Но и дожидаться, пока Ника проснется, чтобы все ей объяснить, я могу.

Оставить письмо? И что я напишу? Я не сопливый подросток, чтобы распинаться на какие-то признания и обещания в вечной любви и преданности. К тому же мы взрослые люди и это будет как минимум глупо и нереалистично.

Телефон. Так будет и быстро, и эффективно.

Я без труда нахожу смартфон Самойловой и провожу незамысловатые манипуляции: вбиваю свой номер и даю на него короткий вызов. Потом сообщение отправлю. Ну, и позвоню, как выдастся свободная минутка, разумеется. Наговорю всяких нежностей, ласковостей, в вобщем, всего, что так любят девушки. Подарок отправлю. Что там говорил Воронцов? Огромный плюшевый медведь? Ну уж нет. Буду попроще. А то еще не так поймет…

Закончив, я запрыгиваю в машину и бодро еду домой. По дороге звоню сначала в аэропорт, чтобы забронировать билет, а потом начальнику охраны, чтобы обрисовать ситуацию.

Решаю дела привычно быстро и оперативно. Рабочий режим включается несмотря на продолжительный перерыв легко и естественно, напрочь выгоняя из головы все мысли о девчонке. Набрасываю в уме список вещей, которые нужно с собой взять, и отправляю Михе смску со временем прилета. Пусть организует мне машинку - не на такси мне, в самом деле, добираться до офиса? Думаю, будет правильно сразу поехать туда, не заглядывая на квартиру. Принять душ и переодеться я опять же могу и офисе. Были времена, когда я дневал и ночевал в кабинете, не появляясь дома до трех суток. И таких моментов было огромное количество. Ведь чтобы добиться того уровня, на котором я сейчас нахожусь, пришлось хорошенько потрудиться. Ломая преграды, встающие на пути. Ломая самого себя. Наступая на собственную гордость и желания. А порой - и на других людей. Я ведь далеко не святой. И если рядом со мной оказывался человек слабый и слишком зависимый от собственных желаний, приходилось показывать, кто истинный хозяин положения. И ставить на место. Ведь если я требователен к себе, почему я должен быть лоялен к другим?

С возрастом, конечно, приоритеты немного, но меняются. Добившись успеха, ты расслабляешься и начинаешь получать от жизни удовольствие. Правда, для счастья уже и не нужно так много, как раньше. Праздность приелась быстро, бомонд и элитное сообщество тоже. И захотелось тишины и спокойствия. Уюта. Душевного комфорта.

Но рабочие встряски, видимо, мне тоже необходимы. Потому что я с жадностью вгрызаюсь в возможность раскусить неожиданную проблему.

Злость ушла. На ее место пришел азарт и предвкушение.

Пока я не встретил ни одной задачи, которую не мог бы решить. Так будет и на этот раз. Главное - включить мозги на полную. И не отвлекаться на пустяки.

34. Вероника

По пробуждению первое, что я чувствую, это приятную растянутость мышц и легкое спазматическое ощущение внизу живота. А еще - полное удовлетворение. Такое всепоглощающее и сильное, что хочется мурлыкать и смеяться.

Но после того, как я машинально провожу ладонью по постели рядом с собой в поисках мужчины, с которым я провела ночь, и не обнаруживаю искомое, я резко подрываюсь и сажусь, выпрямив спину.

В комнате светло. А еще совершенно пусто. И это…

Неприятно.

- Лев? - зову я, хотя уже знаю, что моего чудовища нет.

Я просто чувствую это. Знаю так же, как и то, что на часах половина одиннадцатого.

Вот это я поспала. И тем самым пропустила уход своего неожиданного любовника.

Закутавшись в одеяло, как в мантию, я встаю и иду по комнатам, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку. Записку. Послание от Льва.

И чувствую себя полной дурой.

Ника, ты дура!

Ну правда!

Беспросветная и безнадежная идиотка, напридумавшая себе невесть что и возомнившая себя героиней эксцентричного, но стандартного любовного романа.

Дура! Дура! Дура!

Раздвинула ноги да с такой готовностью, будто пробу ставить некуда! И на ласки отвечала - бурно, эмоционально и ярко, нырнув в удовольствие с головой и позабыв напрочь, что у меня, вообще-то, чувство собственного достоинства есть.

А леший-то молодец! Не промах мужик! Получил, что надо, и умчался в закат! красавчик, что сказать!

Так тебе и надо, Ника! А что, ты хотела чего-то другого? Наивная! И совершенно безрассудная!

Ощущения счастья как не бывало - всё, смелó напрочь! Сдуло! Испарило!

Зато такая ярость пришла вместо! Прямо зарычать захотелось! И как следует выматериться!

Что я, впрочем, и делаю, воспользовавшись своим одиночеством! Тонким, противным и липким. Настолько неприятным, что я рычу подранком и что есть силы швыряю попавшую под руку книжку в