Разбудить смерть - Джон Диксон Карр

– Постойте! – Кент чувствовал себя словно под гипнозом. – Гэй сказал, что нашел ее десять минут назад. Точнее, его же словами, «не больше десяти минут назад».

Мелитта вновь погладила юбку на коленях.

– Ну, мне не хотелось бы дурно отзываться о ком-то, но ты помнишь, Крис, и ты, Дэн, я вас предупреждала. Может, он и нашел ее в ванной, но я не понимаю, как он мог это сделать. Потому что я вылезла из ванны только в сорок пять минут двенадцатого, сейчас мне кажется, именно потому, что часы пробили уже три четверти часа. А потом вытерлась, привела в порядок ванну и открыла окно, чтобы выпустить пар, и, фактически, я только что оделась, как видишь.

Дэн изменился в лице:

– Ты думаешь, старый черт сам это написал?

– Лично я думаю, – решительно сказал Кент, – стоит поскорее спуститься вниз. И пусть Мелитта все это расскажет, пока они не подумали, что мы здесь сидим и придумываем, что сказать. Есть что-то чертовски странное в том, что все здесь делали это утро. Поведение Гэя вызывает удивление. И Хэдли тоже. У него свое на уме. Он не возражал, чтобы я нашел вас и все вам рассказал. Собственно, он даже велел мне это сделать, хотя мне казалось, что он должен неожиданно задать вам все эти вопросы и посмотреть, как вы себя поведете. Говорю вам, происходит что-то такое, чего мы не знаем. И меня это бесит.

Через две минуты Кент узнал, в чем дело.

Когда Кент уже хотел открыть дверь на верхней площадке лестницы, ведущей в кабинет сэра Гайлса, он услышал голос Хэдли и застыл на месте. Хэдли говорил спокойно и бесстрастно, будто обсуждал деловой вопрос.

Дверь оставалась слегка приоткрытой, и он увидел их сверху, как в театре, даже ближе, так что были заметны каждое движение и взгляд. Он видел коричневый ковер с поблекшим от времени узором из роз. За люстрой виднелась голова Хэдли, который сидел у камина спиной к Кенту. Напротив него расположился в кресле сэр Гайлс Гэй, приподняв руки и сомкнув кончики пальцев, словно рассматривая их. Два типичных бизнесмена, обсуждающих важный вопрос. Пламя камина ярко освещало лицо Гэя, его встревоженные глаза. Доктора Фелла не было. За стенами дома бушевал ветер; из дальних комнат доносился запах горячей еды.

– И пока мы одни, – говорил Хэдли, – я хотел бы сказать вам кое-что из того, что мне известно.

Кенту не понадобилось жестикулировать, чтобы остановить друзей, которые шли за ним по пятам. Все остановились и стали прислушиваться.

Гэй слегка кивнул.

– Вы только что прослушали показания вашей горничной, Элис Уэймисс, верно?

Гэй опять кивнул.

– Вы слышали, как она сказала, что ящик вашего бюро, где находились фотографии, вы всегда держите запертым?

– Слышал.

– Это правда?

– Видите ли, господин полицейский, Элис нет дела до того, открыт или заперт ящик. Если ей это известно, значит, ставится под вопрос мое доверие к ней. Вы сами видите, что сейчас ящик не заперт.

Хэдли наклонился вперед:

– У вас есть ключ от этого ящика, сэр Гайлс?

– Наверное, где-то есть.

– А случайно, он сейчас не в правом кармане ваших брюк?

Гэй не стал ни отрицать, ни подтверждать, просто слегка покачивал головой, словно на этот вопрос не требовалось ответа.

– Вы также слышали, что сказала ваша вторая горничная, Летти Кинг. Она сказала, что вскоре после одиннадцати приготовила ванну для миссис Рипер. Миссис Рипер оставалась там до без пяти минут двенадцать – она точно это знает, поскольку ждала, когда она выйдет, чтобы привести ванну в порядок.

Казалось, хозяин дома немного растерялся.

– Естественно. Я ничего не отрицаю. Когда я сказал вам, что нашел фотографию в течение последних десяти минут, наверное, мне следовало посмотреть на часы. Может, мне нужно было сказать «пять минут» вместо десяти. Но я не взглянул на часы. Я спустился вниз и спросил Летти, была ли фотография в ванной, когда она приносила туда полотенца.

– Следовательно, вы считаете, что фото положила туда миссис Рипер?

– Ну, ну! – несколько разочарованный, воспротивился Гэй. – Ничего подобного я не считаю. К сожалению, я не знаю, кто это сделал. Чтобы подложить снимок, хватит и десяти секунд, если угодно. И сделать это можно было после того, как оттуда вышла миссис Кент, или в любое другое время.

Когда Хэдли, помолчав, снова заговорил, в его голосе слышались веселые нотки, хотя слышать их было не очень приятно.

– Сэр Гайлс, неужели вы думаете, что все, кто вам противостоит, слепы? Не думаете же вы, что мы были слепцами с самого начала этого расследования? У меня есть указания не беспокоить вас больше необходимого. Вы знаете, что к вам всегда благоволили. Поэтому я не решался сказать вам это, пока у меня не накопилось достаточно сведений, чтобы потревожить вас. Но после вашего утреннего представления у меня нет иного выхода. Дело в том, что вы наговорили много лжи.

– С какого момента? – полюбопытствовал тот.

– Со вчерашнего дня. Но мы начнем со дня сегодняшнего. Ваш рассказ об обезьяньем хвосте, приколотом к двери комнаты, предназначенной для Фелла, – это чушь, выдумка. Не пытайтесь отрицать. Вы говорили своим гостям, что сегодня вечером ожидаете доктора Фелла или меня? Подумайте, прежде чем отвечать. Они вспомнят, имейте в виду.

– Нет, кажется, не говорил.

– Конечно, не говорили… сэр. Тогда откуда они могли знать, что он вообще приедет сюда, не говоря уже о том, какую комнату вы ему выделили?

Этот резонный вопрос заставил Гэя покраснеть, хотя он старался поддерживать дух деловой беседы.

– Думаю, все знали, – без колебаний ответил он, – что вы сюда приедете. Как вам известно, в доме восемь комнат. Остальные гости должны были занять свои прежние комнаты, и, разумеется, я никому бы не предложил комнату, где убили мистера Кента. Так что оставалось только две. Здесь ошибиться трудно. Впрочем, возможно, обезьяний хвост предназначался для вас.

– Скажите между нами, вы все еще настаиваете на этой ерунде?

– Не может быть никаких «между нами»! Вы сами все поймете. Но я как раз говорю правду.

В камине горел уголь. Он потрескивал и вспыхивал, бросая неровные отблески на спокойное, заинтересованное лицо Гэя. Хэдли подался вперед, подняв фотографию:

– Давайте обратимся к этой надписи на обороте. Даже не прибегая к услугам почеркиста, мы можем сказать, что она сделана той же рукой, что и слова «Мертвая женщина» в гостинице. Вы согласны? И я тоже. Была ли эта надпись сделана сегодня, между одиннадцатью и двенадцатью часами?

– Очевидно.

– Нет, не очевидно. Это определенно, сэр Гайлс, – возразил Хэдли. – Это заметил Фелл – помните, он поскреб чернила? Этой густой туши требуется много времени, чтобы высохнуть. А надпись не просто высохла – стоило ее потрогать, как кусочки туши отваливались. Вы сами видели. Надпись была сделана неделю назад, если не больше.