Черная тропа - Александр Конторович

Тупик.

Ничего примечательного и подозрительного.

Тем не менее, в назначенный день абвер предпринял повышенные меры предосторожности. В ресторане разместили сразу десяток переодетых сотрудников. Мало ли… Имея дело с таким опасным и непредсказуемым противником, можно ожидать чего угодно. Лахузен совершенно не обольщался словами своего оппонента, прекрасно представляя себе, с кем имеет дело. Более того, сам он, по настоянию адмирала, на эту встречу не пошел. И предлог для этого был выбран самый естественный — у руководителя такого уровня не так уж и много свободного времени, некогда ему по ресторанам расхаживать — война!

И поэтому Харону был представлен новый сотрудник абвера, который и должен был в будущем осуществлять все контакты между ним и руководством германской военной разведки. А заодно это был тонкий намек слишком уж зазнавшемуся пленнику — помни, кто ты такой! Мол, назвался майором — получи в сопровождающие офицера близкого по званию. Вот был бы ты генерал… Понял ли Харон этот намек? Трудно сказать… Но при знакомстве с гауптманом Кройцером он никакого особенного неудовольствия этим не проявил, сухо поздоровался — и всё. Той доверительности, которая вроде бы возникла у него с Лахузеном, в разговорах с гауптманом уже не было — адмирал, прослушивая записи, отметил это сразу. Хотя внешне русский никаких особенных эмоций не проявлял, разговаривал вполне доброжелательно и даже шутил.

Но время шло, и вот, наконец, наступил тот самый день — пятница…

— Смотрите, Виллибальд, — наставлял гауптмана накануне Лахузен. — Вам придется проявить завтра все свои таланты!

— Я приложу все свои силы, герр оберст!

— Не так, гауптман! Я понимаю всю неравновесность фигур, участвующих в этой операции. Фактически — вас посылают с револьвером против тяжелого танка! И не надо так бурно реагировать — никакого преувеличения тут нет. Сколько лет вы в разведке?

— Девять лет, герр оберст.

— А Харон — свыше тридцати! И большую часть этого времени — на нелегальной работе! Он не провалился ни одного раза! Мы даже не знаем его истинного воинского звания!

— Но в документах оно есть — майор…

— Да. Майор. Только неизвестно — по какой линии? Чему равен чин майора ГУГБ — вы знаете?

— Комбриг… Но ведь ГУГБ больше нет? И их чины теперь приравнены к общевойсковым…

— Как справедливо заметил однажды адмирал, наличие на плечах вашего оппонента генеральских погон — ещё не делает вас самого бессильным! Равно как и наоборот! В разведке главное — это голова! А погоны… они ещё никого не сделали непобедимым… Кстати, отчасти и по этой причине на контакт с Хароном предложили именно вас.

— Генерал, которого переиграл обычный гауптман? Да, это может здорово его осадить!

— Только не заиграйтесь, Виллибальд! Имейте в виду — этот русский очень непрост! Чрезвычайно опасный и талантливый, он может предпринять совершенно немыслимые шаги! Не исключено, что он хочет попросить помощи у своих хозяев и именно поэтому настоял на данном ресторанчике. Возможно, что у него там есть связной или кто-то в этом роде…

— Но отчего же мы тогда не предложили ему сменить место? Мало ли… ресторан мог закрыться, сгореть от случайной бомбы, наконец!

— А где гарантия, что Харон именно этого и не добивается? Покивает и предложит другое место — то, которое ему на самом деле и нужно? Так и будем новые причины отказа изобретать? Если завтра он попросит отвезти его в «Адлон» — что, и его поджечь придется? Нет уж… сыграем чужими картами… По крайней мере, мы успели проверить стол и место, где эта игра будет происходить!

— Я понял, герр оберст…

Лахузен встал из-за стола и подошел к окну. Вскочивший на ноги капитан преданно посмотрел снизу вверх на своего шефа. Кройцер и так-то не отличался богатырским ростом, а уж по сравнению с почти двухметровым полковником выглядел и вовсе невзрачно.

