Волчий Рубин - Ольга Гребнева

Мальчишка опустил голову, уставившись в пол, не зная, какое чувство в нём сейчас сильнее — стыд от собственного вранья или страх перед неминуемой расплатой. Чёрный омут собственной никчёмности, грешности, вязкая топь предательства разрастались в душе, грозя поглотить её целиком. И не осталось почти ничего от наивного мальчика, считавшего себя правдивым. Лишь ангел-хранитель боязливо подбирал крылья, боясь испачкать белоснежные перья в болотной жиже.

— Сядь! — резанул ухо властный голос Гаэтано, и Чезаре опустился на неудобный (не чета личному креслу кардинала!) походный стул. — Теперь я расскажу, как всё было. Если что-то перепутаю, то ты меня поправишь, сынок. Итак, — инквизитор плеснул себе в бокал вина и пригубил; на этот раз напиток не кислил, — ты был в плену. Это очевидно. Во-первых, с такими ранениями без посторонней помощи ты бы не проходил и до вечера, не говоря о двух сутках. Во-вторых, не верю, что оборотни не учуяли запах крови. Даже если, как ты говоришь, их тропы остались в стороне, то они пошли бы по твоему следу. Верволки — хищники, инстинкт охоты у них в крови, и они никогда не дадут скрыться подранку. В-третьих, мальчик мой, насколько я тебя знаю, лук ты не бросил бы ни за что на свете. Значит, его отобрали. А самая главная нестыковка у тебя в том месте, где ты добрёл до моего особняка. Ну, ведь не было у тебя с собой никаких лекарств, когда Марко тебя в тоннеле поймал. И бинтов не было. Только не надо говорить, что ты к тому времени уже и повязки успел сменить. Это я привёл в пример самые очевидные доказательства твоих фантазий. Мне продолжить перечисление?

Чезаре подавленно молчал.

— Не возражаешь. Уже хорошо. Продолжаю историю. Оказавшись в плену, ты рассказал оборотням или, что более вероятно, главенствующему над ними магу… как его? Конрад, кажется?.. о секретном ходе в Ватикан. Скорее всего, этим ты купил себе жизнь. Ночью ты привёл их в резиденцию, вся охрана была убита. А ведьмы-то там и не оказалось. Я специально приказал её в своём доме держать, чтобы Марко за ней наблюдал. Не представляю, как вы догадались, что пленную магичку следует искать там. Однако в чью-то светлую голову эта мысль пришла. И ты прошёл в дом, чтобы через заднее крыльцо впустить еретиков, потому что знал — тебя никто не посмеет остановить. Разве только Марко, но он к счастью не попался на пути. А простым слугам и в голову не пришло, что неоткуда взяться моему сыну ранним утром в Ватикане. Ещё один неясный для меня момент, почему вы не пошли вызволять ведьму сразу же. Зачем было скрываться в тоннеле? Может, удовлетворишь моё любопытство? Или будешь утверждать, что я не прав?

Мальчишка к моменту завершения тирады кардинала уронил голову на руки, заслонив горящее лицо ладонями. Он начал говорить очень тихо, без конца запинаясь:

— Да, отец, ты правильно догадался… почти обо всём. Только… я не просто смерти боялся. Если бы речь шла исключительно о моей жизни, то, поверь мне, я бы предпочёл сдохнуть. Но… этот маг… Ты не представляешь, что он может сделать с человеком. Я, пока в бреду был, упомянул твоё имя… они сначала хотели с тобой поторговаться, но потом… я проговорился про тоннель. Не понимаю, как это произошло… А после… — Он вскинул пронзительный взгляд на Гаэтано. — Он мне мозги просто наизнанку вывернул! Отец, ты не понимаешь, как это больно и страшно! Конечно, я всё сказал. И привёл их в Ватикан. Я… пытался сопротивляться, правда! Но не смог, сил не хватило… а может, смелости.

Гаэтано чувствовал, как внутри глухая ярость соединяется с безысходностью. Гнев на сына, который, как ни крути, а предал все идеалы и цели инквизиции, пусть даже не по собственной воле, готов был вот-вот вырваться, разрушая его жизнь. Всего одно слово… Доказательства слишком очевидны, да и признался он только что.

— Почему ты не попросил помощи у охранников моего особняка? Ты ведь по доброй воле пошёл на обман и впустил врага черным ходом.

— Я… клятву дал, — голос Чезаре стал почти совсем не слышен. — Пообещал, что помогу им выбраться с территории Ватикана. Они не знали, что ведьму держат в твоём особняке. Я сам об этом только сегодня утром услышал.

— Поклялся?! — Кардинал задохнулся от возмущения. — Ты понимаешь, что говоришь?! Поклялся помогать еретикам?!

По плечам мальчишки пробежала волна дрожи.

— Прости, отец…

Серо-зелёная глубина глаз сверкнула, как переливы солнца на морской волне. И черты смазались, напоминая кардиналу о том, чего он не хотел вспоминать. «Как же ты похож на мать… Не думал, не гадал, что сходство окажется не только внешним, что ты повторишь её судьбу, проиграв свою душу Дьяволу. Может, ты не виноват? Скажи что-нибудь, что смягчит твою вину…»

— Почему? — лицо Гаэтано исказила с трудом сдерживаемая внутренняя боль. — Почему ты это сделал?

— Я сам не совсем понимаю. В первую очередь, конечно, боялся за свою жизнь. В горячке боя — готов на смерть пойти, не раздумывая. А когда появился хоть малейший шанс выжить… Но это не единственная причина. Кроме мага был ещё один, Влад. Он точно человек. Только странный какой-то… Одет чудно, говорит не по-итальянски, но смысл слов понятен… Он мне жизнь сохранил, хотя любой на его месте меня бы прикончил. Влад очень любит магичку, которая в плену была. Не знаю… жалко мне его стало, что ли. Решил отплатить за добро добром. Вот и получилось с этой клятвой… Пообещал вывести его из Ватикана скрытно, чтобы поменьше наших пострадало. В тот момент мне это казалось правильным. А сейчас… уже не знаю…

«Где-то я уже подобное слышал, — напряг память глава инквизиции. — И про одежду необычную, и про странности всякие…»

Кардинал тяжело вздохнул:

— Иногда я забываю, Чезаре, как ты ещё молод. Веришь, что абсолютно все люди добры. А ведь существует немало таких представителей рода человеческого, которые не только нечисти помогают, но и душу Сатане продают. И клятва, данная еретику, не является обязательством. Ты как честный католик должен был их выдать.

Юноша помотал головой:

— Преступить клятву — грех. Если я так сделаю, то чем я лучше их?

— Нет, мальчик мой, вот помогать нечисти — это поступок, способный ввергнуть тебя в геенну. С еретиками нужно бороться всеми доступными способами. В данном случае цель оправдывает средства.

Чезаре нервно сглотнул и спросил:

— Что ты со мной сделаешь? Ведь я