Спасти Державу! Мировая Революция «попаданцев» - Герман Романов

Из классного вагона сошел моложавый генерал, что-то спросил у подошедшего к нему коменданта станции в красной железнодорожной фуражке и, чуть раскачиваясь, что заметно у людей долгое время пробывших в поездке по железной дороге или в плавании, пошел навстречу.

— Генерал-майор Петров! Прибыл в ваше распоряжение, ваше превосходительство! — четко доложил подошедший и чуть тише добавил свое имя с отчеством. — Павел Петрович.

— Я рад вас видеть, генерал, — крепко пожал протянутую ему ладонь с сильными пальцами. И сам представился. — Командующий отдельным Северным армейским корпусом генерал-лейтенант Марушевский! Владимир Владимирович. Как добрались? Какие впечатления от столь долгой дороги?

— Шесть недель тряслись. Надоело хуже горькой редьки! А впечатления… Довели большевики страну до ручки — нищета и разруха кругом. Железная дорога еле дышит! Но дошли в полном порядке!

— Это очень хорошо, что в полном порядке. Вы прямо как в море — с корабля на бал. Вовремя прибыли!

Генерал ничего не ответил, только внимательно посмотрел на командующего. Пауза стала многозначительной. И Марушевский решил не тянуть и сразу ввести Петрова в курс дел.

— Положение очень сложное. Финнам было мало захапать наше исконное — Валаамский монастырь на Ладоге и Ребольскую волость. Они в этом марте заняли Ухту. А сейчас рвутся к Олонцу силами до двух тысяч штыков под командованием подполковника Павла Тайвела. Имя у него чуточку другое, но без стакана сразу и не скажешь. Их правительство от этого похода открещивается, но за спиной егерей стоит, в этом у нас нет сомнения!

— У меня две тысячи штыков. Сводно-егерский полк в два батальона. И горный артдивизион трехбатарейного состава — 12 орудий. Пулеметная рота полного состава, гренадерский взвод, саперы. Кроме того, можете рассчитывать на два моих бронепоезда «Блестящий» и «Бравый» и бронемотовагон «Быстрый». Но ведь к Ладоге, как я знаю, железной дороги нет?

— В том-то и проблема, иначе бы давно артиллерию перебросили. Зато теперь по-другому пойдет. Но как большевики разрешили такую силу по железной дороге сюда перевезти?

— В Омске договорились с Эйхе о переброске одного бронепоезда с батальоном пехоты. Правда, усиленного состава, — Петров лукаво улыбнулся. — С патронами поможете, а то у нас по обойме на винтовку и по диску на пулемет?! «Виккерсы» вообще без лент. Но если бы большевики вздумали нас истребить, они бы кровью умылись.

— А чем бы воевали, коли пришлось?

— «Хлыстами», — генерал показал рукою на незнакомый автомат. — Пистолет-пулемет! Патрон пистолетный, японский «Намбу», но стреляет как пулемет. Плотно, хотя не далеко. Патронов к нему взяли в избытке.

— В лесу дальность не слишком нужна, так что ваш автомат здесь будет зело полезен. Нам не выделите самую малость?

— У меня две сотни «хлыстов», половина из них ваша. Специально привезли. Взамен прошу нам выдать боеприпасы. У нас, как я уже говорил, их практически нет.

— Что-что, а к английскому оружию с боеприпасами у нас проблем давно нет. Сегодня же получите все требуемое со складов. Подайте заявку и напишите все, что вам нужно.

Марушевский облегченно вздохнул — напряжение последних дней с души схлынуло. Теперь все пойдет совсем по-другому, а на силу ответ будет дан силой. И немедленно!

Брест

— Панове большевики в спасители России записались?! Это что-то новое для вчерашних германских наймитов!

По губам Пилсудского пробежала злая ухмылка. Пышные усы встопорщились — «начальник государства» пребывал не в самом лучшем настроении. И было отчего призадуматься…

— Жид Троцкий примеряет роль князя Пожарского, а «литератору» Ленину не дают спать лавры купца Козьмы Минина. Генерал Брусилов собирает новое ополчение, спасать Россию от польской интервенции, будто на дворе 1612 год стоит!

Пан Юзеф продемонстрировал неплохое знание русской истории, которую он внимательно изучал в молодости. Цель тогда для него была ясна, а чтобы победить врага, нужно его досконально знать. А такие знания может дать только история, и как нельзя лучше. Прошедшее время дает правильные ответы для настоящего и позволит предвидеть будущее.

Последние дни Пилсудский пребывал в замешательстве и напряжении — в Москве сейчас решалась судьба его страны. Если сибиряки договорятся за себя и за Деникина о продлении перемирия с красными, то большевики смогут сосредоточить против Польши не меньше тридцати стрелковых дивизий, создав полуторный перевес.

В таком варианте развития событий ничего хорошего он не ожидал. И пусть паны горлопанили в Варшаве о доблести жолнежов и трусости москалей, но сам Юзеф хорошо знал, каковы русские солдаты. Тем более сейчас в Москве принимали лихорадочные меры.

Русские генералы и офицеры сотнями записывались в Красную армию. Ненависть к полякам, как к интервентам и оккупантам, полностью задавила в их душах злобу на большевиков — русское офицерство всегда пылало патриотизмом, в отличие от интеллигенции, что страдала равнодушием и космополитизмом. И если Деникин не станет терзать большевиков, даст им возможность ударить по полякам со всей силы, то будет худо, совсем плохо.

Надеяться на то, что Антон Иванович, будучи по матери поляком, воспылает любовью к «Привислянскому краю», было безумием. Генерал сквозь зубы признал независимость Польши, но в границах по Бугу, а не по Днепру. И к поглощению западным соседом Белоруссии и Малороссии относился резко отрицательно.

Возможен такой вариант?

— Еще как возможен, — вслух сказал Пилсудский, отвечая на свой собственный вопрос. — Но еще более вероятна ситуация, что московские властители, стоит дать им еще один наглядный урок, пойдут на попятный. И такой урок мы им дадим!

В голосе Пилсудского прозвучали угрожающие нотки. Большевикам не привыкать подписывать унизительные соглашения. И будет просто символично, если в Бресте они во второй раз покажут всему миру свою подлость и трусость. И так будет всегда, ибо русские варвары!

Ленин не начнет тотальной войны с Польшей, в этом пан Юзеф был почти полностью уверен. Почти, потому что, кто знает, какая моча им в голову ударить может?! Но если не брать в расчет совсем маловероятное, то ситуация просчитывалась хорошо.

Иметь в своем тылу белых, которые жаждут смешать с дерьмом большевиков за все их чудовищные преступления, безжалостно раздавить, как вонючего клопа, — для красной Москвы то еще удовольствие. Оголять фронт большевики не станут, что на юге, что в Сибири, слишком велика для них будет цена поражения, что в войне на три фронта весьма вероятно.

Если белые ударят всей силою, то произойдет катастрофа, они не остановятся, пока до Москвы не дойдут. Вот это будет хуже всего — воевать с возрожденной Российской империей полякам не улыбалось, за исключением тех, кто на голову совсем слаб.

Нет, все расчеты верны, и они оправдаются, как бы ни бесновались в Москве большевики, взывая к великорусскому шовинизму. Красные просто не успеют. Заняв Киев, ситуация для поляков стала выигрышной. Используя плацдарм по Днепру от Киева до Речицы и Мозыря, Пилсудский запланировал нанести мощный удар пятью дивизиями и двигаться через Жлобин на Могилев и Оршу, вдоль Днепра, до Смоленска.