Последний командарм. Судьба дважды Героя Советского Союза маршала Кирилла Семёновича Москаленко в рассказах, документах, книгах, воспоминаниях и письмах - Николай Владимирович Переяслов

с собой всё перечисленное, однако курить он бросил ещё на войне, в 1944 году. Хрущёв засмеялся и сказал, что сигары могут потребоваться не те, которые он имеет в виду.

Тогда генерал догадался, что надо взять с собой в Кремль – оружие…

Вскоре после этого последовал звонок министра обороны маршала Булганина, который предложил Москаленко сначала прибыть к нему. После этого в беседе с глазу на глаз министр объяснил ему задачу, сказав, что «ему звонил Хрущёв, вот я тебя и вызвал. Нужно арестовать Берию… Сколько у тебя человек?» Услышав, что у него пять человек, Булганин ответил: «Очень мало людей… Кого, ты считаешь, можно ещё привлечь, но без промедления?» Москаленко предложил министру позвать с собой его заместителя – маршала Василевского, но министр почему-то сразу же эту кандидатуру отверг. Тогда Кирилл Семёнович предложил взять на это дело Жукова, который, мол, придаст операции дополнительный авторитет, на что Булганин в итоге согласился, но сказал, чтобы Жуков был – без оружия.

Берия и Хрущёв на Мавзолее

Таким образом, Москаленко включает Жукова в свою группу, но и то где-то на втором плане и без оружия.

(Писатель Сергей Николаевич Семанов, друживший в 1970-е годы с Кириллом Семёновичем Москаленко, писал, что в числе участников захвата Берии появилась также фамилия Леонида Ильича Брежнева, однако, как он говорил, «Брежнев в непосредственном задержании Берии участия не принимал, вместе с другими товарищами он находился в приёмной, держа наготове спрятанные пистолеты. Рядом с ними находились ничего пока не подозревавшие бериевские люди, их было, кстати, больше. Только тогда, когда связанного и спрятанного Берию вывезли на машине за ворота Кремля, опасное дежурство Брежнева и других закончилось.

Такие услуги не забываются, и судьба Брежнева вскоре круто изменилась. Отметим тут и другое: Москаленко служил с Брежневым на заключительном этапе войны. Видимо, он и ввёл его в состав группы офицеров, отправленных на Парад Победы. Более того, раз Москаленко ввёл Брежнева в "группу захвата", значит, не сомневался в его мужестве и верности».]

Далее Кирилл Семёнович рассказывает о событиях того дня:

«Часов в 11.00 дня 26 июня мы по предложению Булганина Н.А. сели в его машину и поехали в Кремль… Вслед за нами на другой машине приехали Жуков Г.К., Брежнев Л.И.[5] и другие.

Всех нас Булганин провёл в комнату ожидания при кабинете Маленкова, затем оставил нас и ушёл в кабинет к Маленкову.

Никита Сергеевич

Через несколько минут вышли к нам Хрущёв, Булганин, Маленков и Молотов. Они начали нам рассказывать, что Берия в последнее время нагло ведёт себя по отношению к членам Президиума ЦК, шпионит за ними, подслушивает телефонные разговоры, следит за ними, кто куда ездит, с кем члены Президиума встречаются, грубит всем и т. д. Они информировали нас, что сейчас будет заседание Президиума ЦК, а потом по условленному сигналу, переданному через помощника Маленкова – Суханова, нам нужно войти в кабинет и арестовать Берию.

Примерно через час, то есть в 13.00 26 июня 1953 года последовал условный сигнал, и мы, пять человек вооружённых, шестой т. Жуков, – быстро вошли в кабинет, где шло заседание. Товарищ Маленков объявил: "Именем советского закона арестовать Берию". Все обнажили оружие, я направил свой пистолет прямо на Берию и приказал ему поднять руки вверх. В это время Жуков обыскал Берию, после чего мы увели его в комнату отдыха Председателя Совета Министров, а все члены Президиума и кандидаты в члены остались проводить заседание…»

По свидетельству ряда участников этого события, Берия до самой ночи сидел в комнате отдыха в ожидании своей участи. С учётом того, что он прекрасно понимал, чем завершится его арест, он должен был с первых же секунд своего задержания поднять такой шум и крик, что на него бы сбежалась охрана со всего Кремля, и чтобы не допустить этого, его нужно было застрелить (или размозжить ему голову рукояткой пистолета) прямо сразу же в кабинете заседаний. Но этого якобы сделано не было, а Берия сидел и молчал, во что как-то не очень верится. Скорее всего, в комнате отдыха лежал уже не Берия, а его труп.

В книге «Кремль-1953. Борьба за власть со смертельным исходом» Леонид Михайлович Млечин так описывал окончание дня ареста Лаврентия Павловича: «Берию держали в комнате отдыха до позднего вечера. В Кремле сменили охрану, но арестованного рискнули вывезти только тогда, когда стемнело. Завернули в ковёр, вынесли и запихнули в огромный лимузин Булганина. Отвезли на гауптвахту штаба Московского военного округа…» (Заметим, что это было уже в половине второго ночи.)

О том, что дышать внутри скатанного ковра нечем, свидетельствует история смерти актёра и барда Владимира Семёновича Высоцкого, который 25 июня 1980 года, выпив лишнего алкоголя, начал у себя дома буянить, а чтобы успокоить его, друзья-собутыльники завернули его в ковёр, как в смирительную рубашку (чтобы не бузил), и вынесли на балкон, а сами пошли дальше пьянствовать. Там он и умер, скорее всего, задохнувшись в этом свёрнутом в трубу ковре.

(И подобных примеров в Интернете сегодня описывается очень много, так что смерть внутри ковра – это отнюдь не единичный случай, и если Берию выносили из Кремля завёрнутым в ковёр, то, скорее всего, привезли его на московскую гауптвахту уже мёртвым…)

На следующий день – 27 июня – в канцелярию гауптвахты, куда по официальной версии сопроводили после ареста Берию, примчались для проведения допроса генерал-полковники Круглов и Серов. Вышедший им навстречу К. С. Москаленко, якобы охранявший там Лаврентия, отказался подчиниться требованию прибывших и не допустил их к арестованному, а чтобы как-то выкрутиться из щекотливой и небезопасной ситуации, принялся тут же дозваниваться в Большой театр, где в это время шла премьера оперы Юрия Шапорина «Декабристы», на которой присутствовали Маленков и Хрущёв. Подошедший к телефону Маленков приказал всем троим прибыть в театр «на разборку».

Как рассказывает Москаленко, в антракте все руководители вышли в какую-то особую комнату, и там Круглов и Серов начали жаловаться на Москаленко за то, что он, мол, «мешает им вести следствие, прячет от них арестованного и не позволяет с ним увидеться, чтобы снять показания. В ответ на это Москаленко заявил:

– Я не юрист и не чекист, как правильно и как неправильно обращаться с Берией, я не знаю. Я воин и коммунист. Вы мне сказали, что Берия – враг нашей партии и народа. Поэтому все мы, в том числе