Путешествие в сны - Антон Леонтьев

Ирина взглянула на Вадима, понимая, что идет тонкая игра. Этот мальчик, Алеша, анимационный фильм с участием которого она видела в «Мнемозине», играл во всем этом ключевую роль.

– Алеша? – нахмурилась она. – Почему именно так? Это имя… Оно мне знакомо?

Она действовала по наитию, точно не зная, как стала бы вести себя на ее месте ничего не сведущая Ирина. Однако, судя по всему, она поступила именно так, как ожидал Вадим. Потому что он тотчас добавил:

– Нет, не Алеша, зачем Алеша? Это имя мне не нравится!

– Но ведь так звали твоего отца, – сказала Ирина, а Вадим натужно рассмеялся:

– И он оказался в итоге ловеласом и прохвостом, разбившим сердце моей мамочке. Да к тому же это очень распространенное имя. Назовем его лучше…

Он задумался или сделал вид, что задумался, а Ирина, наблюдая за Вадимом, поражалась тому, какой он хороший актер. Как он учитывает нюансы, как он перебрасывает мостик от одной фразы к другой, как он подводит ее к какой-то важной мысли, вернее, пытается вложить в ее голову какое-то существенное воспоминание!

И где Вадим только такому научился? Наверняка на курсах повышения квалификации для аферистов и преступников. Не исключено, что при «Мнемозине» такие действительно имелись. Или он учился в театральном институте?

– Назовем его в честь тебя! – перебила мужа Ирина. – Вадимом. Когда вырастет, будет таким же богатым, ему будет во всех начинаниях сопутствовать удача, женщины от него будут без ума…

Вадим снова зарделся, попытался ее обнять, но Ирина, сославшись на то, что после разговора с гувернанткой у нее разболелась голова, сказала, что хочет прилечь. Конечно, он тотчас завел речь о том, что Калерия Афанасьевна может принести ей теплого молока, сока или чаю, но Ирина наотрез отказалась.

Он поцеловал ее в лоб, а потом скрылся. Ирина в изнеможении опустилась на кровать. Все же играть чужую роль было очень утомительно. Ведь она сейчас и играла – роль Ирины, которой можно было манипулировать, которая была послушной марионеткой в руках бандитов.

Сколько же нервной энергии тратили на подобные представления Вадим и компания? Об этом она могла только догадываться. Ирина в самом деле почувствовала себя уставшей, поэтому приняла душ, а потом прилегла.

Ее разбудило появление Виктории Вадимовны, заявившей, что ужин готов. Ирина сказала, что останется у себя в комнате и выходить к столу не будет.

– Ты плохо себя чувствуешь? У тебя что-то болит? – запричитала та, а Ирина, подыгрывая ей, сказала:

– Меня мучают воспоминания… Словно пытаются выбраться из укромных уголков моей памяти, но им пока что-то мешает.

Она заметила триумфальную улыбочку, на мгновение возникшую на лице «свекрови». Значит, именно этого они и добивались!

Поэтому Ирина схватила Викторию Вадимовну за локоть и прошептала:

– Скажите, кто такой Алеша? Это имя не дает мне покоя! Оно вертится у меня в голове, но я не могу вспомнить…

«Свекровь» стала плести какие-то небылицы, но Ирина быстро поняла – она подталкивала ее к тому, что Алеша был каким-то образом связан с их семьей. И чем больше Виктория Вадимовна отрицала это, тем больше Ирина убеждалась, что именно эту цель они и преследуют.

Они… Те, кто сделал из нее заложницу особняка. Те, кто работал на доктора Гладышева и на заказчика!

Наконец Виктория Вадимовна отлипла от нее и сказала, что после ужина поедет домой. А потом сообщила сногсшибательную новость:

– На днях приедет Сергей. Он вернулся в Россию из-за рубежа и хочет тебя увидеть. Он ведь так любит тебя!

Она закатила глаза, а Ирина поняла, что это еще одна часть представления, его очередной акт.

– И моего племянника, для которого предназначена комната около Людочкиной, тоже привезут? – поинтересовалась она, и «свекровь» запричитала:

– Ах, он простудился, причем весьма серьезно. И привозить его к нам не с руки, а то еще заразит Людочку. Он останется дома! Зато приедет Светочка, жена Сергея. Ты ведь ее помнишь?

Сославшись на то, что ей хочется спать, Ирина отделалась от говорливой Виктории Вадимовны. Информация, которую она вывалила, была не случайной. Она являлась частью большой игры.

Теперь, когда у нее имелась союзница в лице Тамары, Ирина чувствовала себя намного спокойнее и увереннее. Но все равно она понимала – те, кто держит ее в особняке, замышляют что-то важное. И это напрямую касалось самой Ирины.

Поздно вечером к ней на несколько минут заглянула Тамара. Прикрыв дверь, она произнесла:

– Калерия разместила меня около Людочки. С девочкой все в порядке, хотя они и пичкают ее медикаментами. Весь вопрос в том, как долго это еще будет продолжаться. Ведь они используют сильные средства…

Ирина озабоченно пробормотала:

– Они угробят ребенка, ведь так? Им абсолютно наплевать, что будет с Людочкой, она для них не более чем декорация. Этому надо положить конец!

Тамара заметила:

– Я уже положила и дала девочке витаминку. Думаю, никто этого не заметил. На самом деле это своего рода противоядие. Однако с этими таблетками тоже лучше не перебарщивать.

– Значит, мы должны бежать отсюда, – заявила Ирина. – Причем сразу скажу: без Людочки я никуда не уйду. Потому что они уморят ребенка, если его здесь оставить, ведь так?!

Тамара ничего не ответила, но этого и не требовалось – Ирина и так все понимала. Гувернантка задумалась, а потом наконец изрекла:

– Это только все усложнит, однако я с вами согласна. Оставлять девочку на съедение этим упырям нельзя. Но у нас не так уж много времени. Потому что приезд ваших родственников – это не просто визит вежливости или очередной акт фарса. Здесь затевается кое-что ужасное.

Она обеспокоенно посмотрела на зеркало и сказала:

– Но об этом мы поговорим с вами в другой раз. Готовьтесь к тому, что завтра ночью мы совершим вылазку. Не спрашивайте куда. Подробности позже!

Пожелав Ирине спокойной ночи, она вышла. Ирина долго не смогла заснуть, все ворочаясь и думая о том, что имела в виду Тамара. Пыталась она вообразить и то, как выглядела ее собственная, предыдущая жизнь. Ведь если воспоминания можно вернуть…

Так, размышляя над этим, она и заснула. А когда проснулась, часы показывали половину шестого. Ирина чувствовала себя свежей и выспавшейся, не могла же она все дни напролет проводить в кровати.

Поэтому она поднялась, провела около десяти минут в ванной комнате, а затем, накинув белый шелковый халат, расшитый красными ирисами, спустилась в детскую. Людочка еще спала, и Ирина, присев на стул около нее, подумала, что за эти дни она полюбила малышку. И вовсе не потому, что ей упорно внушали, что она – ее дочь.

Теперь она знала, что кровного родства с Людочкой у нее нет, но от этого она не стала любить девочку меньше. Наверное, даже больше. О том, что произошло с ее настоящими родителями, Ирина предпочитала не думать. Но если что, то у нее есть мать – она сама, девочку она не бросит ни при каких обстоятельствах.