Душа моя, гори! - Виктория Яровая

class="p1">– Лучше дай мне развод, – пробормотал он, с надеждой глянув на меня.

– Обсудим это позже, – уклончиво ответила я и тут же спросила: – Есть еще что-то, что я должна знать? Мало ли: волосы состригу, а душе новая прическа не понравится, и она решит выйти погулять? Навсегда…

Мужчина моего юмора не оценил и мотнул головой. Выглядел Грэг хмуро и все еще злился. Его голос прозвучал неприятно резко и приказывающе:

– Через несколько дней мы прибудем на стоянку. До этого дня ты должна снять с меня вторую часть проклятья. Со спины.

Очень хотелось ответить ему такой же любезностью, но сдержалась.

– Ты помнишь, сколько дней ты восстанавливался? Может, подождать еще? – спросила я.

– Нет, – ответил он жестко. – Я и так долго ждал. Снимешь ее. По пути я приду в себя. За время стоянки наберусь сил и уйду на поиски духа. А когда вернусь, ты закончишь свое дело и будешь свободна.

– Так не терпится от меня отделаться? – сама удивившись вспыхнувшей на Грэга обиде, спросила я.

– Причем здесь ты, Оля? – удивленно возразил Грэг. – Мне кажется, мы уже договорились. Я шел тебе на уступки практически во всем. К чему обиды?

Мне бы и самой хотелось знать, откуда эта зараза выползла. Главное, с чего бы мне ее чувствовать? Надавать ей по рукам, чтобы больше ко мне их не тянула!

– Забудь, Грэг, – сказала я, набрасывая на себя покрывало беззаботности. – Сделаем, как пожелаешь. Но хочу поправить неточность.

Мужчина заинтересованно приподнял бровь, ожидая продолжения.

– За духом мы идем вместе, – безапелляционно заявила я.

Послышался тяжелый вздох, следом ровным голосом Грэг произнес:

– Я уже сказал тебе: нет.

Он не спеша поднялся и ушел на свою половину. А я, совершенно не удивившись такому ответу, ни капли не расстроилась. Я-то знаю, что пойду с ним. Ему придется смириться. Я отправилась к себе. Задернула шторку и, сев на кровать, задумалась.

Значит, Грэг планирует вернуть руку раньше, чем я его вылечу. Хорошие новости. Только вот интересно, как его конечность оказалась в этой глуши? Да еще взаперти у духа? Или все не так просто? Я недовольно выдохнула. Ну чего Грэгу стоит поделиться со мной ценными сведениями? Нет. Молчит, как партизан. Словно мне дело есть до его секретов или переживаний.

История с гуляющей душой меня напугала. Неужели здесь такое возможно? Если верить Грэгу, то сегодня он меня спас. Неосознанно коснулась пальцем губ. Они словно сохранили отпечаток прикосновений Грэга. Невольно захотелось провести по ним языком. Вовремя себя одернула. Что еще за мысли? Моя душа разгуливает, новая операция на носу и запертый дух, а я о поцелуях думаю. Совсем не время!

И действительно. Дел на следующий день прибавилось. Грэг с раннего утра заявил, чтобы я приготовила инструменты и лекарства к вечеру. Он не хотел терять день перехода, и мне предстояло проводить операцию ночью. В ответ на мои возмущения, что это не самое разумное решение, я не удостоилась даже диалога. Он так решил – и все. А что делать мне? О! На данный вопрос у него был ответ: покорная даами слушается своего мужчину и не лезет наперекор каждому слову.

Сцепив зубы, я согласилась, раздраженно велев ему на прощанье раздобыть побольше чарок с огнем и свечей. Мне же предстояло пополнить запасы лекарств, за чем я и отправилась к Наили, решив часть перехода проехать в ее телеге.

Караван полз медленно. Можно было почти без напряжения перейти с одной повозки на другую. Чем я и воспользовалась. Вышла из кармыка и привычно поздоровалась с погонщиком, который управлял нашей огромной телегой. Соскочила на землю и заметила ехавшего на рогатом криле Баиша. Тут как тут мой охранник. Мне бы таких сотрудников в свое время. Ответственный, молчаливый и исполнительный. Загляденье.

Улыбнулась ему и крикнула, от поднявшейся пыли прикрывая рот ладонью:

– Я к Наили. Она позади?

Легкий кивок, и Баиш направил свое животное чуть в сторону, показывая маршрут. Пропустив небольшую телегу, с которой мне улыбнулась молодая женщина, я проскочила вперед. Встала в ожидании старушки. Она часто плелась в самом конце каравана, иногда забирая в сторону и останавливаясь, чтобы сорвать пучки трав, которые я потом методично сортировала. Вот и сейчас ее телега с запряженным тогом показалась поодаль от основного пути. Я направилась к ней.

Гошом светил безжалостно, выжигая почву и сживая с лица земли мелкую редкую травку. Интересно, какими будут эти места, если наполнить их водой? Наверное, прекрасными. Вспомнилась природа родных мест на Земле. Высокие зеленые леса, полные жизни, сочные изумрудные равнины, прохладные летние водоемы… Какая красота!

С каким бы удовольствием я сейчас прогулялась в тени раскидистых деревьев, упала на нежную травку и опустила ноги в лесное озеро…Горячий ветер швырнул в лицо пригоршню пыли, вырывая меня из сладких воспоминаний. Снова пустынная степь без капли влаги.

Я уныло добрела до Наи. Хотела ей улыбнуться, но не смогла. В голове всплыли слова Грэга. Убийца. Еще и массовая.

– По глазам вижу, уже разнюхала, – вместо приветствия произнесла старушка, сидя на телеге и глядя на меня сверху вниз. – И чего пришла?

– А что не должна была? – удивилась я в ответ. – Учеба сама себя не сделает. Да и лекарства нужно собрать.

Старушка хмыкнула и чуть вскинула седые брови. Меня же снедало любопытство узнать скандальную историю целиком. Без спроса заскочила к травнице на телегу и уселась на широкую скамью. Приятный тенек от тента лег на лицо, и я сказала:

– Наи, у тебя, должно быть, была причина так поступить. Не знаю только, насколько весомая, но…

– Очень весомая, – перебила меня старушка.

Ее сухая рука сжалась в кулак, отчего между пальцев выделился зеленый сок от находившихся там растений.

– Расскажешь? – тихонько спросила я.

Наили печально вздохнула и потянула вожжи. Телега двинулась вперед, догонять дакриш. Время шло, а старушка молчала. Я не торопила. Видимо, слишком тяжелые воспоминания кроются в ее памяти. Не так-то просто их оттуда вытаскивать. Но вскоре Наи тихонько заговорила:

– На севере жизнь суровая, а тот год выдался совсем неурожайным. Люди голодали и зверели. Моя…, – голос старушки дрогнул, но она продолжала: – моя внучка была помечена печатью Кималана. Прямо вот здесь.

И Наили приложила морщинистую руку к груди. Ее пальцы скрючились и вцепились в одежду, словно она хотела