Академия Стихий. Танец Огня - Анна Гаврилова

Я улыбнулась. Все-таки не ошиблась в блондине. И это здорово!

А через миг улыбка поугасла, потому что Касту удалось высвободить одну руку и создать пульсар. Огненный шарик шарахнул по центральному жгуту, и хотя освободиться полностью Касту не удалось, но парень смог отскочить от унитаза.

Второй удар рыжего оказался злее и эффективнее — центральное щупальце начало расслаиваться. А после третьей огненной атаки жгуты не выдержали и обычной водой обрушились на кафельный пол.

Звука по-прежнему не было, но оказалось я неплохо читаю по губам.

— Убью! — возопил Каст взбешенно. — Порву к гхарну!

Еще мгновение, и в ванную вломилось двое всклокоченных парней. Видимо, из числа тех, кто звал, но не дозвался своего короля и обоснованно решил, что того и самого спасать нужно.

И если за миг до этого я искренне жалела, что Дорс напал на несколько целей сразу, вместо того, чтобы сосредоточиться на самом гадком из огневиков, то теперь… честно говоря, я порадовалась, что «синему» все-таки не удалось макнуть Каста.

Ведь если бы «подданные» огненного «величества» застали пижона на карачках и с головой в унитазе… в общем, сейчас у нас с Дорсом шанс выжить все-таки оставался, даже несмотря на яростное «порву к гхарну!». А вот если бы шалость удалась — страшно представить, какое будущее нас бы ожидало. Не вообще, а в случае поимки, разумеется.

— Все, — шепнул Зяба. — Сматываемся!

Панорама «королевской» ванной комнаты исчезла, а в зеркале появилась я, собственной уже причесанной персоной. И вот именно в этот момент меня посетила очень неприятная догадка…

Зеркало! В моей ванной тоже есть зеркало! А так как я не имею склонности к эксгибиционизму и совершенно не желаю светить своими интимными местами перед Кузей и Зябой, то с первого дня переодеваюсь именно в ванной. Черт!

— Дашка, я закончил, — послышался голос Дорса.

Парень вывалился из ванной, и только это спасло Зябу от немедленной выволочки. Но как только водник уйдет — кто-то получит. Ой как получит! Извращенец, блин, чешуйчатый! Вуайерист зазеркальный! Гад!

Я стиснула зубы и сделала вид, что остановилась у зеркала, дабы поправить прическу. Потом повернулась к воднику и спросила, старательно разыгрывая любопытство:

— Ну и как все прошло?

Дорс радостно оскалился и отрапортовал:

— Отлично, крошка!

— А подробностями поделишься?

— Да с удовольствием!

Послушав вольный пересказ Дорса об утренней диверсии и вдоволь нахохотавшись, я отправилась в ванную переодеваться. Правда, прежде чем снять халат и пижаму, погрозила зеркалу для профилактики кулаком и завесила оный предмет интерьера полотенцем. Просто никак не могла отделаться от чувства, что один призрачный прохиндей втихую за мной подглядывает. Будет возможность — устрою ему допрос. И если это окажется правдой, то звездец ему, полный и всеобъемлющий.

Натягивая колготки, юбку и майку, я размышляла о том, как вынести из столовой побольше еды и не вызвать при этом подозрений. В этот раз воровать собиралась не только для Кузи, но и для Дорса, которому предстояло сидеть у меня минимум до ночи, потому что днем выбраться из кишащей народом общаги точно невозможно.

Нет, сам водник о еде не заикнулся и, видимо, даже не надеялся на такую милость, но оставить сообщника голодным я не могла. Совесть и русский менталитет не позволяли.

В общем, из ванной я вышла с твердым намерением — накормлю во что бы то ни стало, и замерла, увидев совершенно потрясающую картину. Дорс и Кузя жрали! Да-да, именно жрали, а не кушали!

Дорс сидел на диване, твир прямо на чайном столике. Перед ними была расстелена бумага типа газеты, а на ней… Честно говоря, первым в глаза бросилось сало, нарезанное смачными такими, толстенными кусками. Еще там был черный хлеб, зеленый лук и приличный кусок мяса а-ля «грудинка».

— Откуда? — шокировано спросила я.

— Из столовки вчера упер, — даже не потрудившись прожевать, сообщил Дорс. А вот когда прожевал, добавил: — Я же знал, что я к тебе надолго.

Блин! Какой предусмотрительный мужчина.

— И где ты это добро прятал?

— Как где? Сверток в кармане мантии лежал. — Водник оторвался от трапезы и вывернул один из карманов балахона, а я тихо прыснула. Просто карман был совсем не таким, как в моей мантии, а гораздо глубже и больше. Короче, кое-кто основательно к этой вылазке готовился. И кстати, не поэтому ли твир так жался к бедру «синего», а?

От разговора нас отвлек Кузьма. Он как раз дожевал кусок черного хлеба, повел мордочкой и пропищал жалобно:

— Са-а-ал!

Дорс тут же подхватил белый ломтик и положил перед твиром. И сам к уничтожению бутерброда вернулся.

Пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться в голос. Сейчас эти двое выглядели так, что… ну, короче, для полноты картины только телека и двух пузатых кружек пива не хватало.

— Ладно, жуйте, — я махнула на парочку рукой. — А я на завтрак.

— Угу, — пробормотал Дорс.

— Угу, — вторя товарищу, пискнул Кузя.

В этот раз сдержаться не смогла — рассмеялась. А потом одернула юбку и поспешила к двери. Тоже есть хочу, прямо помираю.

С чердака я вышла, едва ли не пританцовывая. И, только заперев дверь на ключ, сообразила, что такая радость вообще-то весьма подозрительна. Я попыталась стереть с лица неуместную улыбку, но не вышло — уж слишком настроение хорошее было.

Пришлось вздохнуть, зажмуриться и постараться представить что-нибудь предельно мерзкое… бесполезно. Не вспоминалось ничего отвратного, и хоть убейся. Но я сдаваться не собиралась. Все так же, стоя на узкой чердачной лестнице, с закрытыми глазами, скорчила самую кислую гримасу в искренней надежде, что детские пугалки из серии «будешь кривляться — лицо таким и останется» не врут.

А они, заразы, врали! Через пару секунд мои губы вновь растянулись в счастливой улыбке, и скорчить еще одну мерзкую рожу я просто не сумела.

И в этот момент меня не иначе как само Мироздание услышало. Услышало и помогло!

— Дарья? — раздался поблизости знакомый мужской голос с нотками презрения. — Вы чем сейчас занимаетесь?

Я распахнула глаза, и улыбка сама собой тут же растаяла. У основания узкой лестницы стоял наш препод-куратор-аристократ и главный гад Академии Стихий — Эмиль фон Глун. Сегодня мантии на нем не было. Вместо нее мужчина красовался в светлой рубашке с расстегнутым воротом и узких, заправленных в сапоги штанах. На его поясе болталась то ли шпага, то ли сабля, поэтому у меня появилось стойкое чувство, что Глун намылился в фехтовальный зал.

Профессор по-прежнему ждал ответа, поэтому пришлось потупиться и сообщить:

— Собираюсь идти на завтрак.