Нежданная страсть - Сью Сивил-Браун

– Вообще-то я не собиралась выходить на связь с самим Моррисом. Лучше действовать через Мустафу.

– Мама, полагаю, Моррис хочет говорить сам, иначе он не являлся бы так настойчиво Сайласу и Дэни.

– У Мустафы это получится лучше.

– Ты уверена? Не лучше ли общаться напрямую с Моррисом? Зачем нам посредники?

– Рейни, – стояла на своем Рокси, – ты же знаешь, духам выходить на связь с нами ничуть не легче, чем нам с ними. А Моррис, возможно, опять, как всегда, отмочит какой-нибудь номер и все испортит.

– Все равно пусть лучше говорит он.

– Тогда сама выходи с ним на связь, если такая умная! – рассердилась Рокси.

– Если Моррис захочет говорить сам, – вмешался Сайлас, – Мустафа не сможет ему помешать, а не захочет, пусть хоть Мустафа говорит. Все же лучше, чем ничего.

– Поосторожнее в выражениях, молодой человек! – сердито посмотрела на него Рокси. – С духами не шутят!

– Извини, Мустафа! – произнес Сайлас в пространство. – Я не хотел тебя обидеть.

Дэни с трудом сдержала смех.

– Хорошо, Рокси, – сказал Сайлас. – Действуйте, как считаете нужным, мое дело сторона. Кто явится, с тем и общайтесь.

– Не явится, а выйдет на связь, – поправила Рокси и повернулась к Рейнбоу. – Значит, по-твоему, лучше красный?

– Именно красный. У него более широкий диапазон. – Рейнбоу подержала красный шар в руке. – Да он уже и нагрелся. Он явно настроился на кого-то, кто – я это чувствую – находится здесь, в этой комнате.

– Хорошо, – кивнула Рокси и приняла шар из рук дочери. Держа его обеими руками, прорицательница закрыла глаза.

В комнате воцарилась тишина. Время тянулось медленно, напряженность возрастала с каждой минутой. Кто-то стал ерзать в кресле от нетерпения, кто-то кашлянул, и словно по цепной реакции закашляли остальные.

Сайлас выбежал из комнаты и через минуту вернулся с графином воды и дюжиной стаканов. Глотнув воды, собравшиеся перестали кашлять, и снова воцарилась тишина.

Впрочем, ненадолго. Рокси вдруг тяжело задышала, и все взгляды устремились к ней. Всем, как “верующим”, так и “неверующим”, было интересно, что произойдет дальше.

Лицо ее начало меняться на глазах, черты его странным образом заострились и вытянулись. Голова запрокинулась, и Дэни в какой-то момент показалось, что Рокси умерла.

В комнате резко похолодало.

– Не нравится мне это! – заверещала Тилли, зажмурив глаза. – Не хочу я этого видеть! Не хочу!

– Тише! – прикрикнула на нее Айна, испуганная, кстати, не меньше других. Никто из собравшихся, разумеется, кроме Дон и Рейнбоу, никогда не присутствовал на спиритическом сеансе, а на Рокси страшно было смотреть.

Дон и Рейнбоу сохраняли спокойствие, но с интересом смотрели на мать, ожидая, что будет дальше.

Наконец Рокси подняла голову и открыла глаза. Лицо ее изменилось до неузнаваемости.

Пепита завизжала, словно мышь, которой прищемили хвост. Колорис громким шепотом выругалась. Герта молчала, но было видно, что ей явно не по себе. Ирвинг сидел с каменным лицом. Глаза Тилли по-прежнему были закрыты.

Рокси пару раз глубоко вздохнула, и по телу ее пробежала судорога.

– Я здесь! – произнесла она густым мужским басом.

– Добрый вечер, Красное Перо! – как ни в чем не бывало приветливо произнесла Дон. – Как поживаете?

Дэни поморщилась: дух-индеец – худший из всех вариантов. С ним, пожалуй, еще труднее будет найти общий язык, чем с восточным человеком Мустафой. Дэни вдруг захотелось оказаться где-нибудь за сто миль отсюда. Интересно, подумала она, что сказал бы директор школы, узнав, что Дэни была на спиритическом сеансе?

– Мой дух силен, – произнесла Рокси все тем же голосом, окинув взглядом присутствующих. – Собрание скептиков?

– Можно сказать, что да, – ответила на этот раз Рейнбоу. – Уважаемый Красное Перо, нам хотелось бы выйти на связь с недавно умершим Моррисом Фелдманом.

– Моррис сейчас ест бизоньи гамбургеры в большом небесном вигваме.

Дэни едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Однако остальным было не до смеха.

– Мы все-таки попросили бы вас потревожить его, – произнесла Дон. – Это очень важно.

– Я что, мальчик на побегушках у белого человека? – обиженно поинтересовался индеец.

– Вообще-то, – сказала Дон, – вы больше похожи на мою маму.

Рокси, точнее, Красное Перо рассмеялся густым басом.

– Хорошо, – сказал индеец, – я передам ему, что вы хотите говорить с ним. Впрочем, он и без того это знает. Но учтите – он выйдет на связь, лишь когда сам того захочет.

Голова Рокси снова запрокинулась, и Дэни каким-то непонятным, но безошибочным образом почувствовала, что индеец удалился.

– Что-то Красное Перо сегодня явно не в духе, – заметила Дон. – Обычно он разговорчив.

Голова Рокси снова дернулась, глаза открылись.

– Моррис не может выйти на связь, – раздался бас индейца.

– Почему? – спросила Дэни.

– В комнате плохая энергетика.

– Почему? – спросил Сайлас.

– Здесь находится кто-то, кто замыслил зло. Думаете, нам, духам, легко общаться с вашим миром?

– Честно говоря, не знаю, – призналась Дон.

– Это требует больших энергетических затрат, большого терпения и большой практики. У Морриса пока это еще плохо получается. Он может выходить на связь лишь при хорошей энергетике.

– А вы можете говорить за него?

– Есть еще одно препятствие.

– Какое?

– Нам запрещено вмешиваться в дела вашего мира.

– Та прорицательница, к которой ходит моя жена, – саркастически произнес Ирвинг, – только и делает, что вмешивается в мои дела.

– Ваша жена – дура! – без обиняков заявил индеец. – Ее прорицательница – шарлатанка. А Рокси настоящая прорицательница. Она создает канал, через который я могу общаться с вами, а вы со мной.

– А почему Моррис не может? – спросил адвокат.

– Моррис еще не готов. Да, он являлся несколько раз кому-то из присутствующих здесь, но это в принципе не сложно. Какое-то время после нашей смерти мы все являемся тому, кто был нам близок, просто нас не видят. Другое дело – говорить, это гораздо сложнее.

– Моррис говорил со мной два раза, – сказала Дэни. – Один раз разбудил ночью и велел посмотреть в окно, второй – попросил что-то найти.

– В самом деле? – удивился индеец. – А умеет ли, это Моррис?

Лампочка вдруг замигала и погасла. По рядам собравшихся пробежал ропот. Кто-то – должно быть, Эрни – выругался.