Мой муж – Николай II. Дарите любовь… - Александра Романова
Шрифт:
Интервал:
Сегодня приняла кн. Юлию Браницкую. Она все еще очень хороша, хотя вся в морщинах, мы в последний раз видели ее в Киеве. Ее муж умер перед войной. Она племянница старой княгини, живущей в Белый Церковь, и она там видела дорогую мама.
Провели уютный вечер в лазарете, занимаясь вязаньем и болтовней. Елена завтракала у нас – она в восторге от Крыма. Рассказала, что Петр Черногорский сражается вместе с нашими войсками во Франции. У меня голова идет кругом от посетителей, и все надо улаживать, на всех должно хватать времени. С огромным нетерпением жду воскресенья, 5 часов!!! Теперь, наконец (спасибо нашему Другу), уже три ночи я прекрасно сплю – какое это благо, тогда голова свежее. Спокойной ночи, спи хорошо. Я написала это в 12 минут.
12 ноября 1916 г.
Мой родной, любимый!
Пишу тебе в одной из палат нашего лазарета, с вечера была слишком утомлена, чтоб думать о чем бы то ни было, мне нужно было собрать свои вещи и привести в порядок твои письма. У меня голова идет кругом, а потому извини, что пишу неясно, к тому же очень темно и жутко. Ты, вероятно, получил бумагу относительно производства Вильчковского в генералы: пожалуйста, дорогой мой, сделай это. Это очень облегчит его отношения с другими генералами и уполномоченн., с которыми одна мука.
А теперь, дорогой мой ангел, о главном: не сменяй Прот. Вчера я имела продолжительную беседу с ним – он совершенно здоров, конечно; Треп. (как я и знала) сказал мне то же самое, это совершеннейшая неправда, он тих и спокоен и безусловно предан, что, увы, можно сказать лишь о немногих, и у него дело пойдет на лад. Все уже идет лучше, и было бы безумием сменять его в такой серьезный момент. По приезде я расскажу тебе подробности и интриги, и тебе все станет ясно. Вот почему я просила тебя подождать с Треп. до нашей встречи. Это повторение прошлогодней истории. Все это снова направлено против твоей женушки. Им известно, что он всецело мне предан, что он меня посещает, как и Шаховской (хотят сменить и его). Не сменяй сейчас никого, иначе Дума вообразит, что это произошло благодаря ей, что ей удалось всех выставить. Нехорошо начинать с разгона всех – новые не успеют приняться на своих местах за дело, пока заседает Дума. Тебе известно, что я не слишком хорошего мнения о Треп., а его желание разогнать преданных мне людей уясняет мне его игру. Они тогда будут министрами наподобие выбранных прежней ставкой, где все были против меня. Они чувствуют, что я твоя опора, и это их раздражает; ах, милый, не позволяй им этого, это более серьезно, чем ты думаешь.
В прошлом году тебе понадобилось немало времени, чтоб понять это, а теперь вокруг Треп. сгруппировалась скверная клика. Воейков также играет в этом деле некрасивую роль вместе с Андронниковым, он цепляется за этого дурного человека. Трудно писать и просить за себя, уверяю тебя, но это делается ради тебя и Бэби, верь мне. Я равнодушна к тому, что обо мне говорят дурно, только ужасно несправедливо, что стараются удалять преданных, честных людей, которые любят меня. Я всего лишь женщина, борющаяся за своего повелителя, за своего ребенка, за этих двух самых дорогих ей существ на земле, и Бог поможет мне быть твоим ангелом-хранителем, только не выдергивай тех подпорок, на которые я нашла возможным опереться. Трепов будет рекомендовать его на место Шаховского, но это нелепо, раз он говорит, что он ненормален. Будь тверд и сейчас же пошли за Протоп., побеседуй с ним основательно, если хочешь, в моем присутствии. Только когда ты станешь говорить Треп., что ты не желаешь сменять Прот., а также Шаховского, ради бога, не упоминай моего имени – это должно быть твоим мудрым желанием. Если он скажет, что не может работать с ними, ответь, что ты пока оставляешь его, а после найдешь ему заместителя. Будь властелином. У Треп. неприятный характер. Я не ценю людей, тратящих массу слов для выражения своей преданности, я люблю видеть ее в их поступках – Прот. все время проявлял ее на деле. (Еще один идиот-раненый стоит и все время в упор смотрит на меня, чем бесит меня, а остальные подняли такой шум в коридоре, что трудно писать). Я хочу, чтоб ты прочел это до нашей встречи, ты успеешь приготовиться, в случае если б Тр. приехал раньше меня. Меня очень обидело, что Шт. не предупредил меня об этом заранее. Милый, это не шутка, это дело серьезное, это травля, направленная на твою женушку. Категорически заяви, что ты это спокойно обдумал и в настоящее время не намереваешься сменять кого бы то ни было из министров. Оставь даже старого Бобр. Пожалуйста, отнесись внимательно ко всему, о чем я тебе пишу (вот пришли еще трое выводить меня из себя).
