Трижды одинокий мужчина - Ольга Баскова

Звонок мобильного резко прервал ее размышления.

– Катенька, здравствуйте!

– Добрый день, Игнат Вадимович!

– Как ваше здоровье?

Девушка почувствовала, как краснеет. Обманывать даже на расстоянии было для нее непосильным трудом.

– Спасибо, гораздо лучше.

– Ну и слава богу, – Хомутов откашлялся. – Признаться, я жду не дождусь продолжения нашей работы. Когда навестите старика?

– Очень скоро, – она сделала еще глоток. – Не думайте, я не бездельничаю. Можно сказать, десятая часть нашей книги уже написана.

Игнат Вадимович присвистнул:

– Вы умница.

– Но мне нужны кое-какие сведения.

– Пожалуйста.

Зорина сделала паузу:

– Видите ли, я встречалась с вашим куратором, Ниной Антоновной Савиной.

Академик издал радостный возглас:

– С нашей Ниночкой? И как она?

– Прекрасно. Благодаря ей мне удалось кое-что насобирать.

– И что же?

– Скажите, – вопросом на вопрос ответила журналистка, – почему вы порвали с профессором Карякиным?

– Это необходимо знать?

– Разумеется.

Хомутов замолчал. Катя не отставала:

– Это тайна?

– Да какая там тайна! – Игнат Вадимович причмокнул с досады. – Анатолий, безусловно, талантливый, но ужасно завистливый человек. Когда он прилепился ко мне и Проскурякову, мы с удовольствием приняли его в нашу компанию. Однако дальше... Карякин бесился буквально по мелочам, тяжело переживая малейшую нашу удачу. Еще одним ударом стала для него моя женитьба на Инне Левитиной, ведь он первый положил на ее глаз, и вовсе не из-за того, что она понравилась ему. Просто ее столичный папа-профессор мог сделать для него гораздо больше, чем собственный отец.

– Понятно. А что вы можете сказать по поводу смерти вашего друга Проскурякова?

– Верите, но я до сих пор плачу при воспоминании об этом, – мужчина вздохнул.

– Кое-кто считает, что его смерть была насильственной.

На мгновение академик потерял дар речи:

– Значит, Карякин?

– Я пока никого не обвиняю. Вы слышали про гибель Болотовой?

– Да, – тихо ответил Игнат Вадимович. – Еще одна неприятная для меня тема.

– И вы никогда не задавались вопросом, почему ваша жена истекла кровью при полном здравии?

– Галина Петровна не виновата, – мужчина тяжело задышал, – я присутствовал в тот день в роддоме. Все началось довольно неожиданно.

– После того, как Инне сделали инъекцию гепарина?

– Откуда вы знаете?

– Болотовой показалась странной эта смерть, и она взяла у вашей жены кровь на анализ.

– Подождите, подождите, у меня схватило сердце, – Игнат Вадимович запинался, словно ему не хватало воздуха. – Мне надо принять лекарство. Прошу вас, не продолжайте. Говорить вот так на эту тему без подготовки мне трудно. Можете подъехать?

Зорина решилась:

– Когда?

– Лучше через час, даже через два. Я приму лекарство и полежу. Вы на машине?

– Да.

– Тогда до встречи.

– Извините, – девушке было ужасно неловко, но приездом к академику она собиралась убить всех зайцев. – Мне также понадобится ваш рассказ о Ванде Маевской.

– О ком? – это имя словно ничего ему не говорило.

– Она училась вместе с вами и была в вас влюблена. Вспомните: Ванда Маевская, – Зорина стояла на своем.

– Да, да, конечно, – пробормотал академик. – Просто вы перескакиваете с одного на другое. Не понимаю, при чем здесь она, однако, если хотите... Короче, жду вас, – и он отключился.

Закончив разговор с Игнатом Вадимовичем, Катя посмотрела на часы. Два часа предстояло где-нибудь прокантоваться. Она раскрыла сумочку, достала пудреницу и губную помаду. Ее рука коснулась диктофона, который девушка случайно взяла с собой, не предвидя встречи с академиком. Зорина удовлетворенно кивнула, решив, как проведет оставшееся до свидания с Хомутовым время, и набрала телефон Карякиных. Трубку сняла жена профессора:

– Слушаю?

– Здравствуйте, Лариса Михайловна, вас беспокоит Екатерина Зорина. Помните такую?

– Конечно, – по голосу женщины чувствовалось: она обрадовалась девушке. – Почему вы нас забыли?

– Всё дела, – Катя немного помолчала. – Не возражаете, если я навещу вас прямо сейчас?

– Будем очень рады, – супруга Карякина весело засмеялась. – Сами понимаете: постоянно жить вот так в глуши... Интересные собеседники у нас на вес золота.

– Тогда лечу.

На этот раз дом Карякиных Зорина отыскала без труда, удивляясь тому, что неделю назад плутала по извилистым улочкам. Лариса Михайловна встретила ее с распростертыми объятиями:

– Проходите. Вы не представляете, как я вам рада. Давайте сюда дубленку и присаживайтесь. Чайник только что вскипел.

Катя расположилась на мягком диване, с наслаждением вытянув ноги.

– А где Анатолий Иванович?

На лице женщины мелькнуло беспокойство:

– Пошел в магазин за хлебом еще полчаса назад. До сих пор нет. Я уже начала волноваться.

Журналистка улыбнулась:

– Почему же?

Лариса Михайловна пожала плечами:

– Как сказать! До магазина десять шагов. Разве встретил знакомого, – она вздохнула. – Ну да ладно. Сейчас я накрою на стол. Варенье у нас в этом году получилось замечательное. Вам какое: клубничное, айвовое, абрикосовое?

– Айвовое.

– Подождите секундочку.

Радуясь уходу хозяйки, Зорина включила диктофон и слегка приоткрыла сумочку. Лариса Михайловна пришла через пять минут, неся огромный поднос, уставленный блюдцами с различными сортами варенья и сухарями.

– Плохо, что нет хлеба, – она поставила угощение на стол. – Кушайте, не стесняйтесь. Куда же мой ненаглядный запропастился? Ну-ка звякну ему на мобильный, – Карякина достала телефон и принялась набирать номер. Несколько секунд Лариса Михайловна стояла молча, приложив аппарат к уху. Ее лицо выражало удивление.

– Абонент временно недоступен, – женщина бросила телефон на стол. – Ничего не понимаю. – Она села в кресло, но тут же вскочила:

– Вы меня извините, Катенька, но я отправлюсь на его поиски. Возможно, это выглядит смешно, однако у Анатолия Ивановича уже несколько раз случались сильные сердечные приступы. – Журналистка заметила, как побледнела ее собеседница, и торопливо сказала: