На грани развода - Маша Трауб

– Тоже мне, трагедия, – хмыкнула Светлана Михайловна, которая все еще была настроена против Инны.

– Да, я понимаю, что не трагедия. Не я первая, не я последняя. Просто мне не нравится, какой я стала. Раньше была легкой. Во всем. Могла сорваться в один момент, взять Стешу и улететь на море. Деньги легко тратила. Если дочь хотела новое платье или игрушку, я ей тут же покупала. Мне нравилось ездить на машине, всегда любила за рулем сидеть. Мы со Стешей все города Золотого кольца на машине объехали. Нравилось с друзьями в кафе сидеть. Учиться нравилось. А после того как я узнала про измену, меня как замкнуло. Я перестала из дома выходить. Боялась на машине ездить. Почему-то стала думать, что обязательно попаду в аварию, и Стеша останется жить с отцом и этой его Иришкой. С подругами перестала встречаться – желание пропало. Все же разговоры сводились к семейной жизни, к проблемам с мужьями, свекровями. Или к поиску любовника. У меня близкая подруга завела роман с женатым мужчиной. Она так и не поняла, почему я перестала отвечать на ее звонки.

Но даже не это самое тяжелое – я стала жадная. Вчера Стеша татуировки переводные просила купить, а я ей отказала. Сказала, что дорого. Нет, мы цивилизованно развелись. Муж каждый месяц перечисляет мне деньги на карту, оплатил нам этот отдых. Мы ни в чем не нуждаемся. Но я все равно каждую копейку считаю. Не свою. Его. Сколько он на эту Иришку тратит. Понимаете? Мне не обидно, что мой муж завел любовницу, не обидно, что сейчас с ней живет. Обидно, что он на нее тратит то, что могло бы достаться мне и Стеше. Я ведь никогда не знала, сколько муж получает, – у него подработки крупные случались. Мне всегда хватало, да еще и свои деньги появились. А сейчас хочу одного – забрать у него побольше, чтобы его любовнице меньше досталось. Чтобы он так уработался… до нервного срыва какого-нибудь. Чтобы разорвался между нами и своей новой пассией, которая оказалась не новой. Как вы думаете, я неправильно поступила, что развелась? Надо было молчать, да?

– Да мы тут все на грани развода или в разводе, – нарушила молчание Марина. – Что мы можем посоветовать?

– А еще я думаю – вдруг эта Иришка тоже свой счет ведет? – продолжала Инна. – Сколько мой муж тратит на меня и на дочку, а сколько на нее? А вдруг она решит, что слишком много на нас и слишком мало на нее? Вдруг она запретит ему давать нам деньги и он ее послушает? А если муж работы лишится, тогда что? Я боюсь. Мне стало страшно жить. Этот Артем… он просто первый, кто на меня заинтересованно посмотрел как на женщину. Вот и все. Если раньше кто и смотрел, то я не замечала, было не нужно. Наверное, у меня взгляд такой был, что никто даже комплименты не делал. Или делал, но я мимо ушей пропускала. А Артем вдруг тогда, в машине, когда из аэропорта ехали, сказал, что я красивая, яркая, что во мне есть изюминка. И я его услышала. Я же говорю, он мне даже не нравится. Но я так давно не чувствовала, что могу вызывать интерес… А может, и отомстить мужу хотелось. Если у него есть Иришка, то почему я не могу завести роман?

– Все выживали. И с двумя детьми, и с тремя. В наше время матерей-одиночек много было. И на первых попавшихся мужиков мы не кидались, – строго заметила Светлана Михайловна.

Инна улыбнулась и кивнула. Все молчали.

– Мама мне всегда говорила, – продолжила Инна, – муж дает на хозяйство, ты возьми, поблагодари, чтобы ему приятно было, да копеечку себе отложи. Спрячь подальше. Потом еще спрячь. Пусть муж даже не знает, что у тебя есть сбережения. Бери потихоньку, не наглей, чтобы не заметил. Глядишь, пригодятся. Я на маму тогда даже накричала. Ну вроде это ненормально – красть у собственного мужа, у самой себя красть? А мама качала головой, будто чувствовала, что дальше будет. Как бы сейчас эти деньги пригодились! Хоть какая-то подушка безопасности. Мама была права.

– Кто же нас, матерей, слушать будет? – заметила Светлана Михайловна. – Вы же сами умные, лучше всех все знаете. Дай бог здоровья вашей маме.

– Мама не знала, что мы развелись. Я ей так и не смогла сказать. Да и муж не хотел ее расстраивать – у них были хорошие отношения. Когда нужно было к маме поехать или она приезжала, мы создавали видимость счастливой семьи, как раньше. Не то чтобы мы ее берегли, скандала не хотели. А потом мама умерла. Муж помог ее похоронить. Денег дал. Мне даже просить не пришлось. Сам предложил. Рядом со мной был все те дни. Без него бы я не справилась. Хорошо бы его поблагодарить, а я не смогла. Не хватило духу и совести. Я ведь его, можно сказать, обворовала. Даже сейчас у него ворую. А начала именно тогда, на маминых похоронах.

– Господи боже мой! – ахнула Светлана Михайловна. – Это как же так-то?

