Плохое воспитание - Эмилия Грин

– Браво. Тебе удалось заставить меня понервничать.

– Чего и требовалось доказать. – Лёля холодно рассмеялась. – Если бы ты хоть немного воспринимал меня всерьез, то запомнил бы, что у нас всегда был защищенный секс. Я сама на этом настаивала! – в откровенном пристальном взгляде блондинки сквозило адское презрение.

Она смотрела на меня так, будто я болен чем-то похлеще, чем ВИЧ. Пожал плечами, уже жалея, что приехал. Лёля была права – увы, я никогда не относился к ней должным образом, сразу озвучив причину своего интереса. Другое дело, такие, как она, свято верили, что им под силу меня перевоспитать.

– Я влюбилась в тебя, Царев, и весь год не могла выкинуть из головы, – собеседница горько рассмеялась. – Но я рада, что судьба свела нас снова, хоть получилось сбросить пелену с глаз… – девушка сделала шаг на встречу, продолжая буравить презрительным взглядом. – Сперва, мне казалось, ты сумасшедший, дикий и необузданный свободолюб… Но я ошиблась. Ты обыкновенный трус, Царев. Трусливый мальчишка, который использует людей исключительно в своих целях. Не буду кривить душой – очень рада, что удалось заставить тебя понервничать! А еще я искренне удивлена, что такая девушка, как Ассоль, заинтересовалась таким тупым снобом, как ты… – Лёля скривилась, будто здесь нехорошо пахнет. – Но что-то мне подсказывает, соседка наиграется с царским мечом и пошлет тебя на все четыре стороны…

Вдруг рядом с нами затормозил автомобиль. Помахав водителю, Оля открыла дверь, грациозно усаживаясь на пассажирское место. Газанув, синяя «Мазда» скрылась из виду, а я остался стоять, обтекая, как от ушата помоев.

К вечеру настроение окончательно испортилось – Ассоль с обеда не выходила на связь. Всерьез занервничал, когда любимая не ответила ни на один мой звонок из двадцати. В одиннадцатом часу вечера я не выдержал, с тяжелым сердцем направляясь к соседской калитке. К моему удивлению она оказалась не заперта.

– Рада тебя видеть, дорогой! – мать Соли развалилась на плетеном лежаке, вытянув ноги на кофейном столике.

– Мария… – неловко закашлялся.

– Ну почему же так официально?! Дочки же нет! – блондинка плотоядно улыбнулась.

– Маша, где Ассоль?

Несколько секунд женщина в коротком шелковом халате картинно моргала, глядя на меня, как на портового дурачка. По пояснице скатился пот, каждая мышца на теле одеревенела от напряжения. Этот высокомерный ликующий взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Где твоя дочь?! – повторил хрипло.

– Там, где и должна быть. Соля в Лондоне, уехала на подгон свадебного платья.

– Этого не может быть. Она же отменила свадьбу… – немой крик разорвал барабанные перепонки, направив горячую пульсирующую струю крови прямиком к сердцу.

Вдруг женщина заливисто расхохоталась, и меня начало колотить.

– Отменила свадьбу?! Малыш, ты серьезно? Еще скажи, что из-за тебя. Ты, конечно, хорош! – облизнувшись, блондинка понимающе подмигнула. – Но не настолько, чтобы из-за этого отменять самую ожидаемую свадьбу года! Да-да, английский «Vanity fair» именно так окрестил свадьбу Уинстона и Ассоль. Но не буду тебя расстраивать, считай, ты изумительно справился с ролью стриптизера!

– Что ты несешь?! – подавился приступом лающего кашля, пытаясь осмыслить весь ужас сказанных ею слов.

– Гвидон, а что с лицом?! Хочешь, развеселю. Нам ведь уже было так хорошо однажды ночью. Целых два раза, – блондинка приподняла подол, сверкая обнаженной плотью.

Полгода назад

– Мужик, повтори! – крикнул худосочному бармену, отправляя в рот очередной кисло-сладкий шот с самбукой.

Алкоголь обжег горло, проталкивая вниз комок оголенных проводов. Упершись локтями в барную стойку, я закрыл глаза, пытаясь подавить зловещую улыбочку, адресованную рыжеволосой шлюшке по правую руку от меня. За последние полчаса девица уже раз сто мысленно отдалась мне в самых вульгарных позах. Устал от этого не прекращавшегося дня сурка – каждый раз одно и то же, стоило потрясти перед представительницей прекрасного пола часами «Rolex».

Я приехал в бар сразу после посещения психиатрической клиники, в которой проходил лечение Руслан. Буквально насильно заставлял себя ездить туда не реже раза в неделю, а после напивался в хлам.

Невыносимо видеть, как твой успешный сильный старший брат заточен в клетку с психами. А ведь я столько раз мечтал, чтобы Рус облажался и разочаровал отца. Когда же он, наконец, оказался не у дел, понял, что моя мечта обернулась кошмаром…

– Повтори! – сцепил зубы, опрокинув в себя очередную обойму алкоголя.

Еженедельные походы в психушку давались с огромным трудом. Старался всячески его подбадривать, но, глядя в поникшие глаза родного человека, испытывал лишь боль. Тупую, распирающую, не прекращавшуюся боль. И беспомощность. Я тысячу раз просил отца выпустить Руса на свободу, но он и слушать ничего не хотел…

А потом братишка организовал на территории психушки спортивные соревнования, пригласив нас с близнецами в качестве арбитров. Я был поражен, с каким рвением он помогал этим несчастным загнанным парням и девчонкам. Я увидел в них себя.

Отец никогда не ограничивал нас в финансах, тем самым компенсируя постоянную занятость. Вот что бывает, когда с детства живешь в атмосфере вседозволенности, не ощущая родительской любви. Я рано попробовал сигареты, легкие наркотики и прочую запрещенную лабуду. С девчонками было труднее, потому что лет до пятнадцати даже фамилия Царев не спасала прыщавого дрыща от поражений на любовном фронте.

Правда, как-то раз на помощь пришла преподавательница по английскому языку: заканчивая индивидуальное занятие, Ксения Викторовна уселась передо мной на колени и начала тереться губами о ширинку. Мой боец оказался скорострелом, не выдержав столь активной атаки. Правда, с тех пор я решил довести знание английского до совершенства, попросив отца увеличить количество дополнительных занятий вдвое.

За тягостными размышлениями я не заметил, как влил в себя еще пять термоядерных шотов. Уже был близок к тому состоянию, когда утром за свое поведение может быть адски неловко. Остановившись сейчас, был шанс спасти финансы и голову от убийственного похмелья, но я его упустил.

– Эй, чувак, повтори! И э-э-э… всем за барной стойкой выпивка за мой счет! Да-да, и тебе, сладенькая! – кивнул скучающей рыжеволосой шлюшке, ликуя, что даже при желании вряд ли после такой дозы алкоголя смогу её оприходовать.

– Мужик, может, уже хватит? – бармен склонился надо мной, указывая в сторону выхода.

– Что значит, у-ж-е-э-э хватит?! Говорю же, всем выпивка за мой счет! Девчата, танцуем-танцуем! Порадуйте батю!

Залил в себя еще сорокаградусного топлива, ощутив, что настала стадия «звонить бывшим». В глубине души я знал, почему с таким наслаждением каждую неделю отправляюсь в нирвану.