Треп. лжет, когда говорит, что Прот. ничего не понимает в делах своего министерства, он прекрасно все знает, в стране чувствуется его твердая рука, продовольствие начинает прибывать, все идет медленно, но определенно к лучшему. В течение 10 дней его бумаги не были рассмотрены министрами – какой позор!
С каким наслаждением завтра отдохну в твоих объятьях, расцелую и благословлю тебя!
Женушка, верная до смерти.
4 декабря 1916 г.
Прощай, бесценный и ненаглядный мой! Как нестерпимо больно отпускать тебя – более чем когда-либо – после тех тяжелых дней, которые мы провели в борьбе! Но Господь, который весь любовь и милосердие, помог, и наступил уже поворот к лучшему. Еще немного терпенья и глубочайшей веры в молитвы и помощь нашего Друга, и все пойдет хорошо! Я глубоко убеждена, что близятся великие и прекрасные дни твоего царствования и существования России. Только сохрани бодрость духа, не поддавайся влиянию сплетен и писем – проходи мимо них, как мимо чего-то нечистого, о чем лучше немедленно забыть. Покажи всем, что ты властелин и твоя воля будет исполнена. Миновало время великой снисходительности и мягкости – теперь наступает твое царство воли и мощи! Они будут принуждены склониться перед тобой, и слушаться твоих приказов, и работать так, как и с кем ты назначишь. Их следует научить повиновению. Смысл этого слова им чужд: ты их избаловал своей добротой и всепрощением. Почему меня ненавидят? Потому что им известно, что у меня сильная воля и что, когда я убеждена в правоте чего-нибудь (и если меня благословил Гр.), то я не меняю мнения, и это невыносимо для них. Но это дурные люди. Вспомни слова m-r Филиппа, когда он подарил мне икону с колокольчиком. Так как ты очень снисходителен, доверчив и мягок, то мне надлежит исполнять роль твоего колокола, чтобы люди с дурными намерениями не могли ко мне приблизиться, а я предостерегала бы тебя. Кто боится меня, не глядит мне в глаза, и кто замышляет недоброе, те не любят меня. Вспомни о «черных», затем об Орлове и Дрентельне – Витте – Коковцеве – Трепове (я это тоже чувствую) – Макарове – Кауфмане Софье Ивановне – Мари – Сандре Оболенской и т. д. Хорошие же люди, честно и чистосердечно преданные тебе, любят меня: посмотри на простой народ и на военных, хорошее и дурное духовенство – все это так ясно, – потому это не огорчает меня больше так, как когда я была моложе. Но когда люди позволяют себе писать тебе или мне гнусные, дерзкие письма, ты должен карать. А. рассказала мне относительно Балашова (я никогда не любила этого человека).
Теперь я понимаю, почему ты так ужасно поздно лег спать и почему я испытывала такую тоску и тревогу, поджидая тебя. Пожалуйста, милый, вели Фредериксу написать ему строгий выговор (он и Ник. Мих. и Вас. заодно в клубе). У него такое высокое придворное звание, и он смеет писать, когда его о том не просят! И это не в первый раз – в былые дни, я помню, он поступал так же. Разорви это письмо и дай твердый отпор. Вели Воейк. напомнить об этом старику – такой щелчок будет чрезвычайно полезен самодовольному члену Государственного Совета. Мы не можем позволять, чтоб нас топтали. Твердость прежде всего! Теперь, когда ты назначил сына Трепова адъютантом, ты тем более можешь настаивать на том, чтоб он работал вместе с Протопоповым – он должен доказать свою благодарность. Не забудь воспретить Гурко болтать и вмешиваться в политику – это погубило Никол. и Алекс. Последнему Бог послал болезнь, очевидно с целью спасти тебя от человека, который сбился с пути и приносил вред тем, что слушался дурных писем и людей, вместо того чтобы следовать твоим указаниям относительно войны, а также и за его упрямство. Его тоже восстановили против меня – сказанное им старику Иванову служит тому доказательством.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!