Ядовитый привкус любви - Есения Маас

последняя встреча. Впредь, в пределах моего дома не появляйтесь.

Не вслушиваясь в вопросы, я утянула брата наверх. Всё потом, главное, что он жив и здоров. Отправив его в ванную отмокать и принимать душ, я заглянула в комнату к Миле с Алекс. Женщина сидела в кресле-качалке, убаюкиваю сестру. В последние часы Лекса много капризничала, наверняка чувствовала напряжённую обстановку. Мила прижала палец к губам и, аккуратно опустив сестру в кроватку, подошла ко мне:

— Лиза, с Вовой всё хорошо? — вВеё глазах стояли слёзы, голос подрагивал и пухлые пальцы нервно сжимали пуговицу у горла.

— Всё хорошо, Мила. Вова дома и сейчас моется. С ним всё в порядке.

— Слава богу! — всхлипнула няня.

Прислонившись к косяку, она тихо расплакалась, растирая слёзы ладонью.

— Всё хорошо. Успокойтесь, Мила. — Я похлопала её по плечу и улыбнулась. — Ну что вы, право слово. Так расстроились…

— Простите, — вновь всхлипнула она, шмыгая носом. — Я не могу спокойно смотреть на деток, своих когда-то потеряла, теперь работа для меня отдушина.

— Лекса спит? — Я заглянула в комнату. — Пойдёмте ко мне, я принесу вам чая. Прошу, успокойтесь, пожалуйста, а то мелкую разбудите.

— И то правда, — кивнула она. — Простите.

— Ступайте. — Я кивнула на дверь в свою комнату, из которой только час назад ушёл Кейн. — Я схожу за чаем и вернусь.

Быстро сбежав по ступенькам, я свернула в кухню и увидела сидящего… Кейна. С Джем. Они сидели на моей кухне, пили мой чай и ели мои пирожные!

— Какого хрена?! — зарычала я, швыряя отнятую у мужа чашку в раковину.

Фарфор взлетел сотней осколков, лицо Джем вытянулось, а Кейн лишь ухмыльнулся:

— Я же сказал, Лиз, что без тебя никуда не уеду. Джем нашла твоего брата, ты сама, как хорошая хозяйка, могла бы приготовить ей чай. В благодарность, — с нажимом добавил он.

— Ах, в благодарность, — ощерилась я. — Значит ли это, мисс Уорд, что тех пятидесяти тысяч вам мало? Что же, раз вы так сильно хотели чаю, то, пожалуйста. — Схватив банку с ароматными листьями, я всунула её в руки и обернулась на Кейна. — Достаточно чая, милый? Полагаю, что да. Теперь вы можете заваривать его всю неделю, можете забрать даже чайник с чашками, только проваливайте! — сорвалась я на крик, прижимая ладонь ко лбу: в глазах резко потемнело, так что мне пришлось опереться о стол.

— Лиз, с тобой всё хорошо? — Засуетился мерзавец.

Но едва его пальцы коснулись моего плеча, как в груди прямо зажгло. Моя ладонь опустилась на его щёку с громким шлепком, оставляя малиновый след.

— Убери свои поганые руки, сволочь. И никогда, без моего разрешения, меня не трогай. Договор отменяется.

— Охренела? — опешил он. — Какого чёрта? — Развёл он руками.

— Никакого секса Кейн. Целый год, — злорадно прошипела я. — Год, Кейн, и если ты пойдёшь по бабам, то знай — заявление о разводе будет лежать на столе Джона на следующий же день. Посмотрим, скажет ли он спасибо любимому отпрыску за потерю четверти имущества.

— Ты спятила, — рассмеялся он. — Иди, остынь, милая и возвращайся.

Г-господи, сцепив зубы, подумала я, какой же ты гад, МакАлистер!

Кейн только вернулся на своё место, продолжая как ни в чём не бывало прерванный мной разговор. Это стало последней каплей. Дёрнув на себя дверцы потайного шкафа, я выдернула первый же ствол и выпустила пулю в новую чашку, которую он держал на весу, насыпая заварку. Серьёзно. Ещё никому не удавалось довести меня до такой степени бешенства. Мне всегда казалось, что я умею контролировать эмоции, но эта сука перманентно меня выбешивает!

— Ты что творишь, ненормальная?! — взвизгнула Джем и отскочила от стола.

— Вон! Вон из моего дома и никогда не показывайтесь здесь. Особенно ты, подонок. — Я повела дулом в сторону мужа. — Ты получил плохое досье, Кейн. Тот, кто собирал обо мне данные, забыл сделать приписку — меня уже задерживали за превышение самообороны. Я крайне негативно воспринимаю покушение на собственную свободу. Ты получил меня в качестве своей жены только на год. Держись подальше, если хочешь дожить до развода.

— Хорошо, — согласно кивнул он, поднимая руки. — Видишь, я тебя не трогаю. Опусти пистолет. — Его голос обволакивал, взгляд завораживал, на мгновенье я даже дрогнула, но потом одёрнула себя: от психички он будет держаться подальше, а мне только этого и надо. Главное, доиграть роль до конца.

— Проваливайте.

Джем подхватила куртку. Твою мать, мысленно простонала я, в свои тридцать с хвостиком она ходит без лифчика. Везёт же заразе.

Проводив их до двери и, удостоверившись, что больше войти никому не удастся, я доволокла себя до кухни и убрав пистолет на место, расплакалась.

— Хочу просто жить. Разве это много?..

Через несколько минут я умылась холодной водой и заварив чайник чая, поставила на поднос кружки с горкой печенья и пошла наверх. Мне ещё Милу успокаивать надо. Некогда самой расклеиваться.

Кейн

— Бедная девочка…

— Ты в своём уме?! — Джем хлопнула руками по торпеде. — Ты что, совсем ничего не видишь? Она же больная на всю голову! Её надо запереть в психбольнице и накачать транквилизаторами! Сумасшедшая…

— Нет. — Я упёрся лбом в холодное стекло бокового окна, и вздохнул: — Сами её спровоцировали.

— Ты! — рыкнула подруга. — Мелкий пакостник, если бы я знала с кем ты связался, никогда бы не стала помогать! Она мне ещё и деньги всучила, паразитка!

Резко дёрнув рычаг скоростей, Джем отвернулась поджав губы. Машина с визгом выехала на дорогу, выбрасывая из-под колёс мелкий гравий. Мда. Сплоховал.

— Джем. — Я не поворачиваясь, попросил: — Я хочу, чтобы всё это осталось строго между нами.

— Ты не понимаешь! — рявкнула снова она. — Твоя жена опасна для общества! Её нельзя оставлять одну в доме с оружием, в конце концов, там маленькие дети и безоружная женщина! Я как детектив просто…

— Заткнись, — попросил устало. — Просто заткнись, Джем. Ты никому и ничего не скажешь. Я сам разберусь со своей женой, и запомни: она никогда не причинит человеку вред, никогда. Всё, что произошло сейчас на кухне — результат нервного срыва, и только. Эта девушка привыкла держать под контролем свою жизнь и эмоции.

— Иногда я жалею, что ты такой добряк, Кейн, — поморщилась Джем. — Серьёзно, твои монахи просто гении, раз умудрились из того, кем ты был ещё три года назад сделать того, кто ты есть сейчас. Ты мне вот скажи — почему позволил себя избить, а? — Она обернулась, нахмурив брови. Что весьма меня позабавило.

— Я бы его убил, ты же знаешь. Одной стычки хватило, чтобы сломать ему четыре ребра и руку.

— Тебе по-прежнему