Размышления перед казнью - Вильгельм Кейтель

1. Прежде всего нужно подвергнуть разделению сосредоточение всех названных функций — не в руках Верховного главнокомандующего вооруженными силами и имперского военного министра, а в его рабочем органе. Один начальник, один орган не может одновременно и готовить операцию, и выполнять функции общего военного министерства и организации сражающейся нации. Один орган, один начальник, силы которых будут предельно поглощены военно-министерской деятельностью, необходимостью вести повседневную борьбу за использование всех средств нации до последней возможности и которые при этом должны оказывать влияние на все области государственной жизни, не смогут, наряду с этим, во всех деталях знать ежедневно меняющуюся обстановку, дабы действительно участвовать в руководстве операциями.

а) Само собою разумеется, все относящееся к задаче имперского министра обороны, т.е. организация сражающейся нации, должно по-прежнему сосредоточиваться в управлении вооруженных сил. Сюда входит все относящееся к сфере деятельности имперского комитета обороны, т.е. обеспечение взаимодействия всех областей государственной жизни для достижения поставленных военных целей, мобилизации и организации всех сил на ведение войны. Сюда же относится и организация военной экономики.

б) Функция руководства, напротив, должна быть от этого ведомства отделена. Каким образом она может выполняться в соответствии с фактическими условиями, будет показано в п. 2.

в) Наконец, следует решить, надлежит ли, и в каком именно объеме, руководству вооруженных сил выполнять функцию военного министерства.

Продумывание всех этих вопросов до конца приводит к следующему выводу:

или — сосредоточить все функции военного министерства в отношении вооруженных сил в одних руках, низвести командования корпусных округов в мирное время до уровня генеральных инспекций, а во время войны — чисто командных органов. Этот путь означает не что иное, как создание колоссальной организации, что неизбежно приведет к учреждению поста особого военного министра как высшего военно-административного органа.

Или — что и предлагается — оставить функции министерства видам вооруженных сил и, в качестве естественного следствия этого, предоставить решение общих задач сухопутным войскам, на которых и так падает 0,9 всего объема работы.

2. Руководство войной.

Такое урегулирование вопроса о руководстве вооруженными силами во время войны, которое учитывало бы фактические условия, а не только чисто организационные теории, не может игнорировать соображений, изложенных в разделе IV настоящей памятной записки.

Приоритет сухопутных войск — без ущерба для роли и равных прав других видов вооруженных сил на удовлетворение их жизненно необходимых нужд — для Германии объективно неустраним. Этот приоритет основан на незыблемом факте решающего значения сухопутных войск, а также на трудностях, которым их руководство подвержено в большей степени, чем других видов вооруженных сил.

Руководство вооруженных сил определяет задачи отдельных видов вооруженных сил, распределяет между ними средства борющейся нации и регулирует их взаимодействие, если таковое не вытекает из поставленной задачи само по себе. Распределение средств различного назначения между видами вооруженных сил исходит из целеустановки и является прерогативой руководства вооруженных сил. В остальном же оно является функцией имперского министра обороны, идентичного главнокомандующему вооруженными силами.

Определение задач отдельных видов вооруженных сил покажет уже в самом начале войны, что это — вопрос, касающийся не только сухопутных войск, но и в не меньшей степени авиации и флота.

Задача военно-морского флота, а именно — держать открытыми пути заморского подвоза, — в ходе войны едва ли изменится. Если же флот будет привлечен к совместным с сухопутными войсками операциям, то, вероятно, сам этот приказ, но отнюдь не его выполнение, явится компетенцией руководства вооруженных сил. В остальном же в ведении войны на море роль будут играть политические вопросы (подводная война), представляющие собой особую область собственно военного руководства вооруженных сил.

Часть задачи авиации, а именно — защита территории страны, само выполнение этой задачи является оперативным или стратегическим делом лишь самой авиации. Другая же часть — наступательные действия по подавлению противника — собственно говоря, больше никакого вмешательства со стороны руководства вооруженных сил не требует, как только оно отдало приказ, какого противника следует атаковать в первую очередь и по каким целям, насколько это позволяют условия боевых действий, должен наноситься главный удар. Все остальное будет затем закономерно вытекать из той суровой необходимости, что авиация, дабы уцелеть, должна длительное время бороться с авиацией противника и сможет устремиться на другие цели лишь после того, как он даст ей передышку.

Руководство вооруженными силами проявляется, таким образом, в отношении авиации только в случае отдачи таковым приказов о ее взаимодействии с сухопутными войсками (или с флотом). Однако в таком случае руководство общими операциями должен осуществлять именно тот вид вооруженных сил, который является ведущим в данной конкретной операции.

Совершенно иначе выглядят отношения между руководством вооруженных сил и руководством сухопутных войск. В то время как авиация непрерывно обеспечивает защиту тыла как свою твердо определенную задачу, а в остальном ее наступательные действия требуют лишь распределения целей и определения направления главного удара, сухопутные войска ведут операции, успех или неуспех которых решает вопрос и о базировании других видов вооруженных сил, а в конечном счете и исход войны.

Эти операции зависят от времени, пространства и сил, но прежде всего от замыслов и действий противника. Руководство вооруженных сил может поставить строго определенную задачу флоту, приказать авиации сегодня атаковать Францию, а завтра — Чехию, но в отношении сухопутных войск оно зависит от их практических возможностей.

Условия, в которых находятся сухопутные войска (продолжительность мобилизации, потребность во времени для сосредоточения и развертывания, а также состояние предназначенных для этого районов), окажут определяющее влияние на принятие решения о развязывании военных действий. Однако возможности сухопутных войск будут задавать тон в ходе всей войны. Во-первых, потому, что только сухопутные войска решают исход войны вообще (сухопутные войска — пехота воору-жешшх сил), ибо только они могут захватить территорию, т.е. окончательно разгромить противника. Во-вторых, потому, что только возможность или невозможность, а вместе с ними — успех или провал операций сухопутных войск способны решить вопрос о сохранении собственной базы, жизненной основы для всех видов вооруженных сил.

Таким образом, существование руководства вооруженных сил, не зависимого от руководства сухопутных войск, немыслимо. Следует обеспечить тесную связь между ними.

Необходимость отделить руководство вооруженных сил в войне (когда речь идет о подготовляющем решения органе, а не о личности главнокомандующего) от функций имперского военного министра показана нами уже достаточно ясно. Каким образом надлежит обеспечить единство руководства вооруженными силами и сухопутными войсками?