– Сказала, что гроб и венки стоят дороже, чем на самом деле. За место на кладбище больше попросила. Мне ведь даже стыдно не стало ни на секундочку. Я все думала, что делаю так, как советовала мама – обмануть мужа, копеечку себе отложить. На поминки у него денег взяла, а ничего не устроила. Да и не с кем оказалось – у мамы никого, считай, и не было из близких. Случайные подруги по подъезду и по даче. Я позвала на похороны, так, для приличия, но никто не пришел. Сослались на дела. Тоже людей понять можно. А родственников вспоминать мне и самой не хотелось. Вроде бы тетка есть, мамина сестра двоюродная, но живет в Тобольске. Брат, тоже двоюродный, в Ставрополе. Я тетке позвонила, сообщила, что мама скончалась. Она сказала, что приедет, если я ей билеты на самолет оплачу. И гостиницу. А так не сможет, лишних денег нет. Брату маминому я даже звонить не стала. Да и какие они родственники? С мамой лет десять не виделись, не общались. Кому вообще нужны эти отпевания, поминки, сороковины? Мне точно не нужны были. Так что я сама маму помянула. Все боялась, муж приедет на поминки, но, видимо, его Иришка не отпустила. А я сидела одна и тряслась от страха – вдруг он заявится в ресторан, в котором якобы поминки проходят, и увидит, что там никого нет? Мы с ним еще поругались накануне. Он считал, что Стеша должна знать, что бабушка умерла, и быть на похоронах. Я была категорически против. Муж говорил, что Стеша уже не маленькая, а я считала, что кладбище не место для детей. Хотя она и так догадалась, даже объяснить не пришлось. Мама всегда с ней оставалась, когда я уезжала по делам. А тут я часто отлучалась, и со Стешей приглашенная няня сидела с почасовой оплатой. Я службу нашла – можно вызвать на пару часов девочку-студентку, желающую подработать. Или бабулю, которую из-за солидного возраста на постоянную работу уже не берут. Стеша сидела с посторонними людьми, которых я, как и она, впервые в жизни видела. Но что я могла поделать? Подруг близких я растеряла, мама умерла. Не одну же Стешу оставлять. Хотя она мне сказала, что лучше будет одна, чем с этими почасовыми нянями. Вот в тот момент и призналась, что знает – бабушка умерла. И мы вместо поминок учились закрывать, открывать двери. Включать, выключать плиту, настраивать душ, мыть самостоятельно голову, вытираться и расчесываться. Стеше все нравилось. Я думала, она так горе переживает, находя себе занятия. Но никак не ожидала, что она скажет. Посмотрела на меня радостно и сообщила: «Хорошо, что бабушка умерла. Теперь мне никто не будет мешать. Всегда хотела, чтобы никого не было». – Даже меня и папы?» – спросила я. «Ну папы и так уже нет. Теперь и бабушки. Только ты осталась», – спокойно ответила Стеша, и мне стало по-настоящему страшно. Знаете, у меня тогда даже слов не нашлось. Не знала, как реагировать. Я вырастила чудовище? Или это реакция ребенка на стресс? Я даже к детскому психологу ее потащила. Психолог сказала, что нормальная девочка, никаких проблем она не увидела. Тогда я поняла, что Стеша умеет произвести нужное впечатление. В том числе на врача. С ней она была милой, чудесной девочкой. А когда отец приезжает, строит из себя сиротку. Я же прекрасно знаю, что муж дает Стеше деньги втайне от меня. Когда я нашла у нее в тумбочке пять тысяч, то опять впала в ступор. Устроила мужу скандал. Поговорила со Стешей. Объяснила, сколько продуктов можно купить на пять тысяч. Попросила отдать. Но она уперлась – ее деньги, и точка. Муж тоже сказал, что это не мое дело, а его личные отношения с дочерью. Если он считает нужным давать ей на карманные расходы, значит, будет давать. Так что у Стеши сложилась своя бухгалтерия с ее отцом, а у меня своя. Вот на этот отпуск, на наши апартаменты, в которых даже не развернуться, настолько они крошечные, я попросила у бывшего мужа как на пятизвездный отель. Он дает, а я беру. Не проверяет. Спасибо ему за это сказать? За то, что откупается? Он дает деньги на одежду для Стеши, а я ей выбираю что подешевле. Все равно вырастет, через полгода все мало станет. Ничего не могу с собой поделать. Откладываю сейчас каждую копейку – на образование Стеши. На будущее. Себе вообще ничего не покупаю. Вот платье это дурацкое и шляпу здесь купила – первая покупка для себя за год. И то потому, что дешевле, чем в Москве. А шляпу продать хотела. Вам не нужна? Я дешевле отдам. Не нужна мне эта шляпа. Но как подумаю, что той, этой Иришке, меньше достанется, так совсем совесть теряю. Муж, мне кажется, все понимает, но молчит. А долго он молчать будет? Вдруг вернется? Ведь бывает так – поживет, погуляет, а потом возвращается. Он ведь нам со Стешей все оставил – квартиру, машину, взял только свои вещи. Артем этот, кстати, жадный оказался. Сначала я думала – не транжира, а выяснилось, что жадный. Мой муж по сравнению с ним – щедрый, благородный. Я всех мужчин сравниваю с мужем. Пока все проигрывают.