Та, которой могло не быть - Кира Леви

— Ваше желание похвально, леди Мира, — магистр одобрительно кивнул, — но сегодня вы не располагаете своим временем.

Мне захотелось возразить, что нет ничего важнее человеческой жизни, остальное может подождать, но осеклась, стоило магистру напомнить:

— Милорд Демийский скоро прибудет для беседы с вами, дитя.

Обращение «дитя» он произнёс настолько мягко и с такой нежностью, что я подозрительно на него покосилась, с трудом сдерживаясь, чтобы напрямую не спросить: «В чём дело?»

Принц не заставил себя ждать. Стоило завтраку завершиться, как дворецкий объявил о его прибытии.

И снова я вздрогнула от схожести Калеба с Матвеем. Мужчина стремительно вошёл, поздоровался со всеми. Уделил внимание невесте, справившись о её гармонии Стихий. Как я поняла из их короткого диалога, на Зоураке принято интересоваться и желать не здоровья, а всем, что связано со Стихиями. Они для магов — основа жизни.

— Леди Ангелика, мы на какое-то время ещё здесь задержимся. Как вы знаете, у меня есть дело к леди Мире. Поэтому идите, отдохните, или займитесь чем-то. Дело не быстрое.

— Как скажите, милорд.

Девушка присела в реверансе и покорно потупила глаза. Но принц на неё уже не смотрел. Он буравил магистра тяжёлым взглядом почти чёрных глаз. Мужчины словно сцепились в дуэли, ни один из них не хотел уступать. Оба были сильны. Я чувствовала, как растёт напряжение, готовое заискрить, только тронь.

— Магистр, где я могу пообщаться с леди Мирой Рождественской?

Теперь никто не упоминал о допросе. Слово «пообщаться» было особенно выделено интонацией.

— Пойдёмте в мой кабинет. Но прежде я хочу сделать заявление.

Магистр чуть повысил голос, привлекая к себе всеобщее внимание.

Я вскинула на него встревоженный взгляд. В груди болезненно сжалось от напряжённого ожидания.

— Леди Мира, — магистр жестом подозвал меня к себе, — подойдите, пожалуйста. Просьбу я выполнила.

— Я беру леди Миру под свою опеку и официально ввожу её в свой род. Прошу вас, милорд, стать свидетелем. Вы, как представитель королевской семьи, засвидетельствуете чистоту и честность проведённого ритуала.

Леди Ангелика ахнула. Граф и графиня Стэнтоны понимающе переглянулись. Маркиз Аластер на удивление остался бесстрастным. Так умеет держать лицо или не видит в этом ничего из ряда вон выходящего?

— Я так понимаю, моё общение с леди вы перенесёте на время после ритуала, — принц беззлобно ухмыльнулся. — Милорд Рейвен, вы свою выгоду не упустите, как я смотрю. Ну что ж. Ребёнку всё равно нужен опекун или наставник. Пойдёмте, моё время дорого.

Но магистр и принц, как всегда, не спросили моего мнения!

Магистр предложил локоть и повёл меня в свой кабинет этажом выше. Я молча следовала за ним, понимая, что именно сейчас пришло время торговаться. Сейчас, пока я сама по себе, и никто не имеет на меня особенного влияния. Мысли метались, как птицы в силках. Я пыталась думать только о возвращении домой, но всё время сбивалась, то на сны, то на дневник Мирайи, оставленный для дочери, то на принца.

Милорд Демийский неслышно следовал за нами, но я физически чувствовала на себе его взгляд. Казалось, я могла с точностью определить, куда он смотрит в ту или иную секунду. Так полно ощущать взгляд, как прикосновение, было странно и неимоверно чувственно. В какое-то мгновение я не выдержала этой пытки и оглянулась, встречаясь со взором чёрных омутов. Глаза он не отвёл. Его немигающий взгляд приковывал, и я сама поспешно отвернулась, чтобы опять не оказаться зачарованной принцем, как было уже дважды.

В этот же момент я споткнулась на ступеньке. Упасть мне не дали. Поддержал магистр, а с другой стороны подхватил принц. От его прикосновения я отпрянула, столкнувшись с магистром.

— Осторожнее, — предупредил магистр. — Здесь коварные ступеньки. Можно оступиться и свернуть себе шею.

Каменные ступени действительно были узкими и крутыми.

Даже через рукав платья рука принца обжигала так чувственно, как если бы любовник прикасался в самый интимный момент. Такая реакция на этого мужчину бесила. Почему так? Потому, что он так похож на любимого когда-то мужчину? Память тела? Об этом можно было бы рассуждать часами, но наш путь закончился возле кабинета магистра.

Со вчерашнего дня кабинет нисколько не изменился. Свет зажёгся, стоило нам зайти. Свечи на каминной полке затрепетали живым огнём. Под потолком загорелись магические светильники.

— Милорд, прошу, — хозяин жестом указал принцу на кресло за массивным столом. Затем направил трость на два стоящих поодаль кресла, и мебель, подсвеченная зеленоватым магическим светом, оторвалась от пола и остановилась напротив стола.

Магистр усадил меня, а сам подошёл к камину, над которым висел портрет магистра с какой-то светловолосой женщиной с маленьким мальчиком на коленях. Но это не была Мирайя. Возможно, это была первая жена магистра, мать Аластера?

За портретом оказался сейф. Дверка была испещрена знаками, подсвеченными призрачноголубоватым светом. Мужчина в определённом порядке нажимал на знаки, и каждый раз после прикосновения символы перемешивались и появлялись в иной последовательности. Код был принят, и свечение на дверке погасло. С тихим щелчком сейф открылся. Внутри оказалась глубокая светящаяся ниша. Магистр достал несколько предметов и разложил их на свободном от бумаг пространстве стола. Вернулся к сейфу, достал небольшую коробочку для ювелирных украшений и спрятал её в карман пиджака.

— Итак, леди Мира, прежде чем начать, я хочу объяснить, что сейчас будет происходить...

На столе лежал изогнутый кинжал с рукоятью из горного хрусталя. Острое лезвие на свету переливалось оттенками бордового. Магистр развернул лежащую рядом холщовую тряпицу. На ней в виде древа были записаны имена. Если бегло глянуть, то надписи казались крохотными, но стоило сосредоточить внимание на одной из них, как надпись раскрывалась во вполне читаемую, и соседние с ней также увеличивались на три поколения назад и вперёд, если были отпрыски.

Магистр уменьшил свою трость. На конце появилось самое обычное перо чернильной ручки. Кончиком ручки он тронул одну из надписей, и в воздух поднялась сетка из имён. В центре было имя магистра — Рейвен, и от него ветвились другие имена. Огненная лоза вилась от одной надписи к другой и выдавала краткую информацию о человеке: годы жизни, полные имена, из какого рода пришёл.

Первым загорелось имя — Сесилия Мелфи из рода Лейдлоу, от этой пары огонёк зажег имя Аластера Мелфи. Потом появилось имя Мирайи Мелфи из рода Виленийских, и от этой пары огонёк отбежал и застыл на месте, не вызвав никакого имени.

Пока огонёк добирался до имени дочери магистра и Мирайи, я не дышала, боясь пропустить что-либо. А теперь шумно выдохнула, привлекая к себе внимание.