Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне - Кайюс Беккер

В 13.50, как и договаривались, голландский парламентер пересек мост. Это был капитан Беккер, адъютант коменданта. На острове Маас его встретил подполковник Хольтиц. В штаб корпуса генерал-майора Шмидта, находившийся в каких-то 100 метрах к югу, отправили связного. Там, кроме хозяина, ожидали услышать ответ коменданта города на утреннее требование немедленной капитуляции генерал-лейтенант Штудент из воздушно-десантного корпуса и генерал-лейтенант Хубички из 9-й танковой дивизии. Ощутили ли голландцы всю серьезность ситуации?

Ожидая вместе с Беккером на мосту, пока известят штаб корпуса, Хольтиц воспользовался возможностью еще раз подчеркнуть смертельную опасность, которая угрожала Роттердаму. Но голландский офицер посмотрел на него со скепсисом во взгляде. Не было слышно ни одного выстрела. После нескольких дней боев вдруг огонь прекратился. Что касается германских танков, якобы готовых ринуться через мосты в центр города, не было видно никаких признаков, подтверждающих реальность этого плана. Может быть, их вообще не существует? Возможно, немцы так стремятся «спасти Роттердам» только для того, чтобы скрыть собственную слабость.

С унынием Хольтиц, а вскоре вместе с ним и германские генералы были вынуждены признать факт, что голландский комендант, полковник Шарру, не понял необходимости немедленно сдаться. Он все еще владел большей частью города, а его войска численно превосходили интервента даже с учетом территории к югу от Мааса, в то же время германская 22-я (воздушно-десантная) дивизия с несколькими сотнями человек под командой графа Спонека, все еще удерживающая северные пригороды, уже никоим образом не была способна атаковать. Так зачем же ему капитулировать? Во всяком случае, голландский Верховный командующий генерал Винкельман приказал ему ответить на германский ультиматум уклончиво.

И капитан Беккер доставил генералу Шмидту письмо, в котором комендант Роттердама сообщал, что обнаружил ошибку в форме документа, предъявленного немцами утром. Он писал: «Подобное предложение может быть принято всерьез и рассмотрено только в том случае, если в нем будет указано ваше звание, имя и поставлена подпись. П. Шарру, полковник, командующий войсками в Роттердаме».

Когда генерал Шмидт просматривал это письмо, было 14.15. Голландский парламентарий не имел полномочий вести переговоры о сдаче. Ему разрешалось только получить германские условия.

Но в то же время, в 14.15, группа связи воздушно-десантного корпуса в Ваалхавене смогла установить радиосвязь со 2-й воздушно-десантной дивизией и передать туда жизненно важное сообщение: «Отложить атаку, так как идут переговоры». В эту самую минуту KG 54 полковника Лакнера была над германо-голландской границей на пути в Роттердам. Четвертью часа ранее ее сто «Не-111» поднялось в воздух из Дельменхорста, Хойя/Везера и Квакенбруха, чтобы быть точно над объектом в назначенный час «ноль», то есть в 15.00.

Предыдущим вечером офицер связи Geschwader вылетел в Роттердам, чтобы встретиться с генералом Штудентом, и взял с собой детальный план операции, а прежде всего карту, на которую были нанесены очаги сопротивления противника. Они образовывали нечто вроде треугольника в северной части мостов через Маас. KG 54 было разрешено производить бомбометание только в пределах этого треугольника.

И вот, подлетая к заданному месту, полковник Лакнер в ведущем самолете разложил на коленях эту карту. Ее копии были выданы его Gruppe и командирам эскадрилий. Атака была ограничена строго военными объектами. Короткий, но мощный удар с воздуха должен парализовать крупные голландские соединения к северу от двух мостов. Экипаж каждого бомбардировщика, кроме того, был проинформирован, что на северном берегу также шестьдесят немцев удерживают плацдарм и их жизнь необходимо спасти.

Одного не знали экипажи: что в этот самый момент переговоры о сдаче достигли критической точки и что, ожидая их исхода, командующий германской армией отменил атаку. Лакнер знал только, что такая возможность существовала.

«Перед самым взлетом, – докладывал он, – мы получили по телефону из штаба информацию, что генерал Штудент по радио обратился к голландцам с предложением сдать Роттердам. При подлете мы должны были следить за появлением красных сигнальных ракет с острова Маас. Если они появятся, мы должны бомбить не Роттердам, а альтернативную цель: две английские дивизии в Антверпене».

Возникает вопрос: могли ли они различить ракеты среди дыма и пыли, порожденных пятью днями боев?

А генерал Шмидт тем временем собственноручно писал пункт за пунктом условия сдачи, которые поверженный противник должен был принять с почетом. Текст завершался словами: «Я вынужден вести переговоры в быстром темпе, потому настаиваю, чтобы ваше решение оказалось у меня на руках в течение трех часов, а именно до 18.00. Южный Роттердам, 14.05.1940 г., 14.55. Шмидт».

Капитан Беккер получил письмо и сразу же возвратился в город. Фон Хольтиц проводил его до моста Виллемса, и Беккер торопливо перешел через мост. Было ровно 15.00 – то есть время, первоначально намеченное для воздушного налета на город. «Напряжение было ужасным, – писал Хольтиц. – Сдастся ли Роттердам вовремя?»

В этот момент с юга донесся гул многих авиамоторов. Это летели бомбардировщики! Солдаты на острове зарядили ракетницы красными патронами.

«Мы на месте, – продолжает Хольтиц, – могли лишь надеяться, что необходимый приказ был отдан, что связь функционировала нормально и что Верховное командование в курсе всего происходящего».

Но теперь Верховное командование уже не контролировало ход событий. В течение получаса с тех пор, как наконец-то была получена радиограмма от Шмидта, командование 2-го воздушного флота старалось установить связь с KG 54 по радио и отозвать ее. Командование, прямо отвечающее за это воздушное соединение – воздушный корпус особого назначения, – также послало срочный приказ об отмене операции. Как только начальник штаба полковник Бассенге в Бремене получил важную радиограмму, он бросился в комнату к радистам и срочно послал кодированную радиограмму – приказ направиться к альтернативной цели.

К сожалению, единственная радиостанция оперативной комнаты Geschwader была настроена на ту же частоту, что и самолеты в воздухе, и до того, как приказ был получен и вручен, прошло много времени. В Мюнстере оперативник 2-го воздушного флота подполковник Рикхоф сел в «Ме-109» и полетел в Роттердам в надежде лично предотвратить налет.

Но даже столь храбрый поступок запоздал. Geschwader уже построилась над целью. Радисты уже отключили буксируемые антенны, тем самым резко ухудшив качество приема. Все внимание было сейчас сконцентрировано на атаке.

Оставался один шанс: красные ракеты.

Буквально перед тем, как достичь объекта, Geschwader, согласно плану, разделилась на две колонны. Левая под началом командира Gruppe I подполковника Отто Хоне развернулась, чтобы подойти к треугольнику с юго-запада, в то время как Лакнер продолжал лететь по прямой.

«Хотя в небе не было облаков, – докладывал он, – было неожиданно туманно. Видимость была настолько плохой, что я снизил мою колонну до 800 метров, чтобы быть уверенным, что поражу требуемую цель, а не лейтенанта (Керфина) и его шестьдесят человек, или сами мосты».