Приключения Никтошки - Лёня Герзон

– Погодите, – сказал Правдюша, – беря брата за руку. – Он вам сейчас и так все расскажет.

– Правда?

– Честно-честно, – прошептал Вруша.

Он очень боялся – не столько зубастого Бульки, сколько его грозного хозяина. Но, как ни странно, в стрессовых ситуациях – то есть, когда страшно – Вруше всегда еще сильнее хотелось врать.

– Он сейчас всё скажет! – заверил Правдюша.

– А вдруг нет?

– А вдруг да?

– Ну давай!

– Сейчас…

– Ну же!

– Погодите! – сказал Знайка. – Дайте ему сосредоточиться. И всё вспомнить.

– Да времени же нет! Больной умирает!

– Да подождет твой больной! Не умрет. Пусть ему пока наркоз сделают.

– Да как же я им это скажу, тут, наверно, даже и телефона-то нет?!

– Почему же? Всё у нас есть. Пойдем! И Правдюша повел доктора к телефону.

– В общем, так! – грозно подступил к брату-обманщику охотник Патрон, таща за ошейник Бульку. – Даем тебе ровно семь минут на размышление. Как раз без семи четыре. Когда часы пробьют… если не скажешь – мы тебя так искусаем – своих не узнаешь!

Торопыга принес всем по стулу, и коротышки расселись вокруг Вруши. А бедный обманщик, красный от стыда, остался стоять в середине, стараясь закрыть лицо руками, чтобы они не видели, как ему стыдно.

Напильник качался на своем колченогом стуле, длинная ножка которого страшно скрипела и, казалось, вот-вот расколется пополам. Знайка, вытащив из кармана тряпочку, протирал очки. Торопыга скрестил на груди руки и напевал какую-то песенку. Патрон положил на колени заряженное ружье и правой рукой играл затвором, то открывая, то закрывая его. При этом из ружья время от времени выпрыгивал патрон. Охотник поднимал его с пола и снова загонял в затвор. Левой рукой он держал наготове Бульку.

– Без трех минут! – предупредил Патрон.

Песенка Торопыги действовала всем на нервы. Может быть, потому, что слуха у шофера совсем не было. Знайка вообще не выносил всяких резких звуков и каждый раз, когда лязгал затвор Патронового ружья, он как-то странно дергал плечами, словно его касался оголенный электрический провод. Таблеткин в своем углу разговаривал по телефону и, судя по словам, которыми он называл медсестру, тоже нервничал. «Как это катетер пошел не туда? – восклицал он. – А куда же?»

Вдруг из часов выскочила сердитая кукушка и начала куковать. От неожиданности Напильник подпрыгнул на стуле и ножка сломалась. Слесарь с грохотом полетел на пол.

– Ну, хватит тут комедию ломать! – топнул ногой Патрон, вскакивая со стула. В этот момент Булька дернулся и залаял. Ружье выскользнуло из рук охотника, грохнувшись прикладом о таз. Раздался выстрел. Коротышки в ужасе попадали на пол.

Патрон схватил Врушу за шиворот.

– Не стреляй! – попросил тот. – Пожалуйста, не убивайте! Не надо…

– Я те не стрельну… я тя щас так убью – на том свете будешь помнить!

– Как тебе не стыдно! – закричал на него Знайка. – Перестань сейчас же!

– Кого ранило? – спросил подбежавший Таблеткин.

Все стали ощупывать себя и друг друга, ища, не пробила ли кого-нибудь пуля.

– Кажется, все целы, – встал с пола Напильник.

– Что это за мерзкий писк? – оглянулся Таблеткин. – У меня сейчас голова лопнет!

– Может, это от выстрела в ушах звенит?

– В каких еще ушах?! У меня с ушами всё нормально!

– Тогда откуда этот писк? Все стали оглядываться.

– Да это же кукушка пищит, – догадался Напильник, подойдя к часам. – Ну, точно. Пуля попала кукушке в живот. Кукушка застряла и пищит. Он поковырял пальцем в дырке от пули, которая пробила кукушку.

– Я могу исправить, – сказал Напильник. – У вас отвертка и пассатижи есть?

– Какие пассатижи! – рассердился Таблеткин. – Там больной умирает, а он тут со своими пассатижами!

– Ну, тогда приступим к делу, – сказал Патрон, подходя к Вруше.

– Я вам ничего про Никтошку не расскажу! – прошептал Вруша.

– Что?! – хором закричали Напильник, Торопыга и Патрон. – Ну-ка, Булька!

– Стойте! – остановил их Знайка. – Это он говорит, что расскажет всё. Продолжай.

– То есть как?

– Так! Он ведь всегда говорит неправду. Значит, если он говорит, что не расскажет ничего – значит, он расскажет всё!

– А-а-а… ну, тогда… Я не против. Патрон развел руками.

– Никтошка не жил здесь неделю, – заговорил Вруша.

Казалось, больше уже некуда, но от стыда он стал еще в два раза краснее.

– Он не жил здесь неделю. Не уехал сегодня в одиннадцать утра. Не в автомобиле. И я не дал ему с собой еды. И заправил топлива, чтобы хватило совсем на чуть-чуть.

– А в какую сторону он поехал?

– Не по той дороге, что начинается возле столба, на краю луга. Она прямо в Цветоград идет.

– Как же так? – удивился Торопыга. – Ведь Никтошка даже машину водить не умеет.

– Ну, может, он научился, – предположил Патрон.

– Да ты что? Ты знаешь, сколько этому нужно учиться? А потом еще экзамен сдавать. У меня из десяти коротышек только один экзамен проходит.

– Да подожди ты, Торопыга, со своими экзаменами! – перебил его Знайка. – Правдюша, эта дорога действительно ведет в Цветоград? Мы ведь приехали совсем с другой стороны.

– Конечно! – ответил Вруша.

– То-то и оно, что нет, – сказал Правдюша. – Она ведет невесть куда и теряется где-то в полях. Честно говоря, я по ней ни разу не ездил.

– Значит, так, – сказал Знайка. – Никтошка уехал на машине по дороге, которая начинается за хлевом и которая вовсе не ведет в Цветоград. Топлива у него полно, еды тоже. – Когда это было? – обратился он к Вруше.

– В десять не утра. То есть, тьфу… не в десять утра. Вруша совсем заврался.

– Ну, наконец-то! – обрадовались все. – Теперь нам всё ясно.

За окном сверкнула молния и ударил гром – с такой силой, что в хлеву замычали коровы, а в курятнике закудахтали куры.

– Едем! – сказал Знайка. – Мы должны догнать Никтошку, пока он не заехал на автомобиле невесть куда. А автомобиль-то у него хороший?

– Это не Солидолыча автомобиль, – пояснил Вруша.

– Ах, этого чудилки с пенками? – удивился Знайка. – Ну ладно, времени совсем нет, вот-вот ливанет, да и темно стало совсем.

Правдюша вызвался везти их на тракторе.

– Погодите! А как же аппендицитный больной? – спросил Таблеткин. – Неизвестно сколько продлится преследование Никтошки на тракторе. У него может перитонит начаться. Нет, так дело не пойдет.