Торт от Ябеды-корябеды - Дарья Донцова

Стало тихо, потом послышалось бульканье. Похоже, женщина наливала воду в фужер.

– Вот почему господин следователь Воробьев сообщил нам, что не помнит о деле Юркиной, – тихо произнес Степан. – Он свои лапы грязные погрел. Да, устраивают неправомерные свидания в СИЗО, меня слова Валентины не удивили.

Из ноутбука донесся тихий кашель, потом вновь зазвучал женский голос.

– Полицейский добрым-добрым тоном сказал: «Валентина! Поступите так, как вам муж советует. Вам дадут небольшой срок, выйдете по УДО. Если решите по-своему сделать, тогда запахнет двадцаткой строгача». И ушел. Что же ты мне предложил? Ты точно помнишь свой совет: «Валюша, говори так: “Сделала торт, начинила его каплями от запора. Хотела свекрови нагадить, она меня ненавидела. Почему Зинаида Яковлевна и Лена умерли, не понимаю”. На суде то же самое тверди. Тебя ненадолго посадят. Выйдешь – деньги на квартиру получишь». И тут глаза мои и открылись. На все вопросы, что прежде в голове возникали, ответы пришли. Почему ты не женился на Нелли? Расписался бы второпях, как со мной. Хочешь найти тайник матери? И зачем тебе лишний свидетель, с которым делиться надо? Подобные дела тайно проворачивают, посторонних для участия в них не зовут! А вот и ответ. Он один. Ты знал: Зинаида никогда не разрешит тебе брак с Нелли. А если против ее воли пойти, невестка получит все, что я большим ведром получила. И денег на ресторан свой тебе не видать. Ты решил убить Зину. Чужими руками. Моими. Шприцы содержали яд. Мамаша отправилась в ад, я – на зону. Ты живо оформишь развод, теперь никто тебе это не запретит. Получишь половину денег мамаши, женишься на Нельке, откроешь ресторан, будешь жить счастливо. Моя судьба тебя, убийцу, не волновала. Никак. Дура я, как обертка. Чтобы до конфетки добраться, ее развернули, шоколадку сожрали, бумажку выкинули. Я такой фантик. Вы все меня ненавидели. Все. Никого мне не жаль. Ленку тоже. Она была подлая. Когда Зинка день рождения справляла, шепнула мне: «Когда Рома будет тост за маму поднимать, уйди якобы в туалет. Найди на вешалке мое пальто, вынь из кармана конверт – там для тебя подарочек». Удивилась я, но сделала, как было велено. Заглянула в конвертик, а там! Десять тысяч! Вернулась в зал, шепнула жене Романа: «Спасибо, спасибо, спасибо! За что такая сумма?» А она с улыбкой: «Ты вчера сказала Зине, что я тарелку поставила в посудомойку, не обмывая, прямо с объедками. Свекровь мне таких лещей выдала! Так вот, если еще раз захочешь меня обгадить, покажу видео. На нем хорошо видно, как ты из кармана моего пальто конверт вытаскиваешь и за пазуху себе запихиваешь. Объявлю тебя воровкой. Начнешь говорить, мол, Елена просила взять подарок? Кто тебе поверит?» Вот!.. Хорошо, что она тоже сдохла.

Опять стало тихо, потом Юркина засмеялась.