Начальник Абвер-2 посмотрел на вечернюю улицу. Почти пусто… лишь одинокие прохожие спешили по своим делам.

— Меня не будет рядом, Виллибальд… так надо, не спорьте! Но… я хотел бы вас предупредить — вы должны! Обязаны! Думать! Поверьте, этот человек ничего просто так не делает! Не знаю, какие дьявольские комбинации прокручивает он в своем мозгу, но вы — именно вы, Виллибальд! Вы должны опережать его — хоть на полшага! Я наблюдаю за вами уже давно и высоко ценю как грамотного сотрудника с аналитическим складом ума. Здесь и сейчас мне нужен такой человек! Поверите ли, гауптман, даже я сам — и то теряюсь…

— Я сделаю все, герр оберст! Все, что в моих силах — и даже больше!

— И ещё… — Лахузен вернулся на место, сделав Кройцеру знак присесть. — Майор — игрок! Азартный и увлеченный! Я разбирал некоторые эпизоды деятельности Харона — это работа игрока! Азартного игрока, между прочим! Упивающегося своим искусством и способностями. Возможно, из него вышел бы неплохой театральный актер, кто знает? Можно ведь многое бы сделать иначе, экономнее и без лишних эффектов — но ведь он выбирает как раз такой путь! Очень эффектный внешне — и излишне театрализованный! А ведь благодарной публики там не бывает — рукоплескать-то некому!

— Это может быть и работой на одного зрителя — на противника. Мол, смотрите — я вас не боюсь! Это именно я — не ошибитесь!

Полковник с интересом посмотрел на собеседника.

— Хм! А ведь и так это можно истолковать… Гауптман! У вас хорошо работает голова! Акция устрашения… М-м-да… с этой точки зрения никто подобные события не рассматривал!

— А стоило бы…

— Пожалуй… своего рода визитная карточка — со мною лучше не спорить? И не мешать!

— Не только, герр оберст! Не думаю, что все имевшие место случаи — это работа именно его. В конечном итоге, Харон добился того, что любая акция подобного рода уже автоматически приписывается ему, отвлекая таким образом внимание от реального исполнителя. Ведь почерк можно и подделать… — развел руками гауптман.

— Мне определенно нравится ваш острый ум! — уважительно покивал Лахузен. — Продолжайте в том же духе, мой друг, — вас ждет блестящее будущее!

Вечер удался.

Несколько насупившийся Гальченко через пару часов размяк и слегка повеселел. С интересом разглядывая входящих посетителей, он развалился на стуле, слегка опершись на спинку боком, и неторопливо прихлебывал свое пиво. А вот сидевший напротив него Кройцер вертелся как на иголках. Он понимал, что, хотя в обоих залах ресторанчика и находятся переодетые сотрудники адмирала, контролирующие обстановку, предвидеть всё и вся невозможно. По своему опыту он хорошо представлял, на что способен человек, загнанный в угол. А его спутник сейчас таким человеком и являлся. Из головы гауптмана не выходили слова Лахузена о том, что он отправляет Кройцера с револьвером против тяжелого танка.

Оглядываясь по сторонам, гауптман исподтишка разглядывал русского. И это легенда разведслужб? Совершенно обыкновенный человек. Абсолютно немецкой внешности, даже военная выправка присутствует… Встретишь такого на улице — и пройдешь мимо не задержавшись. Отставной офицер, скорее всего… В возрасте — ему уже, наверное, за пятьдесят… Ну и что? Медведь опасен всё время, пока жив! Эту истину Кройцер усвоил давно. В своё время ему пришлось принимать участие в охоте на этого зверя, и он помнил, как пораженный несколькими пулями лесной великан из последних сил успел-таки нанести удар могучей лапой неосторожно подошедшему егерю. Того еле-еле смогли донести до сторожки. Впрочем, особо легче ему с того не стало — там и помер…