Вишенка в скале - Марго Воротникова

удалось скульптору, но строгий взгляд Низшего казался всепроникающим и пронзал до глубины души. Повспоминав статуи Мрака, которые ей доводилось видеть, Катя пришла к выводу, что они всегда соответствовали его имени ‒ были мрачными во всех смыслах слова.

‒ Почему мы здесь? ‒ шёпотом спросил Хару, когда оба поклонились каменной статуе.

‒ Моя бабушка ‒ очень верующий человек, ‒ так же тихо ответила Катерина и на два шага приблизилась к гипнотизирующим глазам Низшего. ‒ Она всегда советовала мне обратиться к Мраку, если есть вопросы, на которые в силах ответить только он.

‒ Тогда вперёд.

Девушка помолчала, раздумывая, как бы поделикатнее попросить Хару оставить её в одиночестве. Однако когда обернулась к спутнику, то увидела только пустой зал и как закрывается входная дверь: Хару понял её без слов.

Катя улыбнулась и развернулась обратно к обитателю глубин земли.

‒ Эм, здравствуй, Мрак, ‒ неуверенно начала девушка.

В пустом каменном зале голос звучал робко, а эхо, словно издеваясь, передразнивало: «Рак… ак… ак…»

Катерина прокашлялась, выпрямила спину и решила говорить всё как есть:

‒ Меня зовут Катя. Отвратительное имя, я знаю, но речь не о том. В последнее время в моей жизни слишком много неразберихи. Я к ней привыкшая, честно. Хаос в моей жизни ‒ это в порядке вещей, как парадоксально ни звучит. Но то, что случилось в подземелье в прошлое Алолуние… ‒ голос предательски дрогнул. ‒ Мрак, это слишком. Это просто выше моих сил. Точнее, наоборот: мои силы меня как раз и тревожат. Мне они не нужны. Я не буду ими пользоваться. Так что прошу… ‒ девушка глубоко вдохнула и выпалила: ‒ Прошу забрать этот дар.

В зале повисла тишина.

На мгновение показалось, что рубиновые глаза статуи удивлённо вспыхнули и тут же погасли. «Схожу с ума», ‒ с грустью осознала Катя. В самом деле, чего она ждала? Что храм поразит молния, земля всколыхнётся, а статуя оживёт и заберёт противную магию из её жизни?

‒ Мрак, ну пожалуйста, ну забери, ‒ умоляюще посмотрела на статую Низшего девушка.

И когда пауза стала настолько долгой, что Катя почти решила уйти, в ответ неожиданно раздалось:

‒ Забрать, значит?

Девушка удивлённо моргнула и уставилась на статую. Статуя не шевелилась, да и голос мало походил на тот, которым должна обладать огромная каменная махина. Обычный голос ‒ мужской, звучный, приятный.

‒ За… забрать, ‒ ошарашено повторила Катя, понимая, что сумасшествие становится суровой реальностью.

Однако суровая реальность оказалась высоким мужчиной, который вынырнул из-за статуи и предстал перед растерянной водницей. Высокий, метра два ростом, но худощавый ‒ особенно в сравнении с громадной статуей позади. Чёрные несимметричные одежды казались бы обносками, но был какой-то стиль и в покрое, и в струящейся дорогой ткани. Особое внимание привлекали волосы: длинные пряди цвета воронова крыла, перекинутые на грудь, доходили почти до талии и были увиты нитями благородного агата. Живое освещение зала отражалось в этих украшениях и придавало им багряный оттенок. Фигура мужчины была окружена еле уловимым странным свечением ‒ будто воздух рядом с ним выгорал, как выгорают старые фотографии. Или это тёмные одеяния так обманывают зрение?

Катерина перевела взгляд на лицо незнакомца. Острые скулы и подбородок, ехидно поднятая бровь, тонкие губы. В целом красиво, но через эту красоту сквозят холод и властность. Лишь глаза ‒ глубокие и чёрные, как сама тьма, ‒ выражают любопытство.

‒ Здравствуйте, ‒ проявила чудеса вежливости Катя. ‒ Вы местный служитель?

‒ Служитель? ‒ хмыкнул мужчина. ‒ Нет, служат обычно мне. И ты ‒ в том числе.

‒ Всегда считала, что рабыни выглядят как-то иначе, ‒ решила наглеть в ответ Катерина. ‒ Рваные одежды, знаете ли, лицо уставшее… ‒ девушка осеклась и поправилась: ‒ Ладно, лицо, может, соответствует, но посмотрите на платье ‒ похоже, что это рабская одежда? Учитесь судить по одёжке, бывает полезно. Перед вами вполне свободная и независимая личность.

‒ А ты забавная, ‒ послышалось в ответ. ‒ Так чем тебя не устроил мой дар?

Катя растерялась. «Мой дар». Это ведь не… Не?

Заметив, что до водницы начало доходить, мужчина самодовольно улыбнулся и небрежным движением показал на свою скромную персону ‒ вот, мол, каков я.

Девушка невольно перевела взгляд на статую позади собеседника. Громадный Мрак как ни в чём не бывало восседал на своём каменном троне. Рубиновые глаза пылали строгостью и гневом.

Катя вновь посмотрела на мужчину перед собой. Ухоженный, с толикой самовлюблённости и нахальства ‒ такого, скорее, встретишь на светском рауте в окружении щебечущих дам.

Снова на статую: весь вид Низшего выражал силу, мощь, власть… Прихлопнет и не заметит.

Мужчина перед статуей ‒ ну, про прихлопывание тут вообще речи нет…

‒ Наразглядывалась? ‒ вторгся в размышления недовольный голос.

Собеседник явно угадывал ход мыслей девушки, и этот ход, судя по раздражённому виду, его не совсем радовал.

‒ Так ведь не похожи, ‒ легкомысленно пожала плечами Катя и направила указательные пальцы на обе фигуры: ‒ Что, серьёзно?..

‒ Да что ты понимаешь! Мне надо было создать грозный образ, чтобы народ побольше уважал, ‒ закатил глаза… Мрак?

До Кати дошёл весь ужас ситуации. Стоит такая тут, с Низшим перепирается. Она же сама Марго советовала: не поминай Низшего всуе… А вот хамить ему ‒ так пожалуйста, да?!

‒ Ну не бледней, не бледней, с кем не бывает, ‒ махнул рукой этот самый Низший и вальяжной походкой направился к трону.

Катя успела лишь моргнуть ‒ и великанская статуя просто-напросто исчезла, а Мрак уселся на трон, который был ему сильно не по размеру. Поёрзал на каменном сидении и пожаловался:

‒ Неудобно.

Девушку начал разбирать нервный смех. Мрак с удивлением воззрился на Катю, а ту всё сильнее душил хохот. Напряжение последних дней, сессия, суматоха подготовки к балу и, наконец,