– Договорю до конца. Ты тогда тоже молчал, когда я рот закрыла. Ты сказал: «Выбирай, Валентина! Или ведешь себя так, как мы со следователем советуем, и тогда получаешь после отсидки хорошие апартаменты, или я сообщаю куда надо, как вы вместе с Фаиной Герасимовной убивали за деньги больных в медцентре Бирюковой. Это уже для тебя иная статья. Лишение жизни нескольких человек, находящихся в беззащитном положении, в составе преступной группы. Это, Валентина, двадцать пять лет! И не факт, что живой выйдешь». Я обомлела: «Мы никого не убивали. Я просто лекарство им колола, потому что медики ночью спали. Фаина просила, вот я и делала». Ты так смеялся: «Посудомойка со шприцем?! Ржака! Никто тебе не поверит. Фаина закричит: “Она врет!” И все, Валентина! Уж я постараюсь всем сообщить, что ты больных на тот свет отправляла». Мне так плохо стало, так страшно, жутко! Вспомнила, как тебя в детстве во дворе называли – Ябеда-корябеда. Ты про всех что-то плохое знал, нашептывал учителям, взрослым. С тобой никто водиться не хотел. Это ты гадкие объявления в подъезде на доску вешал, а все на Фаину подумали. Я своими глазами видела. Спускалась пешком по лестнице. Лето на дворе, я в вельветовых тапках. Фаина на обед ушла. Гляжу – ты бумажку к доске прикрепил и быстро ушел. Меня не заметил – я стояла на площадке, оставалось один пролет вниз пройти. Ты на лестницу и не смотрел. А я полюбопытствовала, что ты повесил: «Любовница мужа Петровой родила от него ребенка. Поздравьте мужчину. Ябеда-корябеда». Наверное, ты у Петрова денег попросил, а тот не дал. Что ты мне напоследок на том незаконном свидании объявил? «Думай, Валентина, что лучше: пара лет на зоне или пожизненное! Вроде его женщинам до сих пор не давали – будешь первой. Убивать инвалидов – это самое подлое! И никто не поверит, что я маму твоими руками отравил. Все знают, что я ее уважал, любил. История, которую ты расскажешь про то, что я тебе вручил шприц со снотворным… Она такая глупая, концы с концами там не соединяются. За километр будет видно, что брешешь!» И я, всю ночь в камере проревев, правду на суде не рассказала. А теперь пришло время тебе расплатиться со мной. Жду!

После небольшой паузы мы наконец-то услышали голос Вадима:

– Лечиться тебе надо, Валентина! Придумала историю – поверить в нее невозможно. Наболтать-то можно всякое, да только полицейским нужны доказательства. «Бла-бла» не прокатит. Мне тебя жаль! Хочешь разбогатеть, а все никак! Не идут деньги тебе в руки. Ты теперь верующей прикидываешься, речи о Боге толкаешь. Смешно! Да я не злой! Ладно, отдам тебе избу отца. Дом крепкий, в Наро-Фоминском районе.

– Да никогда! – закричала Валентина. – Сам в этой дыре живи!

– Лучше бы тебе согласиться, – спокойно продолжил Вадим. – И прекрати творить глупости! Пошла к частным сыщикам! Анекдот, да и только! Ищейки по нашему району бегают, вынюхивают – легко могу сказать им, как ты людей в центре травила. Валентина, у некоторых преступлений нет срока давности. Объясни тем, кого ты наняла, что передумала искать отравителя Зинаиды. Давно дело было. Закрыта история. Я знаю, зачем ты в сыскное бюро поспешила.

– Зачем? – шепотом спросила женщина.

– Рассчитывала, что сотрудники на меня выйдут, я испугаюсь, квартиру тебе одну отпишу, – засмеялся Вадим. – Но, понимаешь, такие сыщики не имеют права никого арестовать. И доказательств никаких моей вины нет. Тебе никогда не поверят. Прими дружеский совет: уезжай в избу отца. Село теперь считается Новой Москвой, под реновацию скоро попадет, получишь однушку. И запомни, если продолжишь под нас с Нелли копать – шприцы с отпечатками твоих пальцев хорошо спрятаны. Вынуть их и сдать в полицию элементарно.

– Какие шприцы? – пролепетала Валентина.

– Те, которыми ты вводила смертельные инъекции.

– Врешь! Я их выбросила! Лично на помойку отнесла, а до этого вымыла и прокипятила!

– Спасибо, Валентина, теперь у меня есть твое признание в совершении серии убийств в медцентре Аллы Бирюковой, – спокойно произнес Вадим. – Соглашайся на избу. Реновация, квартира… Хватит по Москве бегать, глупости делать. Завязывай. Я к тебе хорошо отношусь, поэтому беседу нашу сохраню в тайне. Принесите счет. Быстрее, я тороплюсь.

Кирюша ткнул пальцем в клавиатуру.

– Все. Далее разговор с официантом. Валентина сразу убежала.

– М-да, – промычал Степан. – Психологический портрет Валентины, который я составил после того, как увидел, что женщина решила спать на лестничной клетке, в корне неверен. И воцерковленность особы под большим вопросом. Может, она и ходит в церковь, но ведет себя не как верующий человек. Хитрая дамочка с артистическими данными, но не особо умная и жадная. Гадкая история.