Застава на окраине Империи. Командория 54 - Марцин Гузек

– И вот видишь, однажды Мариам пропала. Все страшно расстроились, потому что – как я уже говорил – девка была красивая и многие по ней сохли. И все бросились ее искать. И так вышло, что я оказался тем неудачником, что нашел ее. Была в озере. Лежала там, в платье, окруженная цветами. Рыжие волосы расплылись в воде, что твой ореол. Красивая была. И мертвая. Задушенная, как оказалось. Я сразу знал, что это тот сукин сын, Рикард. Я его настиг, дурак даже не ушел далеко. Как будто ничего плохого не видел в том, что сделал. Как оказалось, у них с Мариам был роман. Бедная идиотка даже собиралась с ним бежать. И вот когда я его спросил, зачем он это сделал, знаешь, что он ответил? Из-за ее красоты. Дескать, такая красота заслуживает не мирских страданий, а чего-то большего. Вот и избавил ее от страданий, спас. Скажи мне, Николаос, ты тоже хотел спасти свою семью?

– Не понимаю, о чем ты.

– Понимаешь.

– Это какой-то абсурд. Не понимаю, в чем ты меня обвиняешь… Ну то есть догадываюсь на основе твоей истории. Но поверь мне, это какая-то ужасная ошибка. Я никого не убивал.

– А знаешь, как я сразу догадался, что это тот подонок, Рикард? Мы его за несколько дней до этого поймали на убийстве животных. Птиц, мышей, собак. Ловил их и убивал. Ножом, камнями, голыми руками. Когда мы это обнаружили, здорово его избили. Но как оказалось, именно лицо любимого в синяках окончательно и убедило Мариам бежать с ним.

Магнус открыл мешок и высыпал наземь кости животных.

– Угадай, что я нашел закопанным за твоим домом?

– Это не доказательство. У всех в округе есть такие кости, остаются после приготовления пищи…

– Ты и щенков ел?

– Я их схоронил, когда они умерли.

– На костях остались следы ножа. Ты, видно, слишком глубоко резал, когда их убивал.

– Это вовсе не доказательства.

– Мне вполне достаточно.

– И что? Ты не судья! Ну ладно, отвези меня к Адриану или Дункану. Можем даже трибунал собрать из…

– Нет. Никакого суда не будет. Только ты и я.

Николаос огляделся. Оценивал ситуацию, искал пути выхода.

– Можешь попробовать бежать, но могу спорить, что я в лучшей форме, чем ты. И наверняка в бою меня не победишь. Но я не закончил свой рассказ, – обратил внимание Магнус. – Я тебе не рассказал, что стало с Рикардом.

– Что?

– Я ему башку топором расхерачил и бросил в лесу валяться. А потом прихватил из дома немного еды и пошел записываться в княжью армию. И вот я здесь.

– И что? Мне тоже голову расхерачишь топором?

– Нет у меня топора, – ответил Магнус и бросил мужчине лопату.

Николаос рассмеялся.

– Мне выкопать себе могилу? Чего ради я это должен делать? Потому что иначе ты меня убьешь? Ты и так это сделаешь.

– Потому что в противном случае заберу тебя в холмы, привяжу к дереву, распорю тебе брюхо, вывалю кишки наружу и оставлю там тебя подыхать. Раньше или позже что-нибудь тебя сожрет. Зима сейчас, с кормами плохо, может быть, даже олени не побрезгуют.

– Значит, вот такой у меня выбор? Выкопать себе могилу или быть сожранным зверями? А другим ты что скажешь?

– А ничего. Николаос не смог вынести того, что случилось с его семьей, потому уехал. Конец истории.

– Позволишь им верить, что убийца все еще на свободе?

– Сначала будут бояться. Стеречь двери, выставлять дозоры, носить оружие. Но со временем забудут, вернутся в нормальную жизнь. Решат, что убийцей был кто-то извне; может, дикарь какой. Это лучше, чем знать, что это сделал местный. Что чудовище жило среди них, лечило, роды принимало и отправляло на тот свет. Одно мне интересно, сколько ты людей убил под видом лечения?

Лекарь пожал плечами. Страх исчез с его лица, на его месте появилось веселье.

– Не так много, как надо бы, – рассмеялся он. – Ну так где мне копать?

– За домом. Там, где были кости животных. Хочу тебя порадовать, часть работы я за тебя уже сделал, когда их раскапывал.

– Очень приятно. Хочешь знать, зачем я это сделал?

– Потому что ты сумасшедший?

– Об этом девочки давно знали. Может, потому и были такие печальные. Такие раздражающе тихие. Всё смотрели на меня этими своими огромными глазами. Мы все знали, как это закончится. Ну, по крайней мере, я знал. Много уже времени прошло с тех пор, как убийство на меня так повлияло.

– Ты меня хочешь спровоцировать, чтоб я тебя быстро убил?

– А ты умней, чем выглядишь. Хотя выглядишь как здоровенный тупой простак, так что это нетрудно.

– Копай.

Ритмичные движения лопаты продолжались довольно долго. Николаос был в паршивой форме, а земля была промерзшей. Но наконец он закончил. Стоял в собственной могиле, вспотевший и тяжело дышащий. Руки, покрытые мозолями, опер на лопату.

– Готово, – сказал он.

– Вижу. Последнее слово будет?

– Ты уверен, что сможешь это сделать? Убить человека?

– Я уже убивал.

– Да. Рикарда в гневе и других в бою. А тут не так. Ты спокоен, держишь себя в руках. У нас было время поговорить, ты смотрел, как я копаю могилу. А сейчас будешь смотреть, как жизнь покидает мое тело. Не волнуйся, у тебя получится. А может даже, тебе и понравится.

– Сомневаюсь.

– Не говори…

Лезвие меча ударило Николаоса в шею, почти отсекая голову. Тело лекаря упало в могилу. Мерзкая улыбка не покинула лица Старого Ника даже в эту минуту.

* * *

Магнус поднял лопату.

– Выходи уже, – сказал он.

Из-за дома появился Натаниэль.

– Давно меня заметил?

– Ты красться не умеешь. Кольчуга и снег тебе мешают.

– Ну да. Дункан встревожился, что долго не возвращаешься. Я и предложил поехать и проверить.

– Ты сам предложил? Почему?

– Николаос был лекарем из Центральных Территорий, искусно управлялся с ножом. И что-то его заставило бежать аж сюда. Слишком уж далеко, если б он и правда скрывался от кредиторов. И сразу мне показалось, что с ним что-то неладно. И животные, закопанные за домом, только дополнили образ. Дункан слишком уж сосредоточился на сверхъестественном, чтоб признать человеческую вину.

– Ты ему скажешь?

– Нет. Ты был прав, не стоит тревожить местных жителей. Ты нашел проблему и решил ее. Не искал оваций и славы. Именно такие люди нужны Страже.

– В амбаре есть еще одна лопата. Раз уж ты здесь, можешь мне помочь.

– Князь и крестьянин, копающие плечо к плечу?

– Ты не князь, а я не крестьянин. Уже нет.