Тростниковые волки - Дмитрий Савочкин

– И что, сегодня они никому не нужны?

– Коробочки? Нет, они почти ничего не стоят. Или ты про солдат спрашиваешь?

– Похоже, незавидная у советских солдат судьба.

– Ну, я бы даже сказал, что сложно себе представить ещё какую-то группу людей в истории двадцатого века, у которых была бы такая же незавидная судьба, как у советских солдат. Они и при жизни никому не были нужны, и после смерти, в общем, не нужны никому. Есть несколько поисковых организаций, которые занимаются перезахоронением в России, у нас и в Беларуси, но опознать же невозможно почти никого. То есть как выкопал, так и закопал обратно в землю. Непонятно, зачем вообще выкапывал.

Верба замолчала, видимо, удручённая незавидной судьбой советского солдата, и стала разглядывать бесконечные поля по сторонам дороги.

В Умани мы пообедали, и вскоре после выезда из города Верба опять уснула. Она проспала постепенную смену ландшафта, уменьшение числа полей вокруг и медленное, но уверенное наступление леса. Когда она снова проснулась, лес вокруг тянулся сплошной глухой стеной – настоящий, первобытный лес, изрядно, правда, пообтрёпанный многовековым соседством с людьми. Начинало темнеть, и я включил фары.

– Где это мы? – спросила Верба.

– Если верить дорожным знакам, только что проехали Летичев.

– Хм… а более понятно ты можешь объяснить?

– Где-то посредине между Винницей и Хмельницким. Скоро поворот на Меджибож.

– Меджибож? Знакомое название. Там крепость какая-то, что ли?

– Да, крепость. И могила основателя хасидизма.

– Могила основателя хасидизма в Умани, где мы обедали. Ты всё перепутал.

– Да, там тоже могила и тоже основателя хасидизма. Но другого. Это другой хасидизм.

– Другой? Я не знала, что их несколько…

– Да их до чёрта.

– И что, у каждого хасидизма свой основатель, у каждого основателя – своя могила и каждая могила – еврейская святыня?

– А ты как думала? Должны же жители центральной Украины хоть на чём-то деньги зарабатывать.

– Пусть работать идут, – недовольно проворчала Верба и стала смотреть в окно.

Мы проехали поворот на Меджибож, затем ещё пару каких-то сёл и подъехали к Хмельницкому. Я свернул, оставаясь на Е50, переехал мосты и повернул вместе с дорогой. Было уже совсем темно, когда я съехал перед аэропортом на Н03.

– До Каменца меньше ста километров, – сказал я и посмотрел на Вербу. Она улыбнулась мне сонной улыбкой, и я, стараясь запечатлеть в памяти этот момент, плавно повернул голову обратно, чтобы посмотреть на дорогу.

И окаменел.

Прямо на меня с бешеной скоростью нёсся огромный зубастый зверь.

Я ударил по тормозам, и машину немедленно занесло. С огромным трудом удержавшись на мокрой дороге, я в конце концов таки съехал одним колесом на обочину, но остановил машину за секунду до падения в глубокий кювет. Сила инерции наклонила нас с Вербой вперёд, натянув ремни безопасности, и отбросила назад после полной остановки.

Две или три секунды я сидел не шевелясь. Затем отстегнул ремень, распахнул дверь и выскочил из машины.

Дорога была свобода в обе стороны – наша машина была единственным объектом, способным двигаться, на несколько сотен метров, которые просматривались вокруг. Через несколько секунд сзади, по Е50, неторопливо проехал грузовик. Затем в воздух плавно поднялся самолёт с аэродрома справа от нас. По Н03 никто не ехал, не шёл и не бежал. Я хотел было залезть в багажник и достать фонарик, чтобы рассмотреть всё подробно, но успокоился и передумал. Нет, я ничего не увижу.

Открылась дверь пассажирского места, и из машины вышла Верба.

– Что это было?..

– А что ты видела?

Она посмотрела на меня и медленно пожала плечами:

– Не знаю… какую-то тень… чёрт, я ТАК испугалась!

– Ну, ты знаешь, тут я с тобой солидарен. Это было чертовски страшно.

– А что ты видел?

– Это… какой-то зверь… да, словно тень, но огромная, очень чёткая тень, бежала по дороге прямо на нас и бросилась на лобовое стекло. А потом растворилась…

– Чёрный пёс?

– Что?

– Ну, знаешь, эти байки про чёрного пса, который рыщет по дорогам и бросается на спящих водителей?

– Да я вроде не спал… Я ж как раз сказал что-то… что до Каменца меньше ста километров, вот что я сказал. Помнишь?

– Да. Да, сказал. Слушай. А может, это был волк? Ну, там… отбился от своей стаи, вышел из тростников и безобразничает…

– Нет, это был не волк. Я представляю себе, как выглядит волк, и это был не он. Это был не пёс, это был не волк, это была не лиса, это вообще не было похоже ни на одно животное, которое я знаю.

– Так что ж это было такое?

Остаток пути мы проделали без приключений и без единого слова. В Каменец мы въехали уже поздним вечером – город горел множеством огней, над которыми возвышалась ярко подсвеченная громада замка.

Гостиницу мы нашли практически сразу по описанию маршрута с сайта: за переездом через Смотрич налево и ещё раз налево, к реке. «Заблудившийся единорог» представлял собой трехэтажное здание, обшитое деревом, с маленьким фонтанчиком перед входом и фигурной решёткой в полтора человеческих роста вокруг территории. Справа была небольшая стоянка, машин на десять. Сейчас на ней стояли две машины: одна аккуратно на одном парковочном месте, другая – поперёк, перегораживая сразу три. Я поставил свою машину сбоку, подхватил сумку с ноутбуком и сумку Вербы, и мы направились к гостинице.

Фойе «Единорога» от пола до потолка было отделано деревом, в том же стиле, что и фасад гостиницы. За деревянной стойкой рецепции на фоне деревянной стены стояло маленькое бесполое существо неопределённого возраста с огромной копной рыжих волос и смотрело прямо перед собой. Мы подошли к стойке.

– Добрый день, – сказал я.

Существо не ответило. Я внимательно разглядывал его. Крохотного роста – стойка рецепции была ему по шею – существо было довольно толстым. Оно было одето в форменную одежду гостиницы с беджем, на котором, наверное, было его имя. Но бедж был пристёгнут к груди существа ниже уровня стойки и под каким-то странным углом смотрел вниз, поэтому имя мы прочесть не смогли. Сверху на бочковидном туловище располагалась круглая, даже чуть приплюснутая голова со спутанными крашеными волосами и совершенно жабьим лицом. Существо смотрело прямо перед собой, не поднимая глаза на посетителей.

– Мы бронировали номер, – сказал я, подождал ещё секунду и пощёлкал пальцами в воздухе. – Алё-о. Добрый день. Вы здесь, с нами?