Ореховый лес - Мелисса Алберт

Нам выдал ключи парень, который выглядел как образцовый дежурный на ресепшене дешевого мотеля в глуши среди ночи. Я ожидала, что он извлечет откуда-нибудь толстую гостевую книгу, куда я впишу фальшивые имена – и тогда, может быть, Финч снова удостоит меня взгляда. Но эти книги сохранились, наверное, только в старых фильмах.

Финч заплатил за один номер на двоих, и я была ему благодарна за это. К тому времени моя уверенность в том, что он меня не бросит, дала трещину. Не вернется в Нью-Йорк – или попробует это сделать, ошибется поворотом и окажется в Сопредельных землях.

Навязчивость никогда не была моим недостатком. Я гордилась тем, что не нуждаюсь в друзьях – думала, это значит, что я ни в ком не нуждаюсь. Но оказалось, это значит, что я просто слишком сильно нуждаюсь в Элле. Ужасно нуждаюсь. Она была для меня в буквальном смысле всем.

Наш номер со стенами цвета тоски украшали картины – по одной над каждой кроватью. Это были гнусные пейзажи, напоминавшие тест Роршаха на депрессию: если вы видите в пыльной синей рамке выцветшее кукурузное поле, вы в полном порядке. Но если при виде этой мазни вам представляется унылая фабрика, на которой выпускают такую дрянь, то прогноз не столь оптимистичен.

– Хватит разглядывать это дерьмо в рамочке, – сказал Финч. – Ты меня пугаешь.

Он повалился лицом вниз на кровать – и тут же перевернулся на спину.

– Запах подушки напоминает мне детство в летнем лагере… Ту ночь, когда мой сосед по двухэтажной кровати обмочился в постель. Но я сейчас слишком устал, чтобы это мне помешало.

Я присела на край второй кровати.

– Мне правда очень жаль.

Он поморщился.

– Не надо.

– Что? Почему?

Он прикрыл глаза локтем.

– Просто забудь об этом. Кстати, что ты видела на дороге – там, за копом? Ведь не ДТП?

Когда его глаза были прикрыты рукой, говорить с ним было легче. Я тоже прилегла, откинувшись на подушку.

– Не ДТП. Не могу объяснить, но ощущение было какое-то… Сопредельное. Ты понимаешь. Ты видел ту машину с открытыми дверьми?

– Я ничего не видел. Надо мной нависал коп, и я был слишком занят тем, чтобы делать невинный вид.

– Ты? У тебя вообще бывает какой-нибудь вид, кроме невинного?

– Еще как бывает. Иногда я редкостный козлина.

– Неубедительно, – мягко сказала я. – Ты слишком похож на хорошего парня.

– Значит, ты мало знаешь о хороших парнях.

В его голосе было что-то, насторожившее меня, и я помедлила с ответом. Тем временем дыхание Финча стало ровным и глубоким – этот сонный звук заразил и меня, члены мои отяжелели, как мокрый песок. Я едва смогла поднять руку, чтобы погасить свет.

И невольно улыбнулась: оказывается, потолок покрывали фосфоресцирующие звезды. Я позволила векам сомкнуться. Звук дыхания спящего Эллери Финча – это так же хорошо, как кто-то рядом, до кого можно дотянуться в темноте.

Финчу снился кошмар.

Я слышала, как он мечется на соседней кровати, издавая тихие стоны. Сквозь занавески проникал тусклый желтый свет уличных фонарей. Я не знала, сколько сейчас времени, а мой телефон лежал на зарядке Финча на другом конце комнаты.

– Финч? Эллери?

Он не ответил. Я зажгла прикроватную лампу, но он не проснулся, только поморщился во сне. Я тихо села и спустила ноги с кровати. И снова подождала, что сейчас он откроет глаза.

Этого не случилось. Собственное тело казалось мне грязным от мотельной кровати, как будто я купалась в выделениях тел других людей, сама того не замечая. Я наклонилась, чтобы разглядеть Финча поближе.

Он лежал, запрокинув голову, и глаза его быстро двигались под веками. Обычно, если я смотрела на человека слишком близко и слишком долго, его облик в моих глазах начинал распадаться на компоненты: хрящ носа… глазные яблоки в глазницах… Странные изгибы ушных раковин, суставы пальцев – как же их много, – и макияж, странная краска на коже, неплотно к ней прилегающая, а еще все это нагромождение органов в штанах, и коленные суставы, и ноги – как существа с подобным сложением умудряются не замечать, насколько дико они выглядят?

Но Финч в моих глазах оставался непоколебимо цельным. Отказывался распадаться на составные части. Просто юноша в постели, запрокинувший голову. Губы его чуть шевелились, шепча слова, которые я не могла расслышать, а потом он вдруг застонал – так тоскливо, что рука моя, опережая мои мысли, сама собой легла ему на плечо.

– Эгей. Тебе снится плохой сон.

Он шумно втянул воздух носом. Веки его задрожали и поднялись. Взгляд, сперва направленный в потолок, переместился на мое лицо. Я увидела, что из него уходят остатки сна и возвращается разум.

– Ох, – сказал он голосом, в котором слышались непролитые слезы, и я подумала, что, наверное, мне стоило бы отвернуться. Но он неожиданно схватил мою руку и прижал ее себе к груди.

Я не отняла руки. Ровное биение сердца, которое я ощущала сквозь футболку, напомнило мне, что сердце – это мышца. Самая важная мышца в нашем теле.

– Тебе снился кошмар.

– Прости. Извини, Алиса.

Он произнес мое имя так осторожно, как опускают нечто хрупкое и драгоценное на мягкое моховое ложе.

– За что? Это же просто сон.

– Нет, я… – он так пристально смотрел на меня, что я невольно опустила глаза и смотрела на наши соединенные руки, поднимавшиеся и опускавшиеся в такт его дыханию. – Алиса, давай вернемся.

Я вскинула голову. Ресницы Финча были мокрыми, на щеке – след от складки на подушке. Передо мной стрелой промчалось время от первой нашей встречи – он в форме Уайтчепела – до сегодняшнего дня, когда он в трусах и футболке лежал на кровати в мотеле.

– Вернемся куда?

Он подался вперед, пока наши лбы не соприкоснулись.

– На свете много сказок, – прошептал он. – Есть сказки намного лучше. Если Сопределье реально, может, и все они реальны. Мы можем поискать Нетландию. Или Нарнию.

Я не плакала с той самой ночи, когда Элла объявила мне о своей помолвке, но сейчас слезы подступили очень близко.

– Элла не на острове Нетландия, – прошептала я. – И не в Нарнии.

– Может быть, и не в Ореховом лесу.

Я отняла руку. Кожа казалась холодной в тех местах, где она прикасалась к нему.

– Может, и нет. Но мы пришли сюда, чтобы узнать наверняка.

– Мы не обязаны делать что-то, чего не хотим делать. Еще можно… мы еще можем повернуть назад.

– Откуда у тебя такие мысли? – я ударила кулаком по матрасу, чувствуя себя особенно беспомощной от того, что удар был беззвучным. – Что тебе приснилось?