Теневик. Конец войны - Денис Старый

в клубочек, будто, потрёпанный большими злыми котами, котёнок, и тихо плакала.

— Ты прости, ну и сама виновата, нужно было как-то объяснить, а не постоянно меня раздражать, — сказал я, подходя к чемодану, чтобы найду найти ту самую бумагу.

— А мне запретили. Я ведь была начинающей актрисой, из хорошей благополучной семьи. Меня воспитывали так, что я и не знала, как выглядит голый мужчина А. потом… после спектакля, в гримёрку пришли двое… Они насиловали меня, и никто не откликался на мой крик. Это были какие-то важные люди. Сначала один… потом второй… после… а я их убила, как и всех остальных мужчин, которые прикасаются ко мне и хотят меня, — сказала Ольга и зарылась в подушку, продолжая её увлажнять своими слезами.

— Будет тебе. Вон я прикоснулся. Выжил же! — сказал я.

Ольга повернулась, оценивающе посмотрела на меня, улыбнулась.

— Это ничего не значит. И эксперимент закончился. А то будешь приставать… — сказала девушка, вытирая слезы. — Не надо этого делать.

— Меня оскорбляет даже мысль быть женщиной без ее желания, — сказал я.

Ольга, сморщив лоб, посмотрела на меня.

— А какие женщины у тебя могли быть? Сколько лет-то тебе? Странно все это, — сказала Ольга.

— Сама знаешь, что у нас главнее, что внутри, а не во внешности, — заметил я.

— Скажешь тоже! Была бы я какая дурнушка, так смотрел бы ты таким кабелем! Ладно, п0ойду еду тебе готовить, муж, — с упрёком, при этом, или мне показалось, или игриво сказала Оля.

Выбрав куль с крупой и взяв две банки американской тушенки, Ольга направилась на кухню. Я так же решил, переодеться и осмотреть квартиру, в которой нам довелось жить.

До этого управдом сказала, что собственными примусами нежелательно пользоваться. Да, у нас и не было подобного прибора для приготовления еды. Нужно бы купить примус, чтобы хотя бы чай готовить. А то на кухню не набегаешься, тем более с той сложной системой приготовления еды.

Вообще, благо хоть какая кухня была. Даже, если она такая, что я на ней вряд ли бы что-то без долгой подготовки смог бы приготовить. Эх! И где же ты моя старенькая кофеварка с твоим кофе с привкусом пластика и жжёного сахара⁈ Где ты моя мультиварка, плита⁈ Здешняя кухня на дровах — это, наверное, даже звучит как-то странно. Вот только реальность такова, что странностей в ней больше, чем можно осмыслить.

Вслед за своей супругой вышел и я, так, пройтись по коммуналке, посмотреть вообще, где находятся туалет с ванной, Ну, и на кухню зашёл. Увидел здесь большой агрегат условно на шесть конфорок и печку под ними, куда нужно было кидать дрова, и таким образом, на этом агрегате, готовить еду. Своё холостяцкое мастерство по приготовлению мясных блюд я здесь точно показать не смогу. Огонёк убавляется в течение минут десяти, если не больше, прибавляется примерно так же. И всё несомненно горит. Будем есть варёную пищу, здоровую, ее спалить сложнее, чем жареное.

Вот и не курю я, а вышел на кухню, так секунд за десять, словно скурил сразу несколько сигарет. Дым стоял коромыслом, не помогало даже и открытое окно. Как же, мужики выпивали! А, к слову, по времени где-то полдень.

— Кто такие будете? — спросил меня один из мужиков, который сидел за столом с ещё двумя собутыльниками.

На столе немудрёная закуска из огурцов, сала, хлеба. Ну и бутылка водки, содержимое которой подходило к концу. Я выглядел экстравагантно. Хотя, по местным меркам, вполне себе. Потёртые солдатские штаны галифе, свежевыстиранная гимнастёрка, но никаких знаков различия. Словом, распознать во мне капитана госбезопасности было определенно невозможно. Может потому мужики и вели себя слишком вольготно.

— Да вот, с супругой временно поживём у вас, — не стал я представляться, да и вовсе, демонстрировал, что не очень хочу продолжать общение.

— Ну что на время к нам, то добре. Садись служивый к нам, не тушуйся! Эку кралю отхватил! — мужик смотрел на Ольгу, чуть ли не пуская слюни.

Вот интересно — это постановка такая, чтобы проверить меня на стрессоустойчивость, или же передо мной сидит слегка зарваший бесстрашный мужик, который явно верховодит всей этой коммунальной квартирой? Я активизировал свою Силу, внутренне прислушался… Ни у кого из выпивох Альфы не почувствовал, лишь только я обратил внимание на лежащий на столе серебряный портсигар, от которого исходила слабенькая эманация энергии.

Мужик увидел мой интерес к вещи.

— Друга моего, как под Киевом ранили, так я его на своём горбу из окружения вывел, вот он мне и подарил, — кратко поведал мне историю портсигара мужик.

— Да, жарко было в первые годы войны, — громким голосом сказал один из мужиков.

— Так ты садись. За знакомство выпить надо, проставишься обществу. Временно или нет, всё едино — соседи! — видом столетнего мудреца сказал вожак пьяной стаи.

— Не, мужики, не положено мне. Ещё на службу вызовут, — отказался я, стараясь сделать это предельно дружелюбно.

— А не шибко ли ты молодой, чтобы тебя на службу вызывали! Тебя люди, фронтовые товарищи, за стол приглашают. Оцени, парень, али ты не уважаешь старых фронтовиков? — угрожающе сказал вожак.

Да я собственно и не был особо против с мужиками посидеть. Мне только не нравился тот пренебрежительный тон, которым меня приглашали. А еще, начав уже вторую свою жизнь, я прекрасно понимал, чем вся эта пьянка закончится.

Сейчас они начнут разливать остатки водки, хватит максимум на одного. После начнут напрягать меня, чтобы я принёс проставу за новоселье. Принесу одну бутылку, отправят за другой, и так будут доить, сколько буду носить той самой водки. Как только откажусь, сложится конфликтная ситуация. У меня есть бутылка водки и две бутылки коньяка. Понятно, что в тот паёк, который нам был положен, давали этот самый продукт, без которого социализация в нашем обществе мало возможна. Но не хотел я пить! Я даже подумал, что та Сила, которая внутри меня, протестует против, чтобы я вливал в свой организм яд. Может, где-то оно так и было.

— Да пусть идёт, кралю свою оставит, и идёт! — уже казалось, что третий собутыльник чуть поник, но присутствие женщины его взбодрило.

Ольга молчала и чуть искоса, явно не без интереса, посматривала, как развиваются события.

— Ещё раз кто-нибудь назовёт мою жену кралей, сломаю нос, — с металлом голосе